— Думай, над чем зубоскалишь, крысоед!

— И если ты осмелишься ещё раз сказать такое про Скаллу, я тебя убью, — сказал даруджиец. — Что до шуток — тут сложно не шутить. Мы все пытаемся делать выводы из всего этого. Старший бог вступил в борьбу… с тем, что мы считали империей смертных. Тёмная Бездна, во что мы ввязались? Но ты, твоя первая и единственная мысль — членство в жалком, напыщенном совете. Престолу Тени сейчас должно быть очень неловко.

— Думаю, он к этому привык, — едко сказала Скалла, глядя на Высшего жреца, — если речь идёт об этом слизняке.

Рат’Престол Тени изумлённо вытаращился на неё.

— Вернёмся к тому, что нам предстоит, — сказал Бруд. — Твои слова приняты, К’рул. Паннионский Домин тревожит всех нас. Как боги и жрецы вы, без сомнения, найдёте, чем заняться в противостоянии тем угрозам, которые он представляет пантеону и Путям, хотя мы оба знаем, что они не напрямую исходят от Паннионского Провидца. Я говорю о том, что мы здесь обсуждаем организацию сил, которые двинутся с нами дальше на юг, по реке, в сердце Домина. Приземлённые разговоры, но тем не менее необходимые.

— Принято, — ответил К’рул. И добавил: — Временно.

— Почему временно?

— Я предвижу, что на этой встрече слетит несколько масок, Воевода.

Хумбролл Тор прочистил горло.

— Направление достаточно ясно, — прорычал баргаст. — Кафал.

Его сын кивнул.

— Разделение сил, вожди. Часть к Сетте, часть на Лест. Сходимся в Маурике и оттуда — прямо на Коралл. Племя Белолицых баргастов пойдёт с Войском Однорукого, потому что мы оказались здесь их усилиями и моему отцу нравится чувство юмора этого человека, — он махнул рукой в сторону Скворца, тот поднял брови, — как и нашим богам. Желательно, чтобы «Серые мечи», набирающие новобранцев из тенескаури, оказались в другой армии, ибо Белолицые не потерпят этих новобранцев.

Новый Кованый щит заговорила:

— Согласна, при условии, что Каладан Бруд и его разномастное войско потерпят наше присутствие.

— Вы правда видите в этих созданиях что-то стоящее? — спросил её Бруд.

— Мы все чего-то стоим, сударь, — когда принимаем на себя бремя прощения и очищения.

Сказав это, она посмотрела поверх голов и встретилась глазами с Итковианом.

И это мой урок? — подумал он. — Почему же её слова тогда вызывают во мне одновременно гордость и боль? Нет, не слова, не совсем. Её вера. Та вера, которую я, к своей скорби, потерял. Это чувство — зависть, сударь. Отбросьте её.

— Ну, тогда мы их стерпим, — сказал Каладан Бруд после паузы.

Дуджек Однорукий вздохнул и потянулся за своим кубком.

— Вот всё и решилось, Бруд. Проще, чем можно было ожидать, не так ли?

Воевода обнажил зубы в довольной, но жёсткой ухмылке.

— Да. Мы идём одной дорогой.

— Тогда время перейти к другим вопросам, — проговорила Рат’Огнь, глядя на Каладана Бруда. — Ты — тот, кому был дарован молот, средоточие силы Огни. Тебе было поручено задание: пробудить её в час величайшей нужды…

Ухмылка Воеводы стала опасной.

— И уничтожить все цивилизации мира, да. Не сомневаюсь, её нужда кажется тебе более чем достаточной, Высшая жрица.

— А ты смеешь возражать? — рявкнула она, подаваясь вперёд и опираясь на стол. — Ты предал её!

— Нет. Я ограничил её.

Ответ Воеводы лишил жрицу дара речи.

— В Даруджистане есть лавка торговца коврами, — сказал Остряк. — Чтобы пройти по полу лавки, нужно снять эти произведения ткаческого искусства, слой за слоем. Так же и с уроками, которые смертные раскладывают перед богами. Жаль, что те продолжают спотыкаться — кажется, могли бы уже чему-то научиться.

Рат’Огнь набросилась на него:

— Молчать! Ты ничего об этом не знаешь! Если Бруд ничего не сделает, Огнь умрёт! А если она умрёт — умрёт и вся жизнь в этом мире! Вот каков выбор, глупец! Низвергнуть несколько развращённых цивилизаций или уничтожить всё до конца — что бы ты выбрал?

— Ну, раз ты спрашиваешь…

— Я отменяю свой вопрос, ибо видно, что ты настолько же безумен, как и Воевода. Каладан Бруд, ты должен отдать молот. Мне. Здесь и сейчас. Требую именем Огни, Спящей богини.

Воевода встал, отстегнул оружие.

— Держи, — и протянул жрице молот правой рукой.

Глаза Рат’Огни сверкнули, она выпрямилась, обошла стол.

Схватила обитую медью ручку молота обеими руками.

Бруд разжал пальцы.

Молот обрушился на землю. В воздухе раздался хруст костей жрицы. Она закричала, и сам холм задрожал под весом массивной головки молота. Кубки заплясали на столе, расплёскивая по всей поверхности красное вино. Рат’Огнь упала на колени, выпустив молот, сломанные руки бессильно обмякли.

— Артантос, — позвал Дуджек, глядя на Бруда, который безразлично смотрел вниз, на женщину. — Найди нам целителя. Хорошего.

Солдат, который стоял за Первым Кулаком, ушёл.

Воевода обратился к Верховной жрице.

— Женщина, разница между тобой и твоей богиней — в вере. Это просто. Ты видишь только два варианта. Воистину, Спящая богиня сперва тоже так считала. Она дала мне это оружие и дала свободу выбора. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что́ же ещё она мне передала. Я удерживался от действий, удерживался от выбора и считал себя трусом. Возможно, я всё ещё трус, но наконец-то к страху прибавилось немного мудрости…

— Вера Огни, — сказал К’рул. — В то, что ты найдёшь другой выход.

— Да. Её вера.

Появился Артантос с другим малазанцем, но Бруд поднял руку, останавливая их.

— Нет, я сам излечу её. В конце концов, она не знала.

— Слишком щедро, — пробормотал К’рул. — Она давно покинула свою богиню, Воевода.

— Не бывает слишком долгих дорог, — ответил Бруд, опускаясь на колени перед Рат’Огнью.

В последний раз Итковиан видел, как Дэнул открывал Дестриант Карнадас, и сила его была исполнена ядом, отравившим Пути. То, что он видел сейчас… было чистым, простым и потрясающе могущественным.

К’рул внезапно встал, осмотрелся.

Рат’Огнь ахнула.

Странные действия Старшего бога привлекли внимание Итковиана, он проследил за его взглядом и увидел новую группу, которая появилась на вершине холма и стояла на некотором расстоянии от тента, с правой стороны. Из четверых прибывших Итковиан узнал только капитана Парана, но Старший бог смотрел не на него.

Высокий и худой тёмнокожий мужчина слегка улыбался, держался чуть позади и наблюдал за переговорами, в основном, казалось, за Брудом. Вскоре чутьё заставило его посмотреть на К’рула. На пристальное внимание Старшего бога он лишь слегка пожал плечами, неровно, будто неведомая ноша лежала на его левом плече.