— Ведь это ты выбросила Эмили за борт у берегов Новой Зеландии! — закричал Джастин, к которому неожиданно вернулся голос. — Да, именно ты! Эмили все мне рассказала. Если не хочешь, чтобы я передал тебя в руки полиции по обвинению в попытке убийства, лучше отвечай на мои вопросы и не пытайся лгать.

На мертвенно-бледном лице Дорин запылали веснушки, изо рта воняло нечищеными зубами и животным страхом. Даже стоять рядом с ней было противно, но Джастин превозмог себя. Он страшно устал, не находил места от отчаяния, а поэтому решился на крайние меры. Герцог сильно встряхнул бывшую подручную мисс Винтерс, она обмякла и жалобно всхлипнула.

— Не видела этой девки, клянусь богом, не видела, С тех пор как отдали ее вам, ни разу не встречала.

Герцог ожидал именно такого ответа, но легче не стало. Напротив, появилось желание вытрясти всю возможную информацию. Кто знает, может, ей все же что-то известно? Кого еще знает Эмили в Лондоне? К кому она могла обратиться за помощью?

— А где другая девица? Где горничная, которую ты называла Тэнси? Что с ней? Где она сейчас?

Дорин зло усмехнулась, облизнула тонкие губы и охотно затараторила:

— Про эту дрянь я все знаю. Она теперь занимается тем, что ей на роду было написано. Обслуживает мужиков в каком-то шикарном заведении.

— В каком заведении?

— Этого я не знаю.

Герцог окончательно упал духом. «Неужели я тому виной? Грубо отверг Эмили и фактически толкнул ее в объятия другого мужчины? Не может быть!» Он безвольно опустил руки, Дорин воспользовалась свободой, нырнула в дверь, захлопнула ее за собой и задвинула засов.

«Врет гадина!» — мелькнуло в голове. Джастин сжал кулак, намереваясь стучать, если понадобится, до скончания века, но, подумав, опустил руку. «Вряд ли Эмили станет легче, если меня арестуют за попытку вломиться в чужое помещение», — мрачно подумал Джастин. Поднял воротник, спасаясь от ветра, и зашагал прочь. С каждым шагом в его походке прибавлялось уверенности. Кажется, наконец-то он обрел цель.

— Ну, что скажешь? Правда, теперь выглядишь лучше?

Эмили неуверенно провела кончиком пальца под глазами, растирая толстый слой краски.

— По-моему, я стала похожа на американского енота.

Тэнси вздохнула, плюнула на носовой платок и решила помочь подруге. Та попыталась вывернуться, но бывшая горничная придержала ее за локон.

— Погоди. Убери руки, а то придется все начинать сначала.

Эмили мрачно посмотрела в зеркало.

— Терпеть не могу кружева, — призналась она, взглянула на свое отражение и с мольбой обратилась к Тэнси: — Послушай, а нельзя ли меня представить кем-то более экзотическим? Скажем, нубийской принцессой или девушкой из гарема?

— Для нубийской принцессы у тебя слишком светлая кожа, а костюм из гарема уже обещали на этой неделе Пегги. — Тэнси ласково ущипнула подругу за щеку. — Не привередничай. Миссис Роуз говорит, что все джентльмены просто мечтают о школьнице в платье с кружевами.

«Все, кроме одного», — грустно подумала Эмили и с тяжким вздохом сказала:

— Да, спорить с миссис Роуз мне не пристало, она, конечно же, знает лучше.

Действительно, возражать миссис Роуз неловко после того, что она для нее сделала. Прошлым вечером пышногрудая хозяйка заведения приняла Эмили как родную дочь, вытерла слезы, уложила в постель Тэнси, опекала и хлопотала, проявила столько заботы и внимания, что по сравнению с ней померк даже светлый образ Пенфелда.

Тэнси наносила на щеки румяна, когда хлопнула дверь соседней комнаты. Эмили вздрогнула, рука дернулась, и краска измазала висок. Послышался кокетливый женский смешок, мужчина издал горлом странный звук, за чем последовал характерный скрип матрасных пружин и мелко затряслась стена. Подруги обменялись в зеркале понимающим взглядом.

— Ну, вот, опять, — проворчала Тэнси, — я тебе накладываю румяна, а щеки по-прежнему бледные. — Ласково сдавив плечи Эмили, она спросила: — Ты действительно этого хочешь, Эм? Еще не поздно все переиграть, вернуться назад.

Эмили задумалась. «Хочу ли я этого на самом деле? Хочу ли наконец обрести полную свободу? Буду ли счастлива, если больше не придется полагаться на чужую благотворительность и я смогу платить миссис Роуз из собственного кармана за крышу над головой и еду? Только представить: я не стану больше зависеть от воли и прихотей мужчины, в первую очередь Джастина Коннора. Ведь даже Пенфелд превозмог себя и выбрал путь, который явно ему не по душе, ради того чтобы расстаться с жалким образом жизни, уготованным ему от рождения. В общем, надо набраться храбрости, а храбрости мне не занимать. Нет, к прошлому возврата быть не может».

Из соседней комнаты донесся страстный стон, и наступила тишина. Перестала дрожать стена, и затихли пружины матраса. Эмили крепко зажмурилась, а когда открыла глаза, они неестественно блестели и в них читалась твердая решимость.

— Я готова, — сказала Эмили.

Кто-то грохнул кулаком в дверь, так что Эмили чуть не свалилась со стула.

— Эй, полегче там! Чего расшумелся? — крикнула Тэнси. — Сейчас получишь. — И достала из комода керамический ночной горшок.

Когда она открыла дверь, послышался недовольный мужской голос:

— Ну, ты даешь, Тэнси! Опять за свое. Все ходят в туалет в коридоре, а тебя приходится обслуживать. Небось валяешься в кровати весь день вверх ногами, вот тебе и некогда.

Створка двери скрывала говорившего, но Эмили сразу распознала знакомый скрипучий голос и стала лихорадочно оглядываться в поисках места, где можно было бы спрятаться.

— Пойди вылей, Барни, не то надену тебе его на голову, — пригрозила Тэнси.

Жилистая рука поспешно забрала горшок.

— Шлюха, а туда же! Слишком много о себе понимаешь, — брюзжал Барни. — В пансионе Фоксуорт, бывало, получал все бесплатно, а теперь за то же самое приходится платить, да еще ради этого копить целую неделю. А помнишь, как мы с тобой баловались в бельевом чулане?

Тэнси одарила бывшего любовника улыбкой, способной, казалось, растопить сердце статуи из льда, вытянула красивую ногу и потерлась носком о край двери.

— Все помню, мой сладкий, но нет лучше любви, как за деньги. Или тебе жалко с ними расставаться?

Провокация возымела успех, дверь широко распахнулась, и Барни Доббинс вломился в комнату. При виде Эмили он широко раззявил рот и чуть не выронил ночной горшок.

— Эй, а эта чего здесь?

— Не твоего ума дело, — сурово сказала Тэнси, толкнув Барни в костлявую грудь. — Она не для таких шмаровозов, как ты. Тебе не обломится, кишка тонка, и денег не хватит.

Барни вытер рукавом слюнявый рот, и Эмили содрогнулась.

— Не скажи, — пробурчал Барни. — Деньги найдутся. Прямо с сегодняшнего дня и начну копить. Давненько я подбирался к этому лакомому кусочку.