— Да, — согласилась Джиннарин, осматриваясь по сторонам. — Но где же Фаррикс?

Они стояли в тени большого дуба. Эйлис принялась медленно поворачиваться вокруг своей оси. Она пристально оглядела сад, затем ее взгляд скользнул по необхватным стволам лесных деревьев и в конце концов остановился на живой изгороди в центре поляны.

— Там, — произнесла она тихим голосом. — Я думаю, мы найдем его за этим забором.

Они направились по тропинке вдоль журчавшего без умолку ручейка. Переходя через висящий изящный мостик, Эйлис перегнулась через перила и залюбовалась золотой рыбкой, плавающей возле песчаного дна.

Подойдя к изгороди, они не смогли найти входа. Эйлис улыбнулась и, взяв Джиннарин за руку, перелетела с ней через изгородь, и вновь… они вновь оказались в саду. Это был сад внутри сада. Он оказался точной копией первого, с той лишь разницей, что в его центре на хрустальной плите лежал…

— Фаррикс! — вскрикнула Джиннарин и упала на землю рядом с ним.

Он спал.

— Проснись, милый! Проснись! — звала Джиннарин, встряхивая его за плечо, но безрезультатно.

Джиннарин приложила ухо к его груди и через довольно долгий промежуток времени воскликнула:

— Удар, — и, подождав немного: — Еще один. — Глаза ее застилали слезы. — Яркое Крылышко, все то же самое. Он и здесь находится в заколдованном сне.

Эйлис печально взглянула на Фаррикса, очень удивилась, посмотрела еще раз:

— Воробышек! Ему снится сон.

Джиннарин оторвала голову от груди Фаррикса и внимательно посмотрела на глаза спящего Фаррикса. На лице ее отразилось замешательство.

— Сон во сне? — удивилась она.

— Да, Воробышек, вероятно, так. Мы должны поспешить и войти к нему в этот сон.

— Как же мы это сделаем?

— Пока не знаю, но мы должны попытаться. И побыстрее. Если он проснется, мы окажемся в ловушке.

— Даже если он не проснется, а просто перестанет видеть сон, мы все равно будем пойманы. Возможно, это западня, устроенная Дарлоком, и, сколько бы мы ни входили к нему в сон, он всегда будет спящим. Но давай поторопимся.

Эйлис кивнула и выстроила еще один мост. Они прошли по нему и очутились… в хрустальном замке с видом на бирюзовое море.

Страх охватил их с головы до ног. Комната стала менять очертания, стены задвигались, а на полу образовалась черная извивающаяся масса. Она бурлила и двигалась^ их сторону. На массивных лапах появились громадные когти, готовые разорвать на своем пути любого. Отвратительные желтые глаза хищно смотрели по сторонам.

— Мост! — закричала Эйлис.

Джиннарин прыгнула в дыру, выкатываясь в залитый солнцем сад, не в силах дотянуться до лука. Следом за ней вывалилась Эйлис. Провидица с грохотом захлопнула за собой мост. Неожиданно воздух заструился, и перед ними появилось не просто отвратительное чудовище, а несколько бурлящих массивных тел. Пять, десять, двенадцать, больше!

— Мост! — вскрикнула Джиннарин. — Или… — Она не успела закончить мысль, как ужас сковал ей мозг. Пикса не могла думать, ничего не видела и не слышала и была в состоянии лишь громко вопить.

Но Эйлис пребывала пока еще в сознании и, протянув в сторону корчившейся массы руку, сквозь плотно сжатые от страха губы прошипела:

— Fulmen!

С кончиков ее пальцев скользнула вспышка молнии и стрелой прошила кипящее черное месиво.

Джиннарин вновь обрела способность видеть, слышать и думать. Но теперь Эйлис застыла на месте и кричала, не в силах сделать что—либо еще.

Черная кипящая масса двинулась к ней, подняв свои отвратительные когти.

Почти парализованная ужасом, Джиннарин сумела дотянуться до лука. Паника охватила ее, из груди рвались хриплые стоны. Помертвевшими пальцами она натянула тетиву.

— Адон, — простонала она и, прицелившись, выпустила стрелу. Эффекта не последовало. Стрела пролетела сквозь чудовище, не причинив ему никакого вреда.

В полном отчаянии Джиннарин выхватила еще одну стрелу.

— Проклятое отродье! — вопила она от переполнявшего ее ужаса. — Умри! — И она выпустила стрелу в ближайшую уродину.

Но крошечная стрела пиксы легко прошла сквозь черную массу, которая продолжала приближаться к Эйлис, подминая под себя залитые солнцем цветы роскошного сада.

— Где же ты? — вскрикнула Джиннарин.

И она вновь натянула тетиву, на этот раз тщательно выбирая цель. Но вновь стрела пролетела сквозь пенящийся мрак чудовища, которое приближалось к скованной страхом провидице, не перестающей громко вопить.

Массивные черные когти уже готовы были вцепиться в окаменевшую жертву, взгляд чудовища был безумен, зияющая пасть раскрыта…

…но в этот момент крошечная стрела вонзилась прямо в желтый глаз…

…и исчезли все чудовища, кроме одного…

…и этот единственный…

— Р—ррр—ав! — взревел в предсмертной агонии и схватился когтями за бесформенную клыкастую пасть, распахнутую в жутких мучениях…

…и еще одна стрела вонзилась в бесформенный зев чудовища…

…и смертельный яд разлился по его мозгу…

…и чудовище свалилось замертво, убитое ядом призрачной стрелы из призрачного лука пиксы.

ВЕСНА, 1Е9575

Отвратительный страх исчез, и Эйлис устало опустилась на землю.

— Яркое Крылышко! — бросилась к ней пикса. Провидица окончательно пришла в себя и взглянула

на Джиннарин:

— Я… Что?.. Где наш враг?.. Где он?

— Мертв.

— Мертв?

— Я убила его.

— Как?

Джиннарин показала свой лук.

— Я пробовала одно из заклинаний отца, но безуспешно.

— Ты не узнала среди них настоящего.

— Настоящего?

— Да, все, кроме одного, были миражами.

— Как же ты его узнала?.. Джиннарин улыбнулась:

— Джату рассказывал мне о демонах. Я целилась в того, который не отбрасывал тени.

Эйлис повернулась, чтобы еще раз взглянуть на чудовище, как вдруг порыв ветра подхватил маслянистую черную массу, закружил ее в вихре и превратил в пыль. В одну секунду чудовище перестало существовать.

— Западня Дарлока, — сквозь зубы проговорила Эйлис. — Это был злой дух, убивший Белую Сову. Твой лук, Воробышек, отомстил за него.

Джиннарин взглянула на то место, где еще только что лежала черная масса, и, испытывая невероятное облегчение, неожиданно принялась дико хохотать.

Эйлис удивленно посмотрела на нее и тоже начала смеяться. Прикрывая рот рукой и пытаясь сдержаться, Джиннарин отвернулась от Эйлис и посмотрела в ту сторону, где находился Фаррикс.