Отогнав группу истребителей, ко мне приблизился со своей шестеркой Евстигнеев. Мы продолжали вместе прикрывать наши войска. За время, отведенное нам для прикрытия, вражеские самолеты больше не появлялись.

На нашем участке фронта — севернее Ясс — фашистское командование подбрасывало резервы со стороны Бухареста по шоссейной и железной дорогам. Очевидно, гитлеровцы намеревались нанести контрудар в районе Тыргу-Фрумос. Нам было известно, что в этот район они бросили много «Фокке-Вульфов-190».

Теперь при воздушных налетах фашисты предпринимали такой тактический маневр. Вперед выпускали «фоккеров». Сбросив бомбы, они связывали боем наши истребители. Затем прилетали пикирующие бомбардировщики «Юнкерс-87».

Передо мной поставлена задача: с группой в восемь самолетов прикрыть наши наземные войска в районе Тыргу-Фрумос.

У линии фронта мы встретили около тридцати «фоккеров». Часть их без бомб направилась к нам.

Бой принимаю. Его надо провести в быстром темпе: вот-вот появятся «юнкерсы». Враг явно хочет сковать нас боем и захватить господство в высоте. Но это ему не удается. Оно за нами.

Так и есть: спустя несколько минут подходит большая группа «Юнкерсов-87». Но нам уже известен маневр врага, и врасплох он нас не застиг.

Быстро оценив обстановку, передаю команду Паше Брызгалову:

— Прикрой от истребителей!

Врезаюсь в строй «юнкерсов». Я выбрал удачный момент: один «юнкерс» сбит. Остальные переходят в пикирование, неприцельно сбрасывают бомбы и улетают. Главное сделано: мы помешали бомбардировщикам.

Но тут сверху на нас наваливается несколько «фокке-вульфов». Имея запас скорости, быстро набираю высоту и сверху со своей четверкой накидываюсь на врага. Противник удирает. Время прикрытия кончалось — шли последние минуты. Даю команду — собраться. Появляется седьмой самолет — Никитина. Где же Паша? Снова передаю по радио:

— Сбор! Сбор!

Внимательно осматриваю воздушное пространство. Вот где Павел — в стороне Тыргу-Фрумос, выше меня! Гонится за истребителем. Но он попал в переплет: не замечает, что снизу к нему в хвост приближается другой, «Мессершмитт-109». Сомнений нет — охотник.

Спешу на помощь товарищу, но достать огнем «мессера» не могу, нас разделяет слишком большое расстояние. В таких случаях надо выручать словом:

— Паша, сзади «месс»!

Но он продолжал погоню. Вражеский летчик, гнавшийся за Пашей, открыл огонь.

Самолет Брызгалова загорелся. И Паша выбросился с парашютом.

К счастью, ветер нес его на территорию, освобожденную от врага. «Эх, Паша, Паша… Как же ты, такой сильный летчик, маху дал?!» — невольно твердил я, внимательно наблюдая за его приземлением. И горько, и досадно было за него. Мы вернулись домой, когда он приземлился.

Только об одном летчики и говорили: «А вдруг Паша ранен? Оказана ли ему помощь?»

Больше всех тревожился Никитин. Он был очень непосредствен и не умел скрывать своих чувств. То и дело он подбегал ко мне:

— Как вы думаете, товарищ командир, Паша уцелел?

Я его успокаивал: ведь Брызгалов приземлился в расположении наших войск. Разумеется, ему сейчас же оказали медицинскую помощь, и он скоро вернется. Но на душе у меня было неспокойно.

Брызгалов и в самом деле вернулся на следующий день. Его привезли на «У-2». Голова у него забинтована. Гимнастерка забрызгана кровью. Глаза грустные, вид унылый.

Мы бросились к нему:

— Да ты ранен, Паша?

Он ответил, морщась от боли:

— Шальная пуля задела подбородок. Пробила мягкую ткань, кость цела. — И стал отрывисто рассказывать: — Я погнался за немцем — ясно, это был охотник. Во время разворота на солнце потерял его из виду. Слышу команду — собраться. Огляделся: нет ли тут его напарника? И вдруг услышал глухие взрывы. Стреляли по моему самолету. Царапнуло и обожгло подбородок. Не успел я опомниться, как самолет охватило пламя. Пришлось прыгать… Все вспоминались слова Семенова: «Не увлекайся сбитым!»

У Паши сорвался голос. Помолчав, он добавил:

— Машину загубил, чуть жизнью не поплатился. Теперь буду осмотрительнее.

И в самом деле, с того дня наш бесстрашный товарищ стал гораздо осмотрительнее. Он одержал много побед над воздушным врагом и получил звание Героя Советского Союза.

По приказу Ставки войска на нашем участке фронта перешли к обороне. После тяжелых наступательных боев надо было привести их в порядок, подтянуть тылы, нуждались в восстановлении дороги. На отдельных участках по-прежнему приходилось отражать контрудары немцев, которые стремились столкнуть нас за Прут. Они подтянули авиацию, усилили свой 4-й воздушный флот. Нужно было не только уничтожать противника в воздухе, но и ослабить его ударами по аэродромам.

Как-то под вечер перед полком ставится задача: на рассвете вылететь на сопровождение штурмовиков, которые базируются вместе с нами. Они должны вывести из строя аэродром в районе Роман.

Ведя разведку и прикрывая войска, мы видели, что на этом ближайшем к нам аэродроме сосредоточено большое количество «фокке-вульфов» и «мессершмиттов».

К сопровождению мы готовы всем полком. Поведет нас майор Ольховский. Со своей эскадрильей я должен пойти южнее аэродрома. Наша группа — сковывающая, и нам приказано блокировать аэродром, сбивать вражеские самолеты на взлете, не допускать с юга «мессершмитты». Остальные истребители будут непосредственно прикрывать штурмовиков.

Когда сидишь на аэродроме вместе со штурмовиками, можно хорошо подготовиться к боевому вылету, все предусмотреть до мельчайших деталей. Но на подготовку времени в обрез. Как всегда в таких случаях, мы постарались за ночь предусмотреть все, казалось бы, непредвиденное.

Еще до рассвета, как в тот вылет, когда мы сопровождали «Петляковых» к Днепропетровску, загудели моторы, на взлет пошли «ИЛы», груженные бомбами. Когда оторвался последний, начали взлетать истребители.

В темноте не видно штурмовиков. Летим по курсу, проложенному на земле.

Мы уже за линией фронта. Под нами аэродром. В предрассветных сумерках видно, как засуетились, забегали немцы. Взлетающих самолетов не видно. Передаю кратко:

— Воздух чист.

Штурмовики ринулись в атаку.

Внимательно слежу за воздухом, чтобы не допустить истребителей с юга. А так и подмывает посмотреть на аэродром. Там бушевал огонь — горели самолеты. Взлететь ни одному не удалось.

Появилась группа немецких истребителей: они летели, очевидно, по тревоге с другого аэродрома. Но мы отбили все их атаки, без потерь вернулись домой.

Над территорией, занятой фашистами, далеко от линии фронта наша группа удерживала господство в высоте, успешно навязывала воздушному противнику свою волю, тактику. Как этот вылет отличался от первого, когда я ворочал головой, думая об одном — как бы не оторваться от ведущего! А тут у меня на все оказалось время: я успевал своевременно оценить обстановку, не упуская инициативы.