class="p">Товарищ Сталин перед нами покаялся, сказав, что был очень близок к своему былому другу и земляку, однако, почему тот струсил и не решал эти проблемы, он без понятия. Мало того, Орджоникидзе не только обманывал партию, не решая вопрос с возрастающими перевозками сырья к заводам у иссякнувших месторождений, он нарочно увеличивал выпуск продукции на этих заводах, что усугубляло транспортный коллапс, который и случился летом 1938 года уже после самоубийства Орджоникидзе и привел к снятию Бакулина. Тем самым «этот человек» (при этих словах товарища Сталина даже трясло от плохо скрываемой ярости) добивался высоких показателей на проблемных заводах, а проблему он «отпинывал» в наш наркомат, делая вид, что он тут ни при чем. Поэтому перед нашим наркоматом сейчас стоит задача — перенести существующие производства ближе к источникам сырья для того, чтобы сократить транспортное плечо перевозок и освободить тем самым железную дорогу от огромного потока вагонов с грузами, которые катаются туда-сюда по стране, вместо того чтобы работать на народное благо. При этом товарищ Сталин почти перешел на крик и чуть ли не плачущим голосом нам сказал, что огромные объемы перевозок, о которых ему мы докладываем, это, конечно же, хорошо, если не знать, что они все сделаны без толку, и поэтому ежели он еще раз услышит, что мы возим уголь и руду через всю страну, вместо того чтобы на месте все обрабатывать, то за такие показатели он точно назначит кого-то из нас вредителем со всем из этого вытекающим, а начнет он с самого Лазаря Моисеевича. После этого он приказал организовать в наркомате команду, которая будет готовить перемещение проблемных предприятий из европейской части страны, где основные месторождения были все уже сильно выбраны, за Урал в Азию, ближе к нетронутым источникам сырья. Причем, из-за серьезной опасности извне он приказывал, чтобы предприятия при этом не останавливали свое производство, а мы должны были все рассчитать так, чтобы простой завода при такой перевозке был минимальным. На этом товарищ Сталин встал из-за стола и приказал товарищу Кагановичу выделить людей в эту команду из всех собравшихся. Далее он приказал, чтобы планы этих работ были готовы для него к майским праздникам и вышел из зала для совещаний. И нам полегчало.

Я не думал, что меня выберут. Я возглавлял железную дорогу в нашей республике, собрал команду, которая могла экстренно проложить временную желдорогу в экстремальных условиях, но я ничего не знал про работающие заводы и с какой стороны за все это дело браться. Представьте себе мое изумление, когда Лазарь Моисеевич выбрал меня в новую группу чуть ли не первым из всех присутствующих. А когда стали обсуждать персоналии, Лазарь Моисеевич вдруг сказал, что я был среди первооткрывателей урана в Китае, проложил временную тренировочную дорогу именно к молибдено-вольфрамовому месторождению в Бурятии, и это говорит ему о том, что я знаком с геологией и поэтому лучше всех смогу дать предполагаемую привязку грядущих заводов на местности, а кроме прочего, по его словам, я везуч, ибо дорогу для тренировки вели неизвестно куда, а привели к огромному месторождению, и точку на карте поставил я, причем все потом удивились, когда все сложилось. Он со смехом сказал, что, может быть, я и вправду Шаман и через меня и впрямь Духи России говорят свою волю. Ибо иначе случай с месторождением тугоплавких минералов объяснить он не в состоянии. Сказано это было со смехом, чтобы я, самый молодой из них, улыбнулся и немного расслабился — и я и вправду расслабился. Так что в команде, которая готовила план перевоза наших заводов из западной части страны за Урал, я отвечал за привязку грядущих заводов на местности с учетом запасов сырья, чтобы их потом снова не пришлось нам куда-то везти, воды, леса, иных природных ресурсов. Например, для многих производств нужен песок, а где его взять средь России? Значит, надо все это в планах учесть…

Нынче все говорят, что в начале войны мы совершили подвиг, перевезя все наши заводы в Сибирь от наступающих немцев. Однако мало кто знает, что нам все это так легко удалось именно потому, что мы за год до этого к такому переносу готовились. Ведь перевозили эти заводы не абы куда, а именно туда, где уже были вода, лес, песок, руда, уголь… Без кропотливой предварительной работы такие дела ведь не делаются.

А еще говорят, что это мы якобы хотели напасть на Германию. Да если бы захотели напасть, мы бы точно заранее все заводы наши на восток увезли — ближе к ресурсам, ведь после того как мы перенесли на восток все наше производство, наш наркомат наконец вздохнул легче, а то ведь от мельтешения поездов от рудников и шахт к заводам на другом конце России — голова кругом шла.

Как бы ни было, мы не успели. То есть планы к майским праздникам 1940 года мы, разумеется, подготовили, но когда я сделал доклад, то мне сказали, что концепция изменилась. К тому времени в разных наркоматах разобрались наконец-то, что именно нам досталось в Западной Украине, Белоруссии и Прибалтике и схватились за голову. Не так чтобы там было много заводов и фабрик, но те, что были, оказались привязаны к местному сырью, а большая часть Польши в те годы отошла Германии. Теперь, дабы не останавливать предприятия, мы вынуждены были создать с Германией нешуточную торговлю через границу, а самое главное — у нас с немцами разная по ширине колея. Пока мы говорим о пассажироперевозках, это не самое страшное, но когда речь заходит о тысячах вагонов с углем, рудой или, скажем, с каменной солью, то все это несколько иначе выглядит. Поэтому нашей группе спустили задание: во-первых, проработать планы снабжения этих заводов на западе отечественным сырьем, исходя из предположения, что нацисты на нас все же могут напасть, а во-вторых, подготовить площадки за Уралом для вывоза этих всех производств, в случае осложнения общемировой обстановки.

Так как работа по привязке старых советских заводов на новые места дислокации была уже нами проделана, то новые планы создать стало проще, тем более что мою «паровозную армию» с Зауральской железной дороги у меня никто не забрал, и уже в августе 1940 года мы провели первый пробный переезд предприятия по производству химудобрений из-под Белостока с Осовецкого укрепрайона, где помещения былого завода понадобились для создания новой полосы укреплений. Переезд прошел хорошо, нам в планы добавили переброску предприятий из Бессарабии, которую мы нынче называем Молдавией,