– Заметно по моей матери.

– Не надо судить по ней обо всех.

– Да, знаю, что не надо… И пусть ты прав! Пусть неимеет значения то, что она спала с мужиками за деньги! Я закрою глаза на тотфакт, что через нее прошла сотня мужчин… – Он, сцепив кулаки, стукнул себяпо коленям. – Но никогда не забуду об одном ее любовнике… ОН всегда будетстоять между нами!

– Ты о ком?

– О тебе!

В сей драматический момент Базиль расхохотался. Расхохоталсяв голос, запрокинув голову, и обнажив все свои коронки на коренных зубах.

– Смейся, смейся надо мной, – горько сказалМитрофан. – Я заслуживаю этого…

– С чего ты решил, что я с ней спал, дурило? –отсмеявшись, спросил Базиль.

– Ты спишь со всеми. Почему она должна бытьисключением?

– Потому что она еще ребенок…

– Она женщина. Красивая женщина.

– Для тебя. А для меня маленькая девочка, которуюхочется опекать, а не… ты сам понимаешь… – Он тряхнул головой иулыбнулся. – Я ж тебе говорил, что не интересуюсь женщинами младшепятидесяти. К тому же… только ты не смейся… Последнее время мне совершенно нехочется изменять Аделаиде. Это женщина моей мечты, и я очень сожалею, что невстретил ее раньше.

– Ты не обманываешь меня?

– Нет, что ты! Я даже подумываю: а не жениться ли мнена ней…

– Да я не об Аделаиде тебя спрашиваю!

– Ах, вон что, – Базиль щелкнул Митю поносу. – И насчет этого не обманываю. Я не спал с ней. Честное слово.

– И что же мне теперь делать? – потерянно спросилМитрофан.

– Бежать на вокзал. Надеюсь, поезд еще не ушел…

– Что я ей скажу?

– Скажи, что любишь ее любой.

– А если ей все равно?

– Ей не все равно, поверь мне.

– Нет, нет… Она будет смеяться… Посмотри наменя… – Он ткнул себя кулаками в брюхо. – Я некрасивый, толстый,лысый. Я старше ее больше, чем на десять лет. У меня маленькая зарплата исовсем нет свободного времени. Зачем ей такой?

– Неужели из-за боязни быть отвергнутым или смешным тыупустишь ее? Да, может быть, она не оценит твоего признания… Этого не надоисключать. Но, по крайней мере, завтра ты не будешь корить себя за бездействие.Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. Это мой жизненный девиз. Имне бы очень хотелось, чтоб сегодня (пусть только сегодня) он стал и твоим…Решай!

С этими словами Базиль вышел из комнаты.

А Митрофан долго лежал, уставившись в потолок, шевелилгубами, хмурился, вздыхал. Потом резко вскочил с кровати и кинулся в прихожую скриком:

– Папа, вызывай такси! Я еду!

– Уже вызвал, – спокойно сказал Базиль, протягиваясыну куртку. – Оденься, простудишься.

– Надо узнать, во сколько отходит поезд…

– Я узнал. Через полчаса. Ты должен успеть.

– Я успею! – выкрикнул Митрофан на бегу.

И Базиль поверил.

Проводница показалась на ступеньках вагона с желтым флажкомв руке.

– Уже пора? – спросила у нее Марго.

– Да. Через пять минут отправляемся. Граждане! –крикнула она стоящим на перроне пассажирам. – Пора в вагон!

Все побросали окурки в урны, стали обниматься спровожающими. Марго не курила, и прощаться ей было не с кем, поэтому она первойшагнула к ступенькам.

– Марго! – услышала она за спиной. – Марго,стой!

Она обернулась и увидела, как сквозь толпу несется Митрофан.Толкаясь локтями, снося на своем пути чемоданы, он бежал к ней. Его лицо былокрасным, потным, усы поникли, грудь вздымалась, казалось, он сейчас упадет отусталости.

– Не уезжай! – прокричал он. – Не надо!

– Почему?

– Просто! Не уезжай! Останься со мной! – Митрофанподбежал, схватил Марго горячими руками за плечи. – Я люблю тебя! Но прошуостаться не поэтому… Ты настоящая женщина независимо оттого, какие у тебя ноги…

– Ты любишь меня? – переспросила она.

– Да. И можешь смеяться над этим, мне все равно!

Она нежно улыбнулась, вытерла тыльной стороной ладони пот сего подбородка.

– Я не собираюсь смеяться, потому что тоже тебя люблю.

– Правда?

– Да. Ты удивительный человек, Митя… Можно я буду тебятак называть?

Проводница выскочила на перрон с криком:

– Гражданочка, вы едете или нет?

– Нет! – ответил за Марго Митрофан.

– Я еду, – сказала она ему. – Еду, –повторила для проводницы. – Секунду.

– Но почему?

– Я должна стать нормальной. Для себя, для тебя, длядетей, если они у нас будут. Вы не должны стыдиться…

– Не говори глупостей!

– Я вернусь через полгода. Если ты, правда, менялюбишь, то подождешь! – Марго встала на ступеньку, легко коснулась губамиего усов. – Всего лишь полгода! Они незаметно пролетят! Пока, Митя! Приветотцу!

Марго поднялась еще на две ступеньки, проводница втолкнулаее в тамбур, встала в дверях, подняв флажок.

Поезд тронулся. Набрав скорость, быстро покатил по рельсам,удаляясь от того места, где стоял Митрофан.

Минута, и он исчез. А Марго со спокойной душой пошла в вагон– она знала, что Митрофан ее дождется.

Конец сентября выдался теплым, дождливым, богатым на грибы.В семье Голушко вовсю шла работа по их переработке – Базиль пропадал в лесу сутра до обеда, и носил их корзинами. Маслята, подберезовики, подореховикимариновали, грузди солили, белые сушили. У Митрофан открылся неожиданный таланткулинара – он консервировал грибы с большой охотой и сноровкой. Чтоудивительно, получалось очень вкусно.

В один из таких вечеров, когда Митрофан и Базиль сидели застолом, на котором горой лежали влажные, покрытые иголками маслята, в дверьпозвонили.

– Кто это может быть? – спросил Базиль, поднимаяглаза на сына.

– Понятия не имею…

– Может, Леха?

– Нет, он повез тещу на вокзал – купил ей путевку в санаторий.Теперь три недели будет отдыхать… – Митрофан положил очищенный гриб вкастрюлю. – Не будем открывать, наверняка, это новая соседка. Она положилана тебя глаз, и теперь ходит каждый вечер: то спички просит, то соль…

– Ты слышал о Мадам?

– Она умерла, я знаю…