— Да, Маргарита? — Павел развернулся и сделал знак людям заполнившим кабину, чтобы не ждали его.

— Скажи, только честно? — она внимательно смотрела в глаза Дымова, зная, что он принципиальный человек, никогда не был замечен во лжи, и верно служил своему другу боссу. Видно было, что мужчина сосредоточился и приготовился говорить правду.

— Могло быть такое, что в твоей машине в два часа ночи находилась Стейша Томпсон?

Павел запаниковал внутри, снаружи же ни один мускул не дрогнул на его лице, он знал, что между Загорскими недопонимание, но он также был уверен, что Слава уже на грани и скоро не выдержит без Ритки, она его жизнь. А Горина умоляла не выдавать их отношений, пока её бывший муж американец не свалит из страны, чтобы не было конфликтов. Может можно признаться, это же жена его друга? Но он сразу отогнал эти мысли. Горина отстала от Загорского, теперь она с ним, все будет хорошо. Переломив сопротивление совести, он вдохнул.

— Нет. Что ты, зачем ей быть в моей машине, да еще ночью. — Его лицо горело, он прямо ощущал, как стыд покрывает его щеки, боялся, что Рита сейчас увидит перед собой помидор и поймает его на обмане. Но она только грустно покачала головой, ему показалось, что глаза её наполнились влагой, но она тут же сморгнула, прогоняя её.

— Спасибо, что не стал обманывать. — Рита думала, что сейчас по просьбе Загорского Дымов начнет его прикрывать, но он не стал, значит, все слова Стаси правда, и она тогда была с ним, в той чертовой командировке. Девушка ускорилась, и, махнув рукой, поспешила уйти, чтобы никто не увидел, как ей плохо.

39

Франция.

Сегодня вечером месье Бланше был приглашен на прием, в честь открытия кинофестиваля, где проходил показ фильмов, молодых режиссеров. Филипп решил идти один, не стал никого напрягать своим присутствием, потому, что находиться с ним рядом в последнее время никто не мог. Он был зол, и в первую очередь на себя. Потому, что не мог забыть маленькую балерину, которая засела в его голове, он видел её повсюду, и это стало раздражать. Позвонить не мог, она внесла его в черный список, притом везде, даже в своих страничках в интернете. Первое время он пытался пробраться к ней, а потом плюнул, он взрослый состоявшийся мужчина, еще чего не хватало, бегать за какой — то девчонкой.

Он сидел в темном зале, и смотрел уже третью по счету короткометражку, но если бы кто спросил, о чем фильм, он не смог бы ответить. Наконец включился свет, и объявили перерыв. Толпа зрителей, в которой мелькали и известные личности, потянулась на выход.

Филипп увидел брата стоявшего со своей женой, которая здесь была в своей среде, а вот Мишель, казалось, приуныл.

— Привет брат — Мишель обрадовался появлению Филиппа.

— Привет — они, не стесняясь, обнялись и похлопали друг друга по плечам.

— Ну что, влип? — усмехнулся старший Бланше, мотнув головой в сторону Беатрис, — я — то еще полчасика и домой, а твоя женушка будет здесь до последнего фильма.

— Да уж, кстати, в следующей номинации участвует её картина. — Похвастался Мишель, он гордился успехами супруги. — Но я прикрылся детьми, так, что в двадцать три ноль — ноль, должен отпустить няню домой. — Он хитро подмигнул брату.

— Ты всегда умел, находить выход из таких ситуаций — Филипп в шутку потрепал волосы Мишеля, зная что он этого, терпеть не может.

— Ага — он нервно прошелся рукой по испорченной прическе. — Как успехи с твоей няней? — решил подколоть брата младший Бланше.

— Да все, нет никакой няни, и не будет. — Прозвучало как то грустно, и Филипп почувствовал одиночество, пустоту внутри себя. Ну почему ему так не хватает этой маленькой Колчиной, как он смог так быстро к ней привязаться? Хоть волком вой.

Мишель чувствовал настроение брата и сочувственно похлопал того, по плечу.

— Филипп — братья услышали знакомый голос — кого я вижу — протянул с долей иронии знакомый. Он подошел к ним с широкой улыбкой. Это был гинеколог, к которому ходил весь женский состав труппы Филиппа.

— Привет Антуан — протянул руку Бланше старший, затем младший. — Ты здесь, какими судьбами?

— Да вот, лечил тут одну из актрис, пригласительные подогнала.

Мужчины завели свои мужские разговоры, обсуждая общих знакомых, промыли кое — кому кости, потом решили пройти к фуршетной зоне и накатить немного, а то стало как то скучно.

Через некоторое время, к ним нахмурившись, подошла Беатрис и забрала мужа, погрозив пальцем Филиппу, предупредив, чтобы не набрался. И тут Антуан внимательно осмотрел Филиппа, сузив глаза, спросил.

— Я не понял, ты, что один?

— Ну да. — Ответил Бланше, не впервые вроде без пары приходит на мероприятия, что такого удивительного.

— А где та девочка?

— Какая? — И этот туда же он только начал расслабляться, забываться, конечно, он сразу понял о ком, доктор спрашивает.

— Блондиночка, красоточка. Цветочек ты себе такой отхватил, я скажу, его до тебя чуть погнули только, ты то, надеюсь, сорвал?

— Я тебя не понимаю, ты говоришь загадками — Филипп напрягся, о чем этот смотритель женских пиписек несет?

— Я не понял, Ты же всегда тщательно знакомишься с личным делом выбранной в музы девушки. И не знаешь, что до тебя у неё был только один мужчина, и то всего две попытки ему дала? — Доктор рассмеялся. — Я её даже побоялся нормальным зеркалом смотреть, подростковое доставал.

Филипп застыл, он потерял дар речи, да он вообще сейчас и мозги потерял. А ведь он, и правда так хотел Мари, что не стал тратить время на изучение её сексуальной биографии. И если Антуан прав, то Филипп наговорил Маше много лишнего, и заслуженно получил от неё пощечину. Его ввел в заблуждение Ахмед, сказав, что переспал с ней, хотя он напрямую не говорил этого. Неужели Филипп сам накрутил себя, да еще и поверил в свои фантазии? Ему срочно нужно домой, посмотреть анкету Колчиной и позвонить Ахмеду.

Не успел Антуан наполнить опустевший бокал, как Бланше рванул из этого места, сейчас его больше занимала личная жизнь, если Маша и вправду до него не была распутной, он её заберет к себе и никуда не отпустит. Пока ехал до дома все решил. По пути набрал друга, ему казалось, что Ахмед специально испытывает его терпенье, долго не берет трубку. Наконец на той стороне послышался низкий красивый голос грека.

— Филипп? — он был удивлен, друг звонил ему периодически,