Наташа, сохраняя прежнее выражение хитроватой акулы, принялась объяснять:

– Ну я тоже не дура. Он же мне генералку оставил, когда уезжал. На квартиру и на один счет.

Я их сразу переписала на себя. У меня же сама знаешь какая интуиция. А еще есть кредитная карта. У него этих карт как грязи было. Он одну уже в аэропорту мне протянул и говорит: «Наташка, солнышко, отсюда ни бакса не смей снимать. Только если что со мной. Тогда тебе этого хватит». Так, понимаешь, я пин-код, дура, забыла! Там какие-то цифры. Он мне их на ухо нашептал, а я, дура, была же вся тогда в чувствах! Я даже в банк сходила, хотела спросить про эти цифры, так на меня там как на чумную. Как думаешь, если я пойду к этому, к Парамонову, он поможет? Приворожит Афанасия? Мне хотя бы на день его вернуть, если надолго трудно, чтобы я пин-код успела спросить. Эти мужики, сволочи, так с нами поступают, уж одну-то карту я могу на себе заиметь!

Это был тот драгоценный момент, ради которого Андрей Бенедиктович тратил часы и дни, просеивая сквозь свой кабинет десятки унылых дам. Информацией, которую он получил от ночной бабочки, не воспользовался бы только ленивый. Оставалось молить богов, чтобы неведомый Чума, по-видимому охранник ее Афанасия, оказался прав. И дело надо было проворачивать очень быстро.

В других условиях он бы не стал форсировать события. Пришла бы эта пташка – золотая рыбка к нему дней через десять, он бы и дал ей следующую установку. Чем чаще клиентки находятся под воздействием его воли, тем вернее выполняют они установки. Но если на кредитной карточке тысяч сто, пусть лучше эта карточка сегодня будет у него на столе. И пин-код рядом.

– Вы спите, – снова заговорил он. – И слышите только мой голос, исполняете только мои команды. Сейчас вы находитесь в аэропорту. Вы только что проводили своего друга Афанасия. Он только что сообщил вам номер пин-кода кредитной карты. Вы хорошо его помните. Все цифры, которые он нашептал вам на ухо, находятся у вас в голове. Вы их хорошо видите и записываете на лист бумаги. Возьмите ручку, – Парамонов подвинул ей свою гелевую ручку, и клиентка взяла ее, – напишите на этом листе номер пин-кода.

Наташа повернула листок белой бумаги поудобнее и быстро написала несколько крупных нолей.

– Вы пишете пин-код, – напомнил Парамонов. – Тот пин-код, который сообщил вам ваш друг Афанасий.

Наташа снова написала несколько нолей, призадумалась на мгновение и начала выходить из-под его контроля.

Такие неожиданности с клиентками случались в практике Парамонова и раньше. Если клиентки всерьез не желали исполнить то, к чему их пытаются принудить под внушением, они не только просыпались, но могли и впасть в истерику.

– Вы можете довести человека, находящегося в состоянии гипнотического сна, до истерики, но не заставите его нарушить внутреннего табу, – диктовал когда-то им, зеленым студентам, профессор Лемке.

В те далекие времена то, что проделывал Парамонов, называлось этим простым словом, калькой с греческого. И никакой тебе эзотерики.

Андрей Бенедиктович решил не гнать лошадей и дать передохнуть ей и себе. Он успел перехватить ее состояние и снова установил раппорт.

– Вам хорошо. Вам очень хорошо. Вы чувствуете себя в полной безопасности и готовы поделиться со мной всеми тайнами. По счету три вы проснетесь и продолжите со мной разговор. Когда я произведу щелчок пальцами, – он показал какой будет щелчок, – вы снова мгновенно уснете. Вам хорошо. Вы готовы поделиться со мной всеми тайнами. Вам очень хорошо. – Он сделал небольшую паузу и скомандовал: – Три!

Наташа мгновенно очнулась и с удивлением на него посмотрела.

– Так на чем мы остановились? – как ни в чем не бывало спросил он. – На вашем друге, Афанасии… Что он там опять такое удумал? – Вижу, знаю… – Парамонов поднес обе руки к зеркалам, потом поводил ими на расстоянии вокруг головы Наташи. – Он удумал что-то дурное, что-то угрожающее вам.

– Я потому к вам и пришла. – И Наташа оглядела стены. – Нас тут не слушают?

– Кроме Господа – никто.

– Нет, я вас всерьез спрашиваю.

– А я всерьез отвечаю, Наташа. Все беседы с клиентками абсолютно конфиденциальны. – Парамонов решил, что девочка может не знать этого иностранного слова, и объяснил: – То есть никто никогда не узнает ни про одну тайну, которую здесь доверяют мне мои клиентки.

– Тут такое дело. Мне… – Наташа помедлила, набираясь решимости, и выговорила: – Мне бы одного человечка приворожить надо.

– Да, я знаю об этом. Я знал, что вы придете за этим, уже тогда, когда вы были у меня в первый раз, – соврал с воодушевлением Парамонов. – Этот человек очень далеко, поэтому я неясно вижу его. Мне нужна его фотография… Дайте ее мне.

Эта фраза его ни к чему не обязывала. Если фотография отвергнувшего ее бой-френда в сумочке, она воспримет последние слова как команду. И лишь удивится способности экстрасенса видеть сквозь ткань сумочки. А нет фотографии – поймет как приказ принести.

Ночная пташка все поняла правильно и мгновенно выложила фотографию сорокалетнего мужчины при пиджаке, белой сорочке и галстуке, по виду чиновника, с довольно скучным лицом. Он-то думал увидеть какого-нибудь мордоворота с короткой стрижкой.

– Его сможете приворожить? – спросила она чуть дрогнувшим голосом.

– Постараюсь. – Парамонов пристально посмотрел на фотографию, потом поднес ее по очереди к зеркалам, вгляделся в одно отражение, потом в другое и уже сказал более уверенно: – Да. Хотя сделать это непросто, но я верну этого человека к вам, Наташа. Он будет полностью вам послушен. Он сделается вашим рабом, вашей тенью, до тех пор пока вы сами не прогоните его.

– Во! – проговорила довольно Наташа. – То самое!

Андрей Бенедиктович давно не передавал свою энергию столь молодым клиенткам. Если точнее сказать, пожалуй, никогда. И едва подумал об этом, как сразу ощутил внутренний импульс. Но тут же отодвинул его: желание получить кредитную карту с пин-кодом было важнее.

– Фотографию вы оставляете у меня, и сегодня вечером, хорошо, что как раз при полной луне, я займусь с нею.

Теперь можно было заняться ее квартирой и подойти с какого-нибудь другого боку к пин-коду. Он поднял правую руку на уровень головы и щелкнул пальцами. Клиентка мгновенно погрузилась в сон, и Парамонов снова установил с ней раппорт.

– Вы в аэропорту, ваш друг только что нашептал на ухо секретный пин-код. Запишите его на бумаге и немедленно спрячьте, никому не показывайте. Его должны помнить только вы.

И ночная бабочка, уже не колеблясь, немедленно написала ряд цифр.

«То-то же!» – едва не воскликнул Парамонов.

Через полчаса Наташа покидала кабинет в состоянии полного счастья. Парамонов провожал ее до прихожей, и в сердце его звучали победные марши. Его карман согревала кредитная карта. Цифры пин-кода, если клиентка правильно его расслышала и записала, лежали в другом кармане.