Оставалась последняя надежда – немедленно склонить Николь к браку. Хотя бы насильно. Впрочем, поведение Николь по отношению к нему было таково, что не оставляло никаких других вариантов. Ну и пусть! Не хочет по-хорошему, так он ее заставит!

Приняв это решение, Эдвард принялся составлять детальный план. На последние наличные деньги он нанял экипаж. В нем предстояло увезти Николь.

Однако по доброй воле она в его экипаж не сядет. Как ее туда завлечь? Несомненно, это лучше всего сделать, подкараулив ее в парке во время прогулки. Подходящим поводом послужит известие о том, что со старым лордом якобы случился удар. А когда она окажется в карете, то не сразу сообразит, что ее везут в другом направлении. А там он уже будет полным хозяином положения. Превосходный план! Просто замечательный план!

Последний день своего пребывания в Англии Кристофер встретил в смятении чувств. Он так и не пришел ни к какому решению относительно того, как сообщить деду о своем отъезде. А тот уже исподволь заводил разговоры о том, как славно им предстоит встретить Рождество в родовом поместье в Беддингтон Конер. Он также намекнул, что планирует с Петицией поселиться там постоянно, предоставив лондонский особняк в полное распоряжение внука.

Кристофер не хотел разочаровывать старика, но в душе отнесся к этой идее скептически. Перспектива окончательно превратиться в лондонского джентльмена его не прельщала. И хотя светская жизнь уже вошла для него в привычку, он чувствовал, что в кругу британских аристократов он постепенно перестает быть самим собой. Лондон так и не стал для Кристофера родным, всем сердцем его влекло за океан. Ничто не удерживало его здесь. Только Николь…

Николь в этот час сидела с книгой в руках в библиотеке брайтонского особняка. Но как это все чаще бывало с ней в последнее время, она, оставшись одна, уносилась в мыслях к Кристоферу. Со вздохом Николь захлопнула книгу. И зачем она постоянно вспоминает о нем? Что толку думать о том, что не в твоей власти?

Накатившая тоска вдруг заставила ее резко подняться и ринуться к двери. Ей хотелось найти хоть какое-то общество, лишь бы не быть в одиночестве. Она коснулась дверной ручки, и тут дверь стремительно распахнулась, едва не задев ее.

– Боже мой, Николь, я и не знал, что ты тут. Я ведь мог тебя ушибить, – воскликнул Кристофер, входя в библиотеку.

– А откуда я знала, что вы ворветесь сюда со скоростью пушечного ядра? – парировала Николь.

– Узнаю прежнюю Николь, – усмехнулся он. Но в его голосе ей неожиданно почудилась глубоко скрытая грусть. Николь интуитивно насторожилась и тихо спросила:

– Вы к нам надолго?

Мгновение он колебался, потом пожал плечами и с неестественной легкостью произнес:

– Боюсь, я вообще не смогу остаться. – Перехватив ее удивленный взгляд, он добавил:

– Мы с Хиггинсом сегодня переночуем в моем домике на берегу. А завтра… Кто знает, где мы будем завтра.

Кристофер старался держаться непринужденно, но Николь уже слишком хорошо его знала, чтобы не уловить скрытый смысл его слов.

– Вы покидаете нас? Возвращаетесь в Луизиану? У Кристофера перехватило дыхание, как от неожиданного удара. Но его лицо не дрогнуло. Он ответил:

– Да. Мы уезжаем. Ник.

Николь словно окаменела. Внезапная боль утраты пронзила ее сердце. Больше рядом с ней не будет Кристофера, который вызывал в ее душе такую бурю чувств. Надо радоваться, убеждала она себя. Но улыбка ее получилась неестественной.

– Наверное, вы рады наконец-то от меня избавиться. Теперь наши пути окончательно расходятся, и мне только хотелось бы сказать…

– Не надо, Ник. Замолчи, – нервно поморщился Кристофер.

– Нет, позвольте мне! Я должна вам сказать… Кристофер остановил ее единственным способом, какой ему оставался. Он крепко обнял ее и накрыл ее рот долгим поцелуем. Потом тихо промолвил:

– Не говори ничего. Мы с тобой произнесли много слов, которые ничего не значат. Может быть, когда-нибудь мы сможем поговорить как обычные собеседники. Но сегодня, видит Бог, я не нахожу слов, какие должен тебе сказать. – Он помолчал, потом как будто через силу заговорил снова:

– Бывало, я обращался с тобой плохо. Но я ни о чем не сожалею и не хочу просить прощения. Наверное, повторись все снова, я опять повел бы себя так же. Я всегда хотел тебя. И сейчас хочу. Ни одна женщина никогда не имела надо мной такой власти. Поэтому я счастлив, что расстаюсь с тобой!

Николь вздрогнула, будто от пощечины.

– Значит, я имею над вами власть? Что ж, это моя победа.

– Какая победа? Между нами нет вражды.

– Ах, Кристофер, не будем притворяться. Я знаю все, что случилось с вами много лет назад, и понимаю, что вы должны меня ненавидеть. Вы говорите, что между нами нет вражды, но это не правда. Я как дочь своей матери всегда останусь для вас врагом. Но я не хочу этого!

– Вот в чем дело, – презрительно протянул Кристофер. – Старая история заставила девочку сжалиться. Нет уж, уволь. Я не желаю сочувствия от дочери Аннабель.

– Не желаете? – воскликнула Николь. Все ее добрые чувства враз улетучились от вспышки гнева. – Какой же вы мерзавец!

– Ну, вот это уже ближе к истине. Теперь, когда мы сказали друг другу все, что хотели, пора проститься. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся!

– Я тоже надеюсь. Тот день, когда ваш корабль отчалит от английского берега, станет счастливейшим днем в моей жизни!

Но Кристофер уже не слушал. Он повернулся и лишь на пороге вскользь бросил:

– Я еще никого не предупредил, даже деда. Будь любезна, никому ничего не говори. Лучше я все скажу сам.

Николь, не в силах глядеть ему в глаза, молча кивнула и застыла, уронив голову на грудь. Она не хотела, чтобы он увидел, как по ее щекам катятся непрошеные слезы.

Вдохновленный неожиданным открытием, Роберт Саксон предпринял целое расследование в надежде изобличить племянника. По всему Лондону он собирал сведения о загадочном капитане Сэйбере. Ему удалось выяснить, что таковой действительно существует, и за его голову назначена награда. Однако случайная реплика Дженнингс-Смита оставалась единственной и весьма сомнительной уликой против Кристофера. Роберт не сомневался, что именно Кристофер скрывался под именем Сэйбера, и горел желанием бросить это известие в лицо Саймону. Но никакими достоверными свидетельствами он не располагал, и от шумного разоблачения приходилось до поры воздержаться.

В тот день он намеревался пригласить Николь на прогулку. Ее отчужденность, похоже, стала таять, и Роберт надеялся, что не встретит отказа. Но его ждало разочарование. Как ему сообщили, Николь уже отправилась на прогулку в парк. Он было собрался ее догнать, но его остановил Саймон.

– Роберт, я хотел бы поговорить с тобой. Роберт недовольно поморщился: