Фил едва успел заскочить за металлическую ограду, где находился перед началом операции. Присесть за нее уже не хватило времени, потому что мощная обжигающая огненная волна ударила его в спину, опрокинула и бросила лицом на землю.

Он лежал в пыли с закрытыми глазами и тяжело дышал. Не смея пошевелиться. И только гадал, не сломаны ли у него ноги, сохранились ли волосы на голове, осталась ли на спине кожа или же ее сорвало взрывом. В ушах у него не просто звенело: казалось, что он попал в туннель, по которому одновременно в разных направлениях несутся два скоростных поезда.

Наконец он открыл глаза. Подвигал ногами. Работают. Потом приподнялся на локтях. Особой боли в спине не было. Он встал на ноги.

Ему все-таки удалось выбраться из зоны взрыва, и, если не считать мелких ссадин и боли от падения на гравий, он практически не пострадал. Он огляделся по сторонам. Предупреждение поступило вовремя. Взрыв никого не застал врасплох.

От яхты в небо поднимался черный смолистый дым, вверх вздымались языки пламени. С дамбы через Колн на все это глазели из машин обитатели того, другого мира. На другом берегу люди подскочили к окнам и дверям своих квартир.

— Нам требуется пожарная команда! — крикнул Фил, а затем оглянулся в поисках Розы Мартин. Она лежала на земле, свернувшись калачиком, и была цела и невредима.

— Этот ублюдок ожидал нас, — сказал Уейд, подходя к Филу. — Видимо, его кто-то предупредил. Но мы все равно его схватим.

— Проследите, чтобы ее забрали в больницу, — распорядился Фил, разворачиваясь, чтобы уйти.

— Куда вы? — спросил Уейд, явно недовольный тем, что его оставляют один на один с предстоящей бумажной волокитой.

— Я скоро вернусь, — ответил Фил. — Вот только поговорю с одним человеком, который может рассказать, где искать нашего злодея.

Марк Тернер выглядел как ничем не примечательный человек, который сидит в ничем не примечательной комнате.

Его довольно длинные темные волосы были зачесаны набок, как на фотороботе, изображающем прическу студента-инди, его одежда — джинсы и футболка — были скучными и обыденными, как у всех. Даже бессмысленный слоган на его груди был всего лишь очень сдержанной попыткой подчеркнуть свою индивидуальность.

Комната полностью соответствовала находившемуся в ней человеку. Банальные офисные стулья и стол. Серый поцарапанный металл и потертое дерево, все в пятнах и вмятинах. В свете висевших под потолком люминесцентных ламп глаза его прятались в тени, а лицо казалось исхудавшим и вытянутым. Неподвижный пустой сосуд, ожидающий, пока его наполнят. Механическая кукла в ожидании, пока ее заведут.

Именно это и собирался сделать сейчас Микки Филипс.

— Посмотрите на него. — Марина стояла перед полупрозрачным зеркалом и смотрела на сидящего в допросной Марка Тернера. Совершенно неподвижного, едва дышащего. — Чье это, Флобера или Бальзака, которого из них?

Стоявший рядом Микки бросил на нее непонимающий смущенный взгляд.

— Как там сказано? — сказала она. — В той цитате? «Я буду жить, как буржуа, и поэтому мое искусство будет революционным». Или что-то в этом роде. Вам не кажется, что это очень точно описывает нашего друга мистера Тернера?

Микки нахмурился. Он выглядел совершенно сбитым с толку.

— Что? Вы считаете, что то, что он делает, это искусство?

Марина покачала головой и сочувственно взглянула на него, как человек, объясняющий что-то сложное кому-то, кто разговаривает на другом языке. Без высокомерия, просто человек — другой.

— Нет, — сказала она, — я так не думаю. Я просто хотела сказать, что он производит впечатление человека нормального, ведущего скучную жизнь, ну, знаете, учеба, клуб любителей кино, все такое… а на самом деле бережет жизненную энергию для реализации своих извращенных фантазий. Вы согласны?

— Вы имеете в виду, что он показывает всему миру одно лицо, а сам живет под другим?

— Вот именно.

— Ну да, — сказал Микки. — Конечно.

Можно и так сказать, мысленно согласился он.

Марина, узнав, что допрос будет вести Микки, привела его в комнату для наблюдения рядом с допросной, чтобы подготовить. Она спросила, хочет ли он иметь с ней двухстороннюю связь через вставленный в ухо наушник, объяснив, что таким образом они обычно работали с Филом. Он никогда не делал этого раньше и не был уверен, что это нужно делать сейчас. Ему уже приходилось вести допросы, и он, в принципе, понимал, что к чему. У него даже сложились первые вопросы, которые он задаст: «Где Сюзанна? Где Джулия? Что вы с ними сделали? Где они все сейчас?»

Начнет он с этого. А дальше пока не решил. Он посмотрит, как пойдет разговор, и уже сориентируется на месте.

Марина посмотрела в лежащую перед ней папку.

— Есть один вопрос, который в этом деле ни в коем случае задавать нельзя. По крайней мере, насколько я это понимаю. И я думаю, что он как раз самый важный. Вопрос, в который упирается все расследование. Почему мужчины настолько ненавидят женщин?

— Что? — Микки почувствовал, как в нем начинает закипать злость. Это она о нем? — Вы имеете в виду меня?

— Я имею в виду всех мужчин вообще. Или, по крайней мере, тех из них, которые совершают поступки.

— Я надеюсь, меня вы сюда не включаете? — сказал он. — Я не испытываю ненависти к женщинам.

— И вам никогда не хотелось ударить женщину? Как-то наказать ее?

— Бывало, что мне хотелось ударить кое-кого. И я это делал. Но эти люди того заслуживали. Впрочем, женщин я не бил никогда.

— Прекрасно. — Она улыбнулась и кивнула в сторону зеркального стекла. — Держу пари, что мистер Тернер делал это. На самом деле я думаю, что делал он не только это. — Заглянув в свои записи, она снова повернулась к Микки. — Преследователи женщин делятся на две категории. Они бывают психотического и непсихотического типа. Обычно они помешаны на сексе. Это худшая разновидность женоненавистников. Но поскольку наш мистер Тернер не относится к лучшим образцам мужской части населения, под эту категорию он не подпадает. И я не считаю, что он мог быть нашим преследователем. Им, я думаю, является тот, второй. Человек с яхты. — Она показала рукой на стекло. — Тогда что же получает этот? И к какой группе относится? Тернер…

Марина отвернулась и, откинув голову, закрыла глаза.

Думает, решил Микки. Он наблюдал за ней. Она была совершенно не похожа на Фиону Уэлч. Это факт. Постарше, да и выглядит намного лучше. Тут он вспомнил, что она является женщиной его босса, и сразу же выбросил из головы все мысли на эту тему. Но было в ней еще кое-что. Убедительность. Как будто она хорошо знает то, о чем говорит, и говорит так, чтобы можно было понять, что она имеет в виду. А по своему предыдущему опыту он знал, что среди профайлеров такое встречается редко.