За дверью каюты ему навстречу попалась Этта. Она шла с полной охапкой свежевыстиранного белья. Она окинула его взглядом, и ее откровенное восхищение сначала слегка рассердило его, но в следующий миг он понял, что, стало быть, его старания увенчались успехом.

– Ты… – начала она почти дерзко. И улыбнулась.

– Иду с кораблем потолковать, – сообщил он ей хмуро. – Проследи, чтобы нас ни одна живая душа не побеспокоила.

– Немедленно всем скажу, – пообещала она. Ее улыбка сделалась шире, и она осмелилась добавить: – Ты поступил мудро. Ты ей непременно понравишься!

– Тебе-то почем знать? – бросил он, хромая мимо.

– Я с ней тоже потолковала, – ответила Этта. – Утром сегодня. Она была со мной дружелюбна ну прямо до невозможности. И в открытую говорила, что восхищается тобой. Пусть видит, что и ты ею восхищен. Это должно пощекотать ее самолюбие! Драконица она или нет, а только две бабы, как выяснилось, всегда столкуются. – Этта помедлила и добавила: – Она говорит, мы должны называть ее Молния. По-моему, это имя ей очень идет. Она в самом деле как громовая стрела. От нее свет исходит. И власть.

Кеннит остановился. Потом оглянулся. И наконец сделал шаг назад, чтобы напряженно осведомиться:

– С чего бы это вы с ней вот так взяли и закорешились?

Этта задумалась, склонив голову к плечу.

– Она здорово изменилась против прежнего, вот и все, что я понимаю, – проговорила она. И неожиданно улыбнулась: – По-моему, я пришлась ей по сердцу. Она сказала, мы с ней можем быть вроде как сестрами!

Кенниту оставалось только надеяться, что его изумление не слишком отразилось у него на лице.

– Прямо так и сказала?

Его шлюха стояла перед ним с охапкой белья. И улыбалась.

– Да, так и сказала. Она говорила, что мы обе тебе пригодимся. Для удовлетворения честолюбия или что-то в таком роде.

– Ага, – буркнул Кеннит и, заново повернувшись, продолжил свой путь. Итак, кораблик уже прибрал Этту к рукам. Одно-два добрых словечка – и дело в шляпе, так, что ли, получается? Ох, не очень-то похоже на правду. Этта не какая-нибудь дурочка, чтобы бежать за всяким, кто поманит. Интересно бы знать, что именно ей посулила драконица? Власть? Богатство? А еще интереснее, зачем бы ей понадобилось делать посулы? С какой стати драконице могла понадобиться шлюха в качестве союзницы?

Вопросы, вопросы…

Кеннит поймал себя на том, что заторопился вперед, и принудил себя замедлить шаги. Прибегать запыхавшись на свидание с драконицей, еще не хватало. Надо успокоиться. И ухаживать за ней с этакой ленцой, ненавязчиво. Завоевать ее… и тогда пускай дружит с Эттой сколько душеньке угодно. Не страшно.

Перемены бросились ему в глаза, как только он вышел на палубу. Высоко над головой, на снастях, матросы меняли парус и вовсю перебрасывались шутками. Вот Йола выкрикнул команду, и моряки бросились исполнять, сияя улыбками. Один поскользнулся, но ловко упал на руки и вскочил, весело хохоча, а носовая фигура – подумать только! – восторженным возгласом приветствовала его ловкость. Кеннит мгновенно догадался, что матрос на самом деле и не думал поскальзываться, – его падение от начала и до конца было трюком, назначенным повеселить Молнию (так, кажется, ее теперь звали?). И не он один – вся команда из кожи вон лезла, радуя ее своим матросским искусством. Заскорузлые пираты на головах готовы были ходить, точно безусые школьники, удостоенные девичьего внимания.

– Каким образом ты так их прельстила? – спросил ее Кеннит вместо приветствия.

Она весело хихикнула, косясь на него через плечо, – обнаженное, безупречной формы.

– Этих простых людей не так уж трудно прельстить, – сказала она. – Улыбнешься, скажешь доброе слово, легонько подначишь, что, дескать, таким лежебокам слабо чуточку быстрее парус поставить. Они и попались. Совсем немножко внимания, и они для тебя готовы на все!

