На некоторое время она снова замолчала, погрузилась в воспоминания, затем словно очнулась, посмотрела на Хулио с улыбкой и поинтересовалась заговорщицким тоном:

— Любишь японскую кухню? Суши, например?

— Ничего не имею против. А что?

— Да так, ничего. Просто у меня дома совершенно случайно завалялся набор суши на четыре персоны. Мне почему-то кажется, что на нас двоих будет в самый раз. Как насчет того, чтобы поужинать вместе?

— Отличная мысль.

Инес явно воодушевилась этим разговором и продолжала рассуждать:

— И вообще, я тут вот о чем подумала. Может, съездим куда-нибудь этим летом? Я уже столько времени никуда не выбиралась… Наверное, с тех пор, как развелась с мужем.

Хулио понял, что больше ничего хорошего ожидать от этого разговора не приходится.

«Хорошего понемножку, — подумал он. — Ну что, спрашивается, мешало ей продолжать разговор про телефоны, про любую другую чушь? Зачем все портить какими-то планами на совместное будущее?»

Быть невежливым ему не хотелось, в то же время Омедас счел своим долгом дать этой женщине честный и откровенный ответ на ее предложение:

— Понимаешь, Инес, я с удовольствием поехал бы с тобой куда угодно, хоть на край света. Я готов представить себя рядом с тобой в любой стране мира. Вот только есть одна сложность. Дело в том, что мне нужно уладить все свои срочные дела здесь, в Мадриде, хотя бы просто для того, чтобы не портить отдых переживаниями по этому поводу. Что же касается забот, то их у меня, честное слово, выше головы.

Инес потребовалось несколько секунд, чтобы осознать происходящее и оправиться от этого удара.

— Все понятно, — коротко и сухо сказала она.

Хулио сглотнул и попытался подсластить пилюлю:

— Я надеюсь, что с большей частью этих проблем разберусь достаточно быстро. Тогда мы и поговорим об этом снова, но боюсь, что не в ближайшее время. В общем, ты уж меня извини, но…

— Да ладно тебе, можешь не извиняться, — перебила она. — Ты ничем мне не обязан и уж тем более ни в чем передо мной не виноват. Так даже лучше. Нет, я серьезно. Лучше так, чем через «не хочу».

Хулио вопросительно посмотрел на нее, и Инес грустно улыбнулась ему.

Напряжение постепенно спадало, и Омедас позволил себе разрядить обстановку двусмысленным вопросом:

— Надеюсь, предложение поужинать вместе остается в силе?

Инес склонила голову набок, прищурилась, что-то сосчитала в уме и сказала:

— Ладно, убираю из программы свечи и романтические баллады Синатры. Остается только пункт третий — суши.

— Синатру, конечно, жаль, но что поделаешь. Свечи убери куда-нибудь, но не слишком далеко. Может, еще и пригодятся. Кто знает…

— Ладно, договорились. Только учти, эти свечи особенные, ароматизированные. Они могут протухнуть, если убрать их в коробку на долгое время.

Хулио кивнул и непроизвольно поджал губы. Он уже чувствовал, что рано или поздно пожалеет обо всей этой затее.

15 мая

Нужно сказать, что свой инстинкт убийцы он каким-то загадочным образом перенес на шахматы. Игра превратилась для него в острый нож, в инструмент удовлетворения собственных тайных желаний. Шахматы становятся для мальчика источником адреналина, через них он срывает свою злость на окружающих. При всем том его внутренний мир мне по-прежнему недоступен и непонятен.

Я вообще не уверен в том, что мои занятия дают хоть какой-нибудь положительный результат. По-моему, мы с Нико топчемся на месте, к тому же погрязли во взаимной лжи. Я делаю вид, что учу его шахматам, хотя на самом деле работаю с ним как психолог. При этом мы прикидываемся, что я ему помогаю, хотя на самом деле никакой поддержки от меня он не видит, да и не нужна она ему. Мы говорим друг другу, что стали друзьями, хотя и это по большому счету неправда…

Все происходит из-за того, что я не могу поймать, в чем кроется корень той проблемы, само существование которой Нико всячески отрицает. Кроме того, очень странно видеть перед собой ребенка, который гораздо больше напоминает взрослого и ни на миг не позволяет себе расслабиться, чтобы, упаси бог, хотя бы на минуту не стать похожим на того мальчишку, которым был еще совсем недавно.

Под маской высокомерия и самодостаточности я могу видеть, что в нем, в его душе происходит какая-то скрытая борьба. Что-то заставляет Нико держать в узде собственные чувства и быть все время начеку. Он ведь прекрасно знает, зачем я прихожу, расспрашиваю его, наблюдаю за ним. Мальчик ни о чем не спрашивает, но обо всем догадывается и делает не по-детски логичные выводы.

Они с Лаурой вроде бы подружились, по крайней мере, в клубе ладят прекрасно. По правде говоря, это даже беспокоит меня. Он ведет себя с ней так, словно она для него не пустое место, более того, относится к ней с явной симпатией и уважением. Мне вроде бы и хочется верить, что все это искренне, но осторожность с этим мальчишкой не помешает.

Лаура ведь совершенно не представляет, с кем имеет дело. Нужно ли ее предупреждать? С одной стороны, мне так было бы спокойнее. С другой — может нарушиться естественность их отношений. Николас совсем замкнется в себе и окончательно перестанет доверять мне.

Его мать уверена в том, что эти приятельские отношения очень полезны для мальчика. Так что лучше, наверное, не предупреждать Лауру ни о чем и просто внимательнее присматривать за тем, как поведет себя Нико по отношению к ней. Так можно будет избежать риска полностью сорвать всю терапию, начатую уже довольно давно.

Решено. Буду держаться в стороне, но при этом внимательно наблюдать, как общаются Нико и Лаура. Если что-то пойдет не так, то всегда можно предупредить девочку и увести ее от грозящей ей опасности.

Вплоть до сегодняшнего дня передо мной гораздо больше вопросов, чем ответов, и проблем, чем решений. Явных результатов пока не видно. Но Кораль почему-то слепо верит в то, что у меня все получится. Мне от этой ее убежденности, честно говоря, нет никакого толку. Я и сам с удовольствием убедился бы в том, что добился каких-то успехов, поведение Нико коренным образом изменилось, теперь он будет хорошим, приветливым и душевным мальчиком. Вот только почему-то мне не верится, что он окончательно подавил в себе инстинкт убийцы.

Шахматы вряд ли могут сделать человека лучше. Нет, его поведение за доской, несомненно, куда более корректно, чем в любом другом месте. Он вообще стал вести себя в клубе гораздо вежливее, особенно с тех пор, как Лаура щелкнула его по носу. Надеюсь, мальчишка правильно воспринял полученный урок.

По правде говоря, я и сам не знаю, чего мы добиваемся, полностью завязав нашу терапию на шахматах, приручаем ли зверя или же просто отвлекаем его на какое-то время. Конфликт Нико с отцом по-прежнему остается неразрешенным. Если первопричина странностей поведения Нико кроется именно в нем — а я, в общем-то, и в этом до конца не уверен, — то от того, что мы раскроем в мальчишке юное шахматное дарование, нам, если честно, будет мало толку.