– Не торопись Дорогами Песни, бесстрашная! Рано!

Звонкий голос вернул женщину из поднебесья.

– А он увидит вас? – вспомнила она неожиданно про особенность Джевиджа.

– Хо-хо! Это Великий Л’лэ не хотел, чтобы Мужчина-без-сердца зрил Огнерожденных, – обиженно фыркнул Неспящий, прядая ушами.

– Но он не боится, и он безумен, – возразила мистрис Эрмаад.

– Все вы – сумасшедшие.

– Почему ты называешь его так? Почему Мужчина-без-сердца?

– С-с-скоро узнаеш-ш-шь!

Он тут! Он рядом! Мы нашли!

Великий Л’лэ не соврал, огнеглазые тоже – они привели Фэйм прямо к Россу, живому и невредимому. Огнерожденный приблизился и по-звериному осторожно принюхался к лорду Джевиджу.

– Этот подходит!

В медном расплаве лошадиных зениц полыхал огонь радости.

– Что значит «подходит»?

Но Неспящий не спешил делиться своими тайнами со смертной. В ответ он только нервно дернул шкурой, совсем как обычный конь, зато его свита разразилась воплями восхищения.

– Каково будет следующее пожелание? – вкрадчиво спросил Великий Л’лэ, склонив голову и изогнув шею так, чтобы глядеть прямо на Фэйм. – Желай, бесстрашная! Смелее!

Грива его стелилась по мокрой мостовой, как склоненное для присяги шелковое знамя.

И тогда мистрис Эрмаад достала из кармана «раковину». Почти торжественно, будто главное сокровище мира.

– Найди мне «зам*!*о*!*к» к этому «ключу», Великий Л’лэ.

Яростный хоровод Огнерожденных прервался, они бросились обнюхивать артефакт, толкаясь и поскуливая от нетерпения.

– Что здесь происходит? – тихо, почти шепотом, но без ожидаемой дрожи в голосе спросил Джевидж у мистрис Эрмаад.

Судя по всему, бывшего маршала не особенно пугала вся эта ожившая мистика, ему больше всего не нравилось, что Фэймрил сидит верхом на огромном коняге без седла и сбруи. А ну как свалится?!

«Вот что значит рациональный и практичный ум», – невольно восхитился профессор Кориней. Сам он откровенно трепетал каждой жилочкой… от восторга. Сбылась, сбылась заветнейшая мечта, утолилась вечная жажда чуда, которая терзает каждого волшебника. Ниал готов был молиться на Фэйм Эрмаад только за то, что она показала ему Великого Л’лэ, дала коснуться самой упоительной тайны всех времен. Теперь и помирать можно спокойно. Отрекшийся маг смотрел на огнеглазых и не мог насмотреться, и казалось ему, будто истаяли снега его наступающей старости, облетели багряной листвой годы пожилые, уронила зрелость зрелые плоды в густую траву и снова стал Ниал Кориней мальчишкой весенней поры. Под жгучими взорами Неспящих вернулся он в золотые деньки, когда жива была хохотунья-мамка, а молодой и счастливый папаша учил строить лодочки из древесной стружки.

Маги веками спали и видели свою встречу с Огнерожденными, с теми, кто пришел в этот мир вместе со ВсеТворцом, с теми, кто видел, как из недр поднимались горы, как прорезали в толщах земных русла свои реки. Им поклонялись, их считали своими богами и люди, и те, кто жил на этой земле до людей. И даже забытые, спустя тысячелетия, они продолжали жить в человеческих мифах и снах. А потом, почти тысячу лет назад, Инбер-Проклятый совершил некий ритуал… Именно тогда кончились для чародеев счастливые денечки и они утратили способность колдовать без употребления волшебных вещей, Дар потребовал воплощения…

– Я так испугалась за вас, милорд, что, должно быть, навеки утратила способность бояться, – стеклянным голосом ответила Фэйм. – И я пошла вас искать.

– Я спрашиваю, кто ваши… знакомые?

– О! Прошу прощения, милорд, – улыбнулась женщина, но не столько Джевиджу, сколько собственным мыслям. – Это Великий Л’лэ и его свита.

– А-ага!

Россу ничего не оставалось, как приподнять шляпу и склонить голову перед Неспящим.

– Рад встрече… Великий Л’лэ.

Надо полагать, за последнюю тысячу лет у Великого Огнерожденного не было более достойного повода так хохотать. Вернее, ржать по-лошадиному, во всю глотку.

– Он мне нравится, бесстрашная. Но надо торопиться. Ты слышишь, как ночь катится к своей середине, а мы еще так далеко от цели.

– Далеко?

– Да, бесстрашная, придется лететь.

Фэйм моргнуть не успела, как обнаружила себя сидящей верхом на исполинском черном вóроне. Стая демонических ищеек тоже обернулась большущими птицами.

– Чего вы ждете, господа? – крикнула мистрис Эрмаад своим соратникам. – Слышали, надо лететь!

Коринея долго упрашивать не пришлось, он бы и по земле следом побежал бы, задрав голову, в случае чего. Примеру наставника последовал успевший кое-как прийти в себя Кайр. После того как мэтр шлепком ладони запечатал ему распахнутый в крике рот, к Финскотту вернулось любопытство истинного естествоиспытателя. Если пожилой профессор не убоялся, то отчего бы молодому человеку оставаться в стороне, когда такие дела вершатся? Капитана Деврая затянул на волшебного ворона лично лорд Джевидж. За шиворот, между прочим. Чтобы возвратить себе память, он готов был лететь на чем угодно, хоть верхом на козлином скелете, как это делали ведьмы в детских сказках.

И если все получится… Должно, обязано получиться! Теперь, когда вмешались даже легендарные Неспящие, удача точно будет его на стороне, решил Росс. Ибо забыть удивительный полет на огромных птицах нельзя ни при каких обстоятельствах. Где-то внизу усталым пестрым зверем спал Эарфирен, сжимая в объятиях серебряную ленту Аверна, а сверху на бесшумных летунов взирали звезды и луна, молча, восхищенно и завороженно. Росс Джевидж подставил разгоряченное лицо ледяному ветру, теплое птичье тело Неспящего вибрировало под ним, принося успокоение измученному желудку. Очень быстро жгучая боль как бы унялась сама собой. Но лорд-канцлер все равно погладил жесткие перья в знак благодарности. Наверное, один только… Великий Л’лэ знал, как надоело Россу чувствовать себя развалиной, как устал он от беспомощности. Он, взрослый и сильный мужчина, превращен злой волей какого-то выродка, в замученного доходягу, припадочного заику. Проклятье!

– Все пррройдет, – негромко заявил ворон. – Здоррровье верррнется. Поверррь!

Птичья стая стала понемногу снижаться, заходя на вираж, чтобы приземлиться где-то в столичном пригороде прямо на крышу богатого загородного дома.

– Прррилетели! – оглушительно крикнул Великий Л’лэ и плавно спланировал во внутренний дворик.

Судя по темным окнам особняка, хозяев дома не было, а сторож уже видел десятый сон.

– Где мы? – поинтересовался Гриф.

Для Неспящих не существует закрытых дверей, они не обращают внимания на замки и запоры, они просто идут туда, куда хотят.

– Здесь! Здесь! Здесь! – истошно вопили на все голоса огнеглазые твари, сплошным потоком сильных тел устремляясь внутрь особняка.