Не зная, бояться или надеяться, она просто ждала. Бежать отсюда некуда, пришельцы были на единственной тропе через болота с воли. Прятаться негде.

– Вот здесь они, – раздался из темноты полузнакомый угрюмый голос, и Ута узнала сутулую фигуру Ходимы.

– Где? – ответил ему другой голос, хриплый и угрожающий. И знакомый ей гораздо лучше.

– А вон их изба. Там они все.

Пришельцы разговаривали уже в пяти шагах от их двери. Ута ущипнула себя за исхудавшую руку, больше всего на свете боясь обнаружить, что это сон. Мужчины не видели ее в тени избы, а вот она видела их уже очень хорошо.

– Кто здесь? – слабым голосом спросила она и шагнула вперед, на лунный свет.

– А ты… – Человек с хриплым голосом подался к ней. – Ута? Ты?

– Ингвар…

Она сделала еще несколько шагов и остановилась перед ним. Он взял ее за плечи и притянул к себе, пытаясь получше разглядеть.

– Ута? Это ты? Не вижу ни шиша… А дети где?

– Ингвар…

У нее ослабели ноги, и она привалилась к его груди. На Ингваре был его волчий кожух, вывернутый мехом наружу – так гриди, по старому дружинному обычаю, одевались в походе, давая понять, что находятся в чужом угодье, где они не люди, а волки. Вот почему его фигура издали показалась ей косматой, будто оборотень.

– Утушка… – Ингвар обнял ее и похлопал по спине, потом погладил по голове. – Вот я за тобой и пришел. Думал, обманет старый хрен – пополам разорву. Еле уломал его. Ну, что ты? Здорова? А дети? Эльга, как я из Киева уезжал, наказала вас поскорее найти и к ней отправить – а оно вон как вышло. Долго искать пришлось…

Ута не могла вымолвить ни слова. Все силы вдруг разом ее покинули – или она только сейчас осознала, что их давно уже не было. Если бы Ингвар не обнимал ее, крепко прижимая к себе, она не смогла бы стоять на ногах.

Долго. Очень долго. Ей казалось, она ждала его, как в тех сказках, три года. Но вот наконец он здесь.

Прижимаясь к нему, цепляясь за волчий мех кожуха, слушая его голос, вдыхая знакомый запах, она и верила своему счастью, и боялась, что с рассветом оно растает, как сон.

* * *

Логи-Хакон, который вез с собой и все собранные по Тетереву шкурки, продвигался через междуречье не слишком быстро. Соколина изнывала от нетерпения и не раз попрекала его нерешительностью, но Логи-Хакон был непреклонен. Он чувствовал ответственность не только за семью Мистины, но и за всю собранную дань, которую должен был доставить Ингвару в целости. Не время было искать приключений.

Старшего брата с дружиной он нашел уже за верховьями Ужа, на северо-западе, куда тянулись поселения древлян. К счастью, тот еще не тронулся в обратный путь вниз по течению, дожидаясь последних отрядов.

Выслушав младшего брата, Ингвар не стал долго раздумывать.

– Мы здесь уже все обошли. Ты теперь поезжай в Киев, отвезешь это все. А я с малой дружиной пойду за Утой.

– Сам пойдешь?

– А чего нет? Дань собрана, а ждать до зимы, чего там эти пеньки и коряги решат… Девка права: дети до тех пор на болоте перемрут.

У Ингвара было и еще одно соображение, которым он с младшим братом не поделился. Он верил Мистине. Не мог после стольких лет перестать верить. Если он прав и побратим ему верен – тот получит свою семью назад, как подарок и знак доверия. А если… если что-то не срастется, то Ингвару будет спокойнее, если семья Мистины окажется у него в руках, а не у древлян.

Но даже если бы не все это, он не смог бы жить спокойно, зная, где Ута мается в заточении со своими детьми. Не мог знать это и не стремиться к ней на помощь.

– Я пойду с тобой! – заявила ему Соколина, обрадованная, что хоть второй из братьев проявил побольше решимости.

– Нет, – отрезал Ингвар. – Тебя Хакон к Мистине отвезет.

– Но я знаю, где Игровец!

– Ты не можешь туда провести. А тащить еще девку по болотам мне не с руки.

Соколина пыталась спорить, но Ингвар даже слушать не стал. Вместе со всем собранным она была поручена Логи-Хакону, чтобы довезти по Ужу сперва до Коростеня, а там до Днепра и Киева. Она лишь рассказала все, что помнила, о Навкином крае и Ходиме с его семейством.

– Может, лучше я тебя здесь подожду? – предложил Ингвару Логи-Хакон. – Если уж ты хочешь сам лезть в болото.

– Нет. Вези все добро домой, в Киев. Древлянам вообще не надо знать, что я еще здесь. Пусть все думают, что я все собрал и назад пошел. И ты по пути никому не рассказывай.

– Я понимаю.

– Они тут меня в лицо не знают. – Ингвар усмехнулся: – Можешь прикидываться по дороге, что русский князь Ингвар – это ты!

И вот большой обоз тронулся вниз по Ужу. Собранную дань – нанизанные на прутья сорочка́ куньих и бобровых шкурок – везли в лодьях, приготовленных здесь еще стараниями Свенгельда. Часть дружины шла берегом – верхом и пешком. Продвигались не быстро. Понимая, что везет огромное богатство, к тому же ему не принадлежащее, Логи-Хакон высылал вперед конные дозоры – проверить путь, выбрать надежное место для стоянки. По ночам сам обходил дозоры. Соколина даже стала говорить ему меньше колкостей – поняла: он хоть и не отличался безрассудной отвагой и желанием самому совершить все возможные подвиги, но свое дело знал хорошо.

Она пыталась разобраться в своих чувствах и поэтому была молчалива. Логи-Хакон явился за ней на болота, как она и мечтала, но повел себя не так, как ей хотелось, и поначалу она дулась на него. А он будто не замечал.

– Послушай… – однажды спросил Логи-Хакон, когда они вечером сидели у костра. Было холодно, и Соколина куталась в его запасной кафтан на меху: своя суконная свита, достаточно теплая в серпень месяц, сейчас уже не спасала. – Почему ты тогда в Свинель-городце пришла и сказала, что мне лучше уехать? Ты что-то знала о том, что отроки твоего отца хотели меня погубить?

Какая опасность ему грозила и какой смерти он чудом избежал, он узнал в тот день, когда Мистина выложил перед ними с Ингваром обломки рогатины, погубившей Свенгельда. Спасло его то, что Соколина накануне лова пришла к нему на ночь глядя и там их застал сам хозяин. Она успела дать ему понять, что кто-то здесь желает ему гибели, но ему не хватило времени расспросить ее как следует. Теперь Логи-Хакон, можно сказать, отплатил ей за ту услугу, но поневоле. И ему очень хотелось знать, а почему она тогда пришла спасать его?

– Я знала, что тебе пытались всучить негодную рогатину, – мрачно ответила Соколина.

Она прятала лицо до самого носа в стоячий ворот кафтана, обшитый пушистым щипаным бобром, будто хотела укрыться от этого разговора. Сколько она мечтала раньше, что Логи-Хакон узнает, чем ей обязан, и будет ей благодарен! Но почему-то рассказывать ему это оказалось вовсе не приятно.

– Ту, что у меня забрал Свенгельд?