нелепицы нелепицами, а суд выиграл один человек – Г. Димитров, лишенный адвокатской защиты (от услуг ангажированного служебного защитника д-ра П. Тейхерта подсудимый отказался). Победу одержал арестант, которого пять месяцев держали в наручниках, открыто угрожая физической расправой, часто отказывая в пище. Обвиняемый хорошо подготовился к процессу и не оставил камня на камне от нападок прокурора.

На суде голландец лишь поддакивал, немец отмалчивался, Танев и Попов не знали немецкого языка, Димитров фактически один сражался с обвинением.

«Своими вопросами к свидетелям, уличавшими их во лжи, выступлениями и ответами Димитров вырвал инициативу из рук председателя суда и прокурора и из обвиняемого фактически превратился в обвинителя» (А. Татару).

Когда Геринг стал увиливать от ответов, Димитров бросил ему: «Вы боитесь моих вопросов, господин министр-президент!»

Замысел гитлеровцев, полагавших, что Димитров, сломленный физически и морально, станет их «слепым орудием… для разгрома КПГ, или ему придется расстаться со своей буйной и непокорной головой», провалился. Обвиняемый не дал себя ни оговорить, ни обвинить, ни унизить.

Димитров разбил показания 60 лжесвидетелей. 36 раз его лишали слова, 5 раз выводили из зала суда, прекратили радиотрансляцию.

В своей заключительной речи 16 декабря подсудимый буквально добил обвинение, не оставив судьям ни одного аргумента для вынесения обвинительного вердикта. Проанализировав международную и внутриполитическую обстановку в Германии, Димитров доказал, что поджог Рейхстага был выгоден лишь нацистам, желавшим убрать опасных соперников – КПГ и самим захватить власть (что и случилось в 1934 г.).

Когда прокурор, желая прервать обличительную речь обвиняемого, предложил вынести оправдательный приговор за недостатком улик, Димитров категорически отказался: «Я этим абсолютно неудовлетворен… Это не устранило бы подозрения… Мы… должны быть оправданы не за недостатком улик, а потому, что мы как коммунисты не можем иметь ничего общего с этим антикоммунистическим актом».

Поскольку у Торглера и болгар на момент пожара имелось алиби, единственным виновным признали ван дер Люббе, к тому же утверждавшего, что он действовал в одиночку.

23 декабря суд вынес обвинительный приговор ван дер Люббе и «за отсутствием улик» оправдательный приговор Димитрову, Попову, Таневу и Торглеру. Димитров потребовал однозначной формулировки невиновности ложно обвиненных и наказания фальсификаторов. Этого, понятно, сделано не было.

Фактически вердикт стал оплеухой нацистам, настаивавшим на версии заговора.

После оправдания болгар не выпустили, и лишь вмешательство СССР, предоставившего им свое гражданство, вырвало заключенных из тюрьмы. 27 февраля 1934 г. они оказались в Москве.

Ван дер Люббе был обезглавлен на гильотине Лейпцигской тюрьмы 10 января 1934 г. Казненного посмертно реабилитировали в 2008 г. на основании принятого в 1998 г. закона ФРГ «О несправедливых приговорах нацистских судов».

Торглер был перемещен в концлагерь. Дав обещание не заниматься более политикой, он был в 1935 г. освобожден из заключения.

Г. Димитров в 1945 г. возвратился в Болгарию. В 1946 г. стал председателем Совета министров Болгарии, и в 1948 г. генеральным секретарем ЦК БКП. 2 июля 1949 г. скончался в санатории «Барвиха» (под Москвой).

Жил-был проходимец

Дело Виктора Люстига (1934–1935) – дело всей его жизни. В 1934 г. американская полиция в последний раз задержала и отдала под суд самого знаменитого авантюриста Старого и Нового Света. Но если в предыдущие аресты (а их только в США было 49) преступника отпускали за недостаточностью улик либо при их полноте он все равно ухитрялся извернуться, откупиться или совершить побег, на этот раз Люстиг влип крепко и после суда остаток дней своих провел за решеткой. О самом процессе сохранились скудные сведения, но поскольку он поставил точку в похождениях «короля афер», это дает право назвать его великим.

Виктор, по происхождению чех, а по сути космополит, свободно говоривший на 5 языках, совершил массу махинаций, в каждой из которых проявилась его страсть не столько к наживе, сколько к игре. Неспроста в среде профессиональных картежников Люстига признали лучшим шулером Европы, тем лишив его «работы», т. к. после такой «коронации» садиться с Виктором за игорный стол охотников находилось немного.

Мошенник не унывал – у него в запасе был еще 1001 способ отъема денег. Люстиг безошибочно вычислял денежных алчных жуликов, набивших мошну незаконным путем. Он был уверен, что его жертвы не станут обращаться в полицию. Разносторонне талантливый, Люстиг обладал обаянием, остроумием, безупречными манерами, бесстрашием; использовал 45 псевдонимов и несколько титулов, чаще всего – граф.

Как-то, представившись бароном, Виктор купил, не торгуясь, у ювелира Г. Клейста редкую жемчужину и тут же пообещал взять еще одну такую же по тройной цене, буде она подыскана торговцем. Ювелир с трудом нашел подобную жемчужину в небольшом ломбарде, купил ее за двойную цену, но барон за ней не пришел. Когда ювелир разглядел покупку лучше, то понял, что это его собственный перл и что в ломбарде ему его всучил переодетый «барон».

Люстиг разбирался не только в тонкостях психологии, экономики и права, но и в сложных технологиях (в частности, изготовления денежных банкнот), прекрасно рисовал. Скопированные им картины принимали за оригиналы, а поддельные денежные купюры, равно как и всевозможные документы с печатями и подписями, не могли распознать даже специалисты. Знал он и новинки техники и даже занимался изобретательством. Так, пройдоха смастерил несколько аппаратов якобы для печатания долларов, которые за приличные деньги сбывал любителям легкого обогащения.

Виктор Люстиг

Знаток рынка жулья, Виктор легко втирался в доверие и к рафинированным аристократам, и к расчетливым ростовщикам, и к продажным госчиновникам, и к «конкретным» мафиози. Каждого он мог убедить в выгодности и надежности сделки, причем так, что избранные им жертвы часто сами упрашивали его облапошить их. Так, например, в Штатах Люстиг скупил по дешевке участки земли в пустыне Невада, провел кампанию, в т. ч. в прессе, о том, что в пустыне находится месторождение золота, и затем «с неохотой» продал свои пустые участки слишком настырному торговцу, получившему в качестве бонуса еще и издевательское прозвище «хозяин Невады».

В истории Люстиг остался, как «человек, продавший Эйфелеву башню. Дважды». Дело в том, что башню, сооруженную к Всемирной выставке в 1889 г., должны были демонтировать еще в 1909 г., но у государства не нашлось средств ни на демонтаж, ни на уход за ней, в результате чего ржавевшее детище Эйфеля торчало посреди Парижа, как укор властям.

Эту кучу металлолома (7000 т) и выставил в 1925 г. Люстиг на продажу от имени правительства. Пригласив в отель «Крийон» на Елисейских Полях самых пройдошных торговцев черным металлом, Виктор предъявил им верительную грамоту в том, что он является заместителем министра почты и телеграфа, и раскрыл «тайну» о сносе башни и продаже конструкции на аукционе. Эту новость Виктор попросил хранить