- Кроме того, господин Президент, – добавил начальник разведки, будто добивая своего начальника, – эта самая эскадра незадолго до этого посетила "с дружеским визитом" Румынию, после чего Констанца и Мангалия, перестала существовать как порты. В Констанце в это время был один наш танкер. Русские вежливо выпроводили его оттуда, прежде чем начать погром. Они превратили порт Констанцы в груду дымящихся развалин.

– И ещё вот что. Прошлой ночью неизвестным способом были уничтожены нефтяные поля Плоешти. Было спокойно, ничто не предвещало трагедии, и вдруг всё начало взрываться. Сейчас там пылает пожар до неба. Также были уничтожены железнодорожная станция, нефтеперегонные заводы и терминал на Дунае. Мой человек в румынской разведке сообщил, что как минимум два месяца никто не получит из Румынии ни нефти, ни бензина. Немцы остались без бензина. Это катастрофа, господин президент, и не только для них. Турция получала нефть и горюче-смазочные материалы тоже из Румынии. Самый ближайший альтернативный поставщик – Иран. Но он находится под властью англичан и русских. И, кроме того, оттуда ничего невозможно вывезти из-за отсутствия дорог по суше и войны на море.

Президент Инёню тупо уставился на стоящего перед ним генерала. Он был близок к обмороку. Мысли в его голове крутились, словно белка в колесе.

– Генерал, а нет ли тут какой-нибудь ошибки? – с надеждой спросил он Гюндуса. – Может, ваши люди ошибаются?

- Господин Президент, – ровным голосом произнёс генерал. – Мои люди готовы отвечать за свои слова. Аналитики из Генерального штаба считают, что Германия как никогда близка к поражению. Тем более, с учётом новых факторов.

Гюндуз кивнул головой на лежащие на столе фотографии.

– Господин Президент, необходимо сделать всё, чтобы успеть выпрыгнуть из арбы, с огромной скоростью несущейся к пропасти. Иначе мы рискуем оказаться вместе с Гитлером в числе побеждённых. Дальше медлить опасно! Мои люди считают, что избиение немецкой авиации у Босфора было специально спланировано русскими, чтобы наглядно показать нашей армии, что с ней сделают ветераны Крыма.

- Хорошо, генерал, можете идти, – сказал Президент Турецкой республики тусклым безжизненным голосом. – Кисмет – судьба, мы должны сделать всё, чтобы сохранить свою свободу и свои границы. Я дам соответствующие распоряжения министру иностранных дел.

Когда генерал вышел, тихонько прикрыв за собой дверь, Инёню подумал: «Действительно, дальше медлить нельзя. Похоже, что мечты о "Великом Туране" так и останутся просто мечтами».

Самый странный русский праздник – "Старый Новый Год". Не понять иностранцам загадочную русскую душу. Сейчас, в последние дни затишья, мы отпразднуем его по полной. На новый 2013-й год мы не успели, на новый 1942-й, опоздали. Ну, что ж, оторвёмся сейчас. Только что закончился импровизированный праздничный киносеанс. С эскадры нам одолжили проекционный аппарат, а уж фильм мы подобрали сами. Давали мы не "Карнавальную ночь" и не "С лёгким паром". Не то время для тлетворно разлагающих Рязановских комедий. У товарища Тамбовцева на ноутбуке нашелся "Горячий снег". Пусть и не празднично, зато Юрий Бондарев, писатель-фронтовик, оказался в самую масть и командирам и бойцам.

Но праздник – праздником, а сухой закон – сухим законом. Нафиг, ибо нефиг. Вижу я, с какой тоской "Дорогой Леонид Ильич" смотрит на графины с отечественным компотом из сухофруктов и трофейным лимонадом, разведённым из таблеток. Оказывается всякие там ЮПИ-ГУПИ и напитки ЗУКО были придуманы задолго до лихих девяностых. А мы как-никак гробанули штаб 11-й армии, так что живём и празднуем.

