— О, дитя, как же я могу? — Мысли Телласа исполнились глубокого сожаления. — Я понимаю тебя, но все Волшебные Народы дали клятву никогда не воскрешать это опасное знание, если только снова не наступит Катаклизм. Я не имею права рассказать тебе об эхом. И разве ты согласишься взять затмение мира на свою и на мою совесть?

Ориэлла вздохнула.

— О могучий, по твоим понятиям я могу быть молодой и неопытной, но я понимаю, какая пугающая ответственность лежит на мне. Я знаю, какие несчастья может принести война между Волшебными Народами. Но если б мне удалось обрести три пропавших Талисмана, быть может, Миафана удалось бы остановить без разрушительных последствий для мира. Признаюсь тебе откровенно, меня обучали искусству войны. Но мой учитель не питал любви к разрушению и насилию. Он был самым лучшим и самым благородным человеком в мире и научил меня главному — уважать ближнего своего, не важно, к какой расе он принадлежит, и ненавидеть бессмысленную смерть и кровопролитие.

Левиафан долго размышлял, но думы его были скрыты от волшебницы. Наконец он вздохнул, и в небо взметнулся радужный искрящийся фонтан.

— Попробуй представить себе, маленькая, что ты нашла это волшебное оружие. Представить, что ты воспользовалась им, чтобы одолеть вашего Владыку, и сделав это, овладела последним, четвертым Талисманом. Что бы ты с ними сделала?

— Я бы отдала их вам, — без колебаний ответила ему Ориэлла. — Твой народ лучше, чем мой, сохранит такие опасные вещи. Я бы предоставила вам судить, стоит ли хранить, или лучше уничтожить Волшебные Талисманы. Я не ищу власти, мне нужно лишь выполнить свою задачу.

— Ты уверена в этом?

— казалось, гигант удивлен.

— Клянусь. Могучий, если хочешь, можешь прочитать меня, чтобы убедиться, что я не лгу.

— И ты подчинишься? — с сомнением спросил Левиафан. Чтение почти никогда не практиковалось. Это было гораздо более глубокое и напряженное проникновение, чем Испытание Истины. Говорили, что оно обнажает сокровенные глубины человеческой души — ив руках опытного чтеца может стать опасным оружием, способным причинить немало боли и страданий. Своим предложением Ориэлла оказывала немыслимое Доверие Телласу.

— Да, подчинюсь, — твердо ответила она.

— Очень хорошо, маленькая, я принимаю твое предложение, и я польщен.

Ориэлла расслабилась и открыла свой разум сознанию Телласа. Это оказалось куда хуже, чем она могла себе представить — безжалостное вторжение, проникающее гораздо глубже, чем любое физическое насилие. Левиафан переворачивал каждую частичку ее души, вскрывая все мелкое и наносное, все пороки, порожденные гордыней и упрямством, так много значившими для Ориэллы. Все, что она отрицала или глубоко прятала в себе, поднялось на поверхность, подобно клубам грязи, поднятым со дна чистого ручья. Когда все кончилось, девушка превратилась в крохотный, дрожащий комочек на покатой спине гиганта.

— Успокойся, маленькая. — Слова Левиафана целительным бальзамом разливались по истерзанной душе Ориэллы. — Даже богам не суждено достигнуть совершенства. Ошибки болезненны, но именно через них лежит путь к подлинной мудрости — и именно поэтому лишь немногие достигают ее. В тебе много доброго

— великая честность, доблесть и мужество, соединенные с любящем сердцем, — все это намного перевешивает дурное. Поддерживай равновесие между своими половинками, дочь моя, и все будет в порядке.

«Дочь моя» — он назвал ее дочерью! Щемящая тоска Ориэллы немного улеглась, поглощенная волной любви и гордости. Девушка попыталась овладеть собой, чтобы, по крайней мере, спросить его о решении, но Теллас избавил ее от этого усилия.

— Что касается меня, то я тебе полностью доверяю, — сказал кит, — и я в огромном долгу перед тобой за спасение моего ребенка. Но я не могу принять такое решение в одиночку. Послушай, — вон там, за этой вершиной вход в лагуну. Там безопасно, и ты сможешь поесть и отдохнуть, а я пока посоветуюсь с моим народом и буду представлять в Совете твой голос, ибо решение должен принимать не я один, а весь наш род.

У Ориэллы упало сердце. После всего, что она испытала… Но она понимала, что Теллас сделал все, что мог, и нельзя требовать от него большего. Сделав над собой громадное усилие, девушка, как полагается, поблагодарила его, и Левиафан оценил ее старания.

— Вот видишь? — сказал он с улыбкой. — Твоя мудрость уже растет.

Лагуна оказалась почти правильным кругом, опоясанным с океана рифами, а с берега — высокими утесами. Это было самое безопасное пристанище, какое только можно вообразить: сюда можно было проникнуть только с моря — или по воздуху. Ориэлла поплыла к каменистому берегу, а Теллас начал загонять для нее рыбу на мелководье. Волшебница была очень благодарна ему, зная, что без его помощи она бы ничего не поймала. Когда девушка развела огонь. Левиафан удалился, пообещав вернуться как можно скорее.

Волшебница валилась с ног от усталости. В полудреме она съела рыбу и, напившись из ручья, сбегавшего с утеса, улеглась спать, предоставив южному солнцу высушить ее тело и одежду. На сей раз она заснула мгновенно, и ей снился сон. Чудесный сон о прошлом, о заре ее мира.

* * *

В те времена Волшебный Народ был могуч и многочислен. Он повелевал погодой и стихиями, морями и всходами на полях, зверями и птицами, а лишенные магии смертные, которые тогда сами стояли едва выше животных, были слугами и рабами повелителей мира. Моря и земли населяли четыре великие ветви Волшебного Народа, владеющие магией первоэлементов.

Земной Волшебный Народ, или Чародеи, как они себя называли, управлял силами Земли. Чародеи говорили со всем живым на земле, с деревьями и животными, а самые премудрые могли общаться даже с горами. Их задачей было поддерживать мир и плодородие, следить, чтобы все живущее на земле, пребывало в равновесии, чтобы каждый мог дышать, процветать и занимать подобающее место в жизни.

Их собратья, Крылатый, или, как они предпочитали называться, Небесный Народ, властвовал в Воздухе. Они жили в туманных горных городах на высочайших вершинах и правили птицами и другими летающими существами. В их власти было управлять могучими ветрами, двигать дождевые тучи и делать землю плодоносной.

Крылатый Народ творил погоду вместе с повелителями стихии Воды из Рода Левиафанов, под опекой которых были все воды мира и существа, населявшие их. Левиафаны властвовали над морями, реками и озерами, используя Холодную магию, которая позже обратилась во зло. Огромные ледники далеко на полюсах служили им источником силы. Они обладали даром вызывать дождь, но небесную влагу несли, куда нужно, — ветры Крылатого Народа. Рожденные в пучине морей. Левиафаны не были похожи на людей, и смогли достигнуть огромных размеров. Они имели гладкие и обтекаемые тела, с огромными выгнутыми плавниками, чтобы управлять движением, и плоскими горизонтальными хвостами, позволяющими двигаться с огромной скоростью. Но при этом Левиафаны оставались теплокровными, рождались живыми и дышали воздухом. Говорили, что они — наиболее древняя ветвь Волшебного Народа, от которой пошли все остальные. Они обладали глубочайшей мудростью и величайшей радостью жизни.