– Удивляюсь, однако, что ты снисходишь до них, одаряя этим самым вниманием, – сказал капитан. – Вчера вечером, помнится, ты вовсю презирала нас, ничтожных двуногих.

Она пропустила его слова мимо ушей.

– А еще я пообещала им дичь. Добычу. И притом скоро – прежде, чем назавтра сядет солнце. Поблизости находится торговое судно, везущее пряности с островов Мангардора. Если ребята будут должным образом смотреть за моими парусами, мы скоро догоним его!

Кеннит сделал вывод, что она вроде бы примирилась со своим новым телом. Однако в подробности предпочел не вдаваться.

– Как же ты видишь это судно, – спросил он, – если оно еще за горизонтом?

– А зачем мне видеть его? Ветер доносит запах, и мне этого довольно. Сандаловое дерево и гвоздика, хасийский перец и палочки кимори – мудрено не учуять! Подобным образом пахнет только на островах Мангардора, и только богатый купец мог завезти эти запахи так далеко на север. Мы, должно быть, скоро заметим этот корабль!

– У тебя вправду такое тонкое обоняние?

Ее губы изогнулись в улыбке прирожденной охотницы.

– Добыча близка, – сказала она. – Торговец осторожно пробирается среди вон тех островов. Будь у тебя глаза вроде моих, ты бы уже его разглядел. – Потом улыбка погасла. – Я помню здешние воды… как корабль. А как драконица – нет. Со времен моего последнего полета все так изменилось… Все вроде бы и знакомо, и нет. – Она сдвинула точеные брови. – А ты знаешь острова Мангардора?

Кеннит передернул плечами:

– Мне известны Мангардорские скалы. Они бывают опасны во время туманов. Во время отлива они показываются иной раз ровно настолько, чтобы незаметно пропороть днище проходящему кораблю. Вот и все!

Молния надолго умолкла, и ее молчание было отчетливо скорбным.

– Вот и все, – негромко повторила она наконец. – Вот и думай, то ли океанские воды поднялись, то ли земли, которые я так хорошо знала, потонули? Хотела бы я знать, уцелел ли мой дом. – Она помолчала еще, потом продолжила: – Как бы то ни было, остров Других, как ты его называешь, мало переменился. Значит, кое-что из моего мира все-таки уцелело. И эту загадку я смогу разрешить, только возвратившись домой.

– Домой? – как бы невзначай поинтересовался Кеннит. – А где был твой дом?

– Это я просто так выразилась. Не бери в голову, – отозвалась она. Она по-прежнему улыбалась, но голос был холоден.

– Уж не этого ли ты собиралась пожелать, «когда время придет»? – не отступал Кеннит.

– Может, и этого. А может, и нет. Я скажу тебе, когда сочту нужным. Между прочим, покамест я что-то не слышала подтверждения, что мои условия приняты!

«Осторожно, – сказал себе Кеннит. – Осторожно».

– А я человек не из торопливых. Мне бы хотелось еще раз не спеша все обсудить.

Молния рассмеялась.

– Нам с тобой подробно обсуждать подобную чепуху! Да знаю я, что ты со всем уже согласился. Потому что на том жизненном пути, что нам предстоит вместе пройти, у тебя выбора еще меньше, чем у меня. Нам с тобой просто нет иной дороги, кроме как вместе. Ты ведь с подарками ко мне пришел, верно? Ты даже не догадываешься, насколько правильно ты поступил. Но я тебе и без них вот что скажу: я гораздо большее сокровище, нежели все, что ты мечтаешь добыть! Учись мечтать, Кеннит, учись, потому что как следует мечтать ты еще не умеешь. Думал ли ты когда-нибудь о корабле, который может призвать из пучины морских змей тебе на подмогу? А ведь они послушают, если я им прикажу. Что бы ты хотел, чтобы они для тебя сделали? Остановили какой-нибудь корабль и дочиста обобрали его? А другой корабль сопроводили куда угодно и сделали его плавание безопасным? Хочешь, они проведут тебя в тумане самым опасным проливом? Или станут охранять гавань твоего города, не подпуская к нему неприятелей? Научись мечтать, Кеннит. И тогда ты с радостью примешь любые условия, которые я назову!