она подарила Генри четверых детей, и, насколько мне известно, все они неплохо устроились в жизни. А старший сын унаследовал титул графа.

– Ты не поддерживала с ними связь?

– Поддерживала – до тех пор, пока Джордж и Кэтрин не умерли. А произошло это вскоре после войны. Некоторое время я общалась с Дейдрой, но постепенно наша переписка сошла на нет. Я всегда жалела об этом – на протяжении многих лет.

– А что случилось с Джорджем и Кэтрин?

– Джордж умер от сердечного приступа в сорок седьмом, а Кэтрин – год спустя, от какой-то инфекции.

– Печально.

– Да, это правда. Но я рада, что успела познакомить их с Джеком. Он им понравился. Они были счастливы, когда узнали о нашей помолвке. Конечно, им не хотелось меня отпускать, но они поддержали мое решение.

На мгновение бабушка погрузилась в раздумья, уставившись в пространство – в прошлое.

– Я очень устала, – наконец проговорила она. – Пора бы мне в кровать.

Папа помог ей встать и отвел ее наверх. Чуть позже он спустился ко мне на кухню.

– Ну, вот и все, – сказала я и включила чайник, чтобы заварить травяного настоя. – Вся история.

– Только вот о судьбе Людвига нам ничего не известно, – заметил он.

– Да, ты прав. Бабушка об этом не рассказала – и лично меня гложет любопытство. Да и тебя, наверное, тоже.

Папа сел за стол.

– Я только что спросил ее о нем. Говорит, она так и не узнала, что с ним стало, – да и не хотела выяснять.

Чайник вскипел, и я полила заварку крутым кипятком.

– Ты ей веришь?

– Думаю, мама давным-давно в себе разобралась. Она говорила очень уверенно.

– Может, оно и так. Но разве тебе не интересно узнать продолжение его истории? Все-таки он был твоим отцом.

– Да. Конечно, интересно.

– А вдруг он еще жив?

– Сомневаюсь. – Папа сцепил ладони в замок. – Ему должно быть за девяносто.

– И что? Бабушка жива и здравствует. – Подождав немного, я разлила настой по двум чашкам, поставила их на стол и села напротив папы. – Вчера ты просил меня не гуглить его – но, может, теперь ты передумал? Я могу поискать информацию о нем – мне интересно. Просто хочу это выяснить. В конце концов, он мой дедушка.

Он устало кивнул.

– Бабушке можем не говорить, раз она не хочет знать, – добавила я. – Выясним все – и будем об этом помалкивать. Ну, по ходу дела сориентируемся.

– Отличный план. Пойдем гуглить?

Я снова встала:

– А как же! Схожу за ноутбуком.

Мы перебрались в кабинет. Я ввела в строку поиска: «Людвиг Альбрехт, нацистский офицер, Вторая мировая война». Ничего полезного не нашлось. Я испробовала все возможные формулировки – но поисковик упрямо молчал.

Тогда я начала просматривать материалы Нюрнбергского процесса, но моего биологического деда в списках не значилось.

– Будто такого человека вообще не было, – сказала я папе. – Но этого же быть не может – мы сами видели его на снимках.

Папа выглядел одновременно удивленным и разочарованным.

– Я думал, интернет знает все.

– Очевидно, не все. Но я не собираюсь сдаваться. Попробую копнуть глубже – свяжусь на неделе с теми, кто может что-то знать, и с организациями, способными помочь в этом деле. Выше нос, пап. Мы только начали.

– Ну ты шпионка, – пошутил он. – Я рад, что ты приехала, Джиллиан.

– Я тоже.

Мы ласково друг другу улыбнулись, и я вдруг осознала, насколько ближе мы стали всего за пару дней. Впервые за многие годы мы оказались на одной стороне, были откровенны друг с другом – будто снова вернулись в те счастливые времена, когда мама была жива.

На следующее утро мы с папой вместе отправились за продуктами. Когда мы под проливным дождем и низким пологом облаков ехали домой, я повернулась к нему:

– Я почти ничего с собой не взяла. Так спешила убраться из квартиры, что просто, не думая, схватила охапку вещей и забросила в чемодан. Поэтому мне, наверное, стоит вернуться в Нью-Йорк.

Дворники суетливо метались по ветровому стеклу. Папа смерил меня беспокойным взглядом:

– Надолго?

– Не волнуйся. Задерживаться там не собираюсь. Возьму кое-что – и сразу обратно. Хочу заехать туда завтра утром – чтобы не пересекаться с Малкольмом. Он как раз уйдет на работу. Как только разберусь с вещами, подумаю, что поможет разжиться информацией о Людвиге.

Папа снова покосился на меня:

– Кольцо, смотрю, ты не снимаешь.

Я задрожала от досады на саму себя. Утром снова не могла оторвать от него глаз – и разобраться в ситуации это лишь мешало. Я злилась на Малкольма за то, что он сделал, но бравады у меня поубавилось. Я мечтала о любви длиною в жизнь – как у бабушки. И никак не могла выбросить ее историю из головы – особенно ту часть, в которой она сблизилась с дедушкой Джеком. Я снова и снова думала о том, как они полюбили друг друга, оказавшись в сложной ситуации. Но они преодолели все трудности и провели остаток жизни вместе, настолько счастливые, насколько может быть счастливой супружеская пара.

Все мы совершаем ошибки, верно? Малкольм не пожалел времени, чтобы приехать ко мне и извиниться.

Внезапно я поймала себя на мысли о том, не был ли он и правда достоин второго шанса. Сам ведь сказал, что столкнулся с небольшим кризисом среднего возраста. Разве подобное признание не заслуживало уважения?

К тому же я не была уверена, что готова отказаться от мечты о браке с любимым мужчиной. Все-таки мне было тридцать пять. Времени на поиски новой любви всей своей жизни у меня осталось не так уж много. А я хотела семью и детей. И поэтому сказала:

– Я еще не приняла решения. Пока собираюсь просто забрать свои вещи.

Мне требовалось время, чтобы со всем разобраться.

– Хочешь взять машину? – спросил он.

– Ты не против?

– Конечно, нет. Делай что нужно, Джиллиан. И не волнуйся. Ты во всем разберешься. Так всегда и бывает.

– Надеюсь.

Оказалось непросто войти в дом, в котором я жила последние два года. Меня одолевали сомнения в правильности своих действий, ведь я считала себя сильной и независимой женщиной. И поэтому всю дорогу, истово вцепившись в руль, повторяла себе, что ни за что не стану мириться с мужской неверностью.

Но это не было правдой. Я находилась на грани срыва, потому что Малкольм казался мне Тем Самым. Он действительно был красив, умен, обаятелен