Хозяйки нашего праздника – наша Ирочка Андреева и военврач второго ранга Алёна Лапина. Крупная светловолосая молодая девушка, так похожая на одну поп-диву начала 90-х, что всё время хочется назвать её Апиной. Но это пройдёт, ибо характер у Алёны совсем другой, скромный, даже застенчивый. Она только-только начинает отходить от пребывания в немецком лагере под Бахчисараем. Да, весь наш бригадный медсанбат укомплектован бывшими военнопленными. Во-первых, они нас уже видели в деле, особенно этого башибузука майора Рагуленко. Бабы к нему так и льнут, к чёрту очкастому. Но ничего, я на него не обижаюсь, он и воюет также горячо и изобретательно, как и охмуряет женский пол. Правда с врачихами он не связывается, промышляет по сестрам и санитаркам. И сумел же обосновать: «А вот как нарвусь на свою Боннер, женюсь, и всё – пропал Слон, как Сахаров. А ведь неплохой был мужик. А стерва сгубила».

Вот они, его пассии, хлопочут у стола, мечут на него всё наше богатство. Тут и те деликатесы, что остались у нас с XXI века. Тут и трофеи нашего рейда по немецким тылам и татарским аулам. Да, да, ещё в самом начале я отдал приказ: если в татарском доме нашёлся зиндан для рабов, то дом сжигать, а хозяев – в расход. Ох, и погуляли наши ребята! Теперь кое-где и трава расти не будет… Но поделом, время военное, долго разбираться некогда. Ну и, конечно, мы уже успели получить и свой первый паёк от щедрот местных интендантов, и подарки местных жителей, русских и украинцев.

Да, особая история музыка к празднику. Майор Санаев и капитан Тамбовцев несколько часов просидели над фонотекой, прослушивая песни нашего времени и позднего СССР. Сами-то мы можем слушать и смотреть всё, что хотим, но вот местных товарищей смущать совсем не стоит.

Поэтому музыка играет или сугубо военно-патриотическая, вроде "Батяни-комбата", или просто "про лубовь". Среди местных дам неожиданный успех имела та самая Апина, о которой я упоминал раньше, со своим "Лёхой". Девоньки пригорюнились, призадумались и даже пустили слезу. Правильно, ибо жизненно. У мужчин имел успех Кобзон, с хором Советской Армии отгрохотавший басом "Хотят ли русские войны?"

В самый разгар праздника нас посетил Константин Константинович Рокоссовский. Красавец мужчина, храбрец, генерал-лейтенант, побывавший в подвалах НКВД и посидевший в "Крестах", но так никого и не сдавший, а потому полностью реабилитированный. Сейчас на его груди ещё нет той рыбьей чешуи орденов, но всё это дело наживное. С нами он заработает не меньше, а даже больше. А вот товарищу Жукову на пьедестале придётся потесниться. Ибо есть вопросы.

Вообще, товарищ Рокоссовский был приглашён на наш праздник официально, но задержался в своём новосформированном штабе фронта на станции Армянск. И правильно, мы ему помогли, чем могли, а уж дальше он сам. Тем более, что наша бригада в прямом подчинении у Ставки, то есть лично у товарища Сталина, а значит, в любой момент может поменять место дислокации.

Генерал-лейтенанта тревожит концентрация немецких сил в районе Каховки. Поэтому он делает всё, чтобы укрепить оборону по Перешейкам. В этом он видел двойной плюс. Во-первых, надёжная оборона – это крепкая тыловая позиция, и уходя к Лозовой, мы будем спокойны за Крым. И второе – немцы просто уверены, что никакого наступления в Таврии не будет. А будет что? Правильно, после подвига наших моряков у Констанцы и на траверзе Босфора, в ОКХ должны быть уверены, что будет десант в любую уязвимую точку Черноморского побережья. Правда, неизвестно, какая шлея попадёт под хвост лично Гитлеру, но надеюсь, что та же самая. Уж слишком аппетитно разложена приманка, чтобы ефрейтор спокойно прошёл мимо.