Заметив входившего в дверь молодого купца, он весь обратился во внимание. Юноша выглядел взволнованным, он приблизился к его столику, явно желая что-то сообщить.

Сердце Пуантро бешено забилось. Он не мог ждать больше!

— Вы слышали новость, Жерар?

Пуантро повернулся к Полю Шарло, тут же рядом с ним оказался еще один, с явным интересом прислушивающийся к разговору. Горячий спор в зале стал стихать.

— Новость? — Пуантро отрицательно покачал головой. — Non.

— Из тюрьмы был совершен побег.

Пуантро внезапно похолодел. Сознавая, что внимание всех присутствующих приковано к их столику, он переспросил:

— Побег?

— Uui. Я подумал, что вам об этом следует узнать немедленно. Капитан Уитни на свободе.

Тут же вскочив на ноги, Пуантро воскликнул:

— Что вы сказали? Капитан Уитни скрывается где-то в городе?

— Uui! Это произошло около часа тому назад! В коридоре рядом с камерой капитана Уитни открыли пальбу. В тюрьме началась суматоха. Когда же охрана из других отделений сбежалась, два человека оказались убиты.

— Кто же?

— Два охранника. Никто толком не знает, что произошло. Похоже, какой-то неизвестный злоумышленник проник в тюрьму, направил на охрану оружие и заставил их открыть камеру капитана. Затем Уитни со своим спасителем направились к черному входу, держа охранников на мушке. Навстречу им неожиданно вышли охранники другого отделения. Началась перестрелка, а когда дым рассеялся, преступников и след простыл! Говорят, пролилось много крови. Не исключено, что Уитни и его сообщник тоже ранены.

В кофейном домике наступила полнейшая тишина. Не в состоянии сдерживать свою ярость, Пуантро бросился к двери.

— Жерар, постойте! Мой экипаж рядом. Я подвезу.

Пропустив мимо ушей предложение молодого купца, Пуантро, пробравшись сквозь толпу, выскочил на улицу.

Пылая яростью, Пуантро распахнул парадную дверь своего городского дома. Не заботясь о том, что оставил ее открытой, он влетел на второй этаж. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Небольшое расстояние от кофейного домика Дюваля до его собственного дома показалось Пуантро бесконечным. Мысли, одна мрачнее другой, теснились в голове.

Охранники убиты! Дураки! Идиоты! Тупицы! Не было никаких сомнений, что эти двое — его люди, иначе Уитни с сообщником не смогли бы скрыться! Убиты двое… когда, по его расчетам, должны были погибнуть трое. Впрочем, не это беспокоило его в первую очередь.

С возрастающей тревогой, стараясь сдержать дыхание, Пуантро пробирался по темному коридору. Он пытался успокоить себя мыслью, что скоро его волнения окончатся. Еще несколько шагов, и он откроет заветную спальню, где Габриэль безмятежно спит в своей постели. Он сразу же разбудит ее, именно так, как планировал. Новость, которую он сообщит ей, будет немного отли чаться от той, что предполагалась по плану. Вместо того чтобы утешать Габриэль из-за смерти похитителя, он увезет свою любимицу туда, где этот чертов капитан никогда не сможет ее отыскать. Они покинут Луизиану и никогда — никогда — не вернутся!

Перед дверью в спальню Габриэль он остановился. Вся ярость покинула его — осталось только чувство страха, когда он медленно, дрожащей рукой повернул ручку и открыл дверь.

Отблеск висевшей в коридоре лампы проникал в комнату, и у Жерара перехватило дыхание.

Нет… нет… нет… нет!

Не веря своим глазам, он увидел, что постель Габриэль была неразобрана и пуста! Она исчезла! Боль пронзила так сильно, что он вынужден был сесть.

Габриэль… Габриэль… Боль усилилась, захлестнув его целиком. Он знал, на этот раз Габриэль не похитили.

Она бросила его.

Сумерки. Слабый огонек лампы. Жизнь ночного заведения не была слышна в этой отдаленной комнате. Тишина нарушалась лишь прерывистым дыханием Рогана. На стуле рядом с его кроватью молча сидела Габриэль.

Еще раз взглянув на повязку, которая закрывала всю его грудь и плечо, она тяжело вздохнула. Повязка слегка пропиталась кровью, но ее мало утешало то, что с тех пор, как ушел доктор Торо, пятно крови не увеличилось.

Капитан Уитни потерял много крови.

Габриэль вздрогнула и встала на колени у изголовья кровати. Клариса и Пьер вернулись вскоре после ухода доктора Торо и принесли порошок, который она должна была дать Рогану, если у него начнется лихорадка. Они тут же ушли, чтобы избежать каких бы то ни было подозрений.

Габриэль понимала, что Клариса пережила сильнейший стресс. Она бы предпочла остаться у кровати Рогана, но пренебрегла своими чувствами ради желания Рогана. Ей было также ясно, что Пьер Делиз готов пожертвовать собой ради Кларисы и будет рядом с ней, несмотря ни на что.

Влюбленный мужчина… Габриэль всхлипнула, вспомнив восторг тех ночей, которые она проводила в объятиях Рогана на борту его корабля. Воспоминания обрушились с разрывающей душу ясностью. А теперь мощные руки Рогана безжизненно лежат вдоль тела, и некого винить, кроме себя.

Она была трусливой, слишком слабой, чтобы сделать шаг, который предупредил бы губернатора об опасности, исходившей от ее отца! Жизнь Рогана была поставлена на карту, а она лукавила, решив, что нашла наилучший выход из положения, такой, который смог бы сберечь ее любовь к каждому из двух непримиримых противников.

Как горько она ошибалась! Два прекрасных человека, Клариса и Пьер, подвергали себя смертельной опасности из-за ее слабости, а жизнь Рогана висела сейчас на волоске.

Габриэль, глядя на безжизненное лицо Рогана, перебирала в памяти чувства, которые пережили они за время их короткого знакомства — ярость, презрение, неуверенность, а затем… любовь. Она вспомнила золотистый свет, мерцавший в его глазах, когда они лежали, тесно прижавшись друг к другу, и то счастье, которое им суждено было пережить вместе. Она воскресила все мельчайшие подробности их знакомства и вновь ощутила силу, которую придавала им любовь, ставшая для них не только физической близостью, но и единением двух душ.

Слезы катились по ее щекам. Положив голову на подушку рядом с Роганом, Габриэль погладила пальцем его щеку. Она не была уверена в том, что он ее слышит, но чувствовала необходимость говорить, высказать ему свои чувства.

— Роган… — ее голос прервался. — Мой дорогой, извини меня. Я была такой дурой. Я потеряла так много времени, ненавидя тебя. Я убедила себя, что ты — кровавый пират и убийца, такой, как о тебе говорили, несмотря на то, что все во мне сопротивлялось этому. Я растерялась, когда зародились совершенно другие чувства. И даже когда я лежала в твоих объятиях, когда мы делили с тобой радость любви, когда дни и ночи были заполнены мыслями только о тебе и я не могла помыслить своего прошлого, настоящего и будущего без тебя, я все еще не могла принять эту правду.

Габриэль тяжело вздохнула.