– Эй, ты чего такой…

Арон снял с себя кожаную куртку и агрессивно откинул ее в сторону, заставив Гойо замолчать.

– Злой… – неловко закончил блондин.

Гойо встал с кровати, отложив книгу в сторону, наблюдая за тем, как Арон нервно достает из кармана сигарету.

– Что случилось?

– Чувствую себя идиотом, когда так реагирую, но ничего не могу с собой сделать. Я подарил Арии цветы, а она, глядя на них, вспомнила своего парня с Земли, с которым у них когда-то была любовь.

Гойо пару секунд смотрел на друга, а потом резко засмеялся.

– Впервые вижу, как ты кого-то ревнуешь. Ты хоть при ней так себя не вел?

– Я не собираюсь показывать, что меня это задевает. Еще чего. – Молодой человек затянулся и медленно выпустил дым.

– Дружище, это прошлая жизнь. Он ее бывший, понимаешь?

– Он вовсе не бывший. Она не расставалась с ним. Их разлучила ее смерть, и если бы не она, то велика вероятность, что у них все было бы просто замечательно. Да, я влюбился, как придурок. Да, я не хочу, чтобы она думала о ком-то другом.

– Почему у нее в последнее время столько воспоминаний? Тебе не кажется это странным? Да и у тебя тоже…

Арон перевел взгляд на Гойо и нахмурился.

– Что ты хочешь этим сказать?

– В том-то и дело, что ничего. У других жителей такого нет. Я вот вообще так и не смог вспомнить прошлое. И именно это наводит на мысль, что с вами происходит нечто странное…

Время близилось к ночи. Фауст сидел в лаборатории в полном одиночестве, копаясь в отчетах об испытаниях. Раздвижные двери открылись, и в помещение вошла Софина. Девушка была одета в бордовое платье-миди, идеально прямое каре едва касалось плеч. Фауст откинулся на спинку стула.

– Работаете, Фауст?

– А вы, я вижу, нет. – Он улыбнулся, осмотрев ее внешний вид.

– У меня есть к вам разговор. Вы знали, что в Орлеане приветствуется, когда кураторы женятся? Это повышает финансовое положение, добавляет преимущество…

– Знаю. – Он наклонился, положил руки на стол и скрестил пальцы. – Думаете, я поверил бы, что Августин и Аманда сошлись по большой любви? Иронично.

– А что, если… – Она встала и начала обходить его, касаясь плеч мужчины двумя пальцами, после чего обвила его шею руками и наклонилась. Ее губы остались на уровне уха Фауста. – Что, если и нам провернуть подобное? Вы красивы и умны, меня это привлекает. Я думаю, у нас могло бы что-то получиться.

Мужчина смотрел в одну точку, отбивая по столешнице нервный ритм.

– Мне хватает денег, Софина. Я не приверженец таких взаимоотношений, поэтому вынужден буду отказать. – Он встал из-за стола и направился к мониторам, чтобы выключить их.

– Фауст… – ее голос приобрел надменные нотки.

Куратор обернулся и, вскинув бровь, взглянул на нее. Девушка не выглядела больше такой милой, какой прикидывалась раньше.

– Денег не хватает мне. И если вы не захотите по-хорошему, значит… – Она улыбнулась и, подняв руку, тыкнула пальцем куда-то в потолок.

Фауст поднял голову и только сейчас заметил камеру, которую было едва видно. На пару секунд он опешил, но не подал виду. На его лице держалась маска хладнокровия и спокойствия.

– Вы, я вижу, любите нарушать правила… – Она медленно приблизилась к нему. – Тяжело, наверное, влюбляться в своего подопечного, зная, что эта любовь невозможна… Или вас объединило животное влечение?

– Не понимаю, о чем вы, – отрезал он.

– Ах. – Софина рассмеялась. – Я замечала все ваши взгляды, обращенные на Мэрибель Тэтчер. Вы не представили отчет об ее прошлом испытании, а сегодня и вовсе дали ей узор просто так. Дайте догадаюсь – она слишком хороша в постели?

Фауст холодно улыбнулся, продолжая в упор смотреть на нового куратора.

– Жаль, что вас беспокоят постели других, дорогая Софина, а не ваша собственная.

– Остряк. – Она остановилась на совсем близком расстоянии от него. – Я даю вам пять дней на раздумья. Мы либо женимся и изображаем настоящее семейное счастье, либо вы со своей маленькой подстилкой немедленно переходите на темную сторону. Августину явно не понравится то, чем вы здесь занимались.

– Хм… – Фауст убрал руки в карманы и посмотрел на нее с нескрываемой ненавистью, заставив девушку потупить на секунду взгляд от подобной реакции. – Это я даю вам возможность выйти отсюда до момента, пока мое самообладание еще со мной. Ведь именно оно твердит мне, что женщин обижать нельзя. Даже таких наглых, как вы, Софина. Всего доброго.

– Пять дней, Фауст, – сказала она и, гордо приподняв голову, походкой от бедра направилась к выходу.

46 Ну здравствуй

Эта ночь для Арии стала самой худшей в Орлеане. Наверняка каждому знакомо чувство, когда что-то тревожит тебя настолько сильно, что ты просыпаешься и пытаешься понять: сон это или же реальность? Нет, уход человека, который спас тебя и стал близким другом, – реальность. Душераздирающая, мучительная и несправедливая.

Ари лежала и вскользь наблюдала, как во тьме Мэрибель ходит из стороны в сторону. То полежит, то посидит, то поплачет. Кажется, для нее эта ночь стала еще более болезненной. Ария, в отличие от многих, знала, как Мэри любила Тита. И это была не обычная любовь к другу или парню. Она испытывала великое чувство, которое не имеет границ и рамок.

– Время сегодня идет так медленно… – донесся из тишины слабый голос Мэр, смотрящей в потолок. – Постоянно думаю о его словах.

Ари медленно поднялась с постели и сквозь темноту посмотрела в лицо подруги. Ее взгляд не выражал ни единой эмоции. В мыслях тут же всплыл вчерашний вечер, после которого все изменилось. Уход Тита заставил ребят понять, что жизнь больше не будет прежней.

– Несколькими часами ранее —

Две худенькие фигурки шли молча по равнине. Вдалеке виднелся разожженный костер, из которого во все стороны разлетались искры. Напротив сидел Тит, внимательно следящий за движением пламени. Огни отражались в его зеленых глазах, темно-рыжие волосы переливались багряно-красным. С гор налетел прохладный ветер, и молодой человек накинул на голову капюшон.

Увидев подруг, Тит тепло улыбнулся и встал с места. Вокруг валялись пледы и нашлось множество вкусной еды.

– Мне очень хочется обнять тебя, Тит, и порадоваться этой чудесной атмосфере, но в душе какое-то странное чувство… – проговорила Мэрибель.