«Основная масса этой коалиции стремится к переменам, свобода и справедливость стоят за кандидатурой сенатора Макговерна. Это коалиция надежды, совести, нравственности и человечности — бесправных и лишенных голоса, — которой не существовало в 1964 году, что привело к ярости и разочарованию 1968-го, но в 1972-м она начала формироваться и сплачиваться, пусть еще не совершенная, но исполненная отваги, и выдвинула своего кандидата от Демократической партии на пост президента США. Теперь мы стоим всего в одном коротком, но трудном шаге от этого поста. Коалиция, которая формируется в поддержку сенатора Макговерна, преодолела все препятствия, сбила с толку социологов, опрокинула расчеты лидеров партии. Я убежден, что, когда коалиция жертв в этой стране сформируется окончательно, она будет обладать гигантским потенциалом перемен и сможет создать реальную альтернативу национальной политике рациональности и поддержания статус-кво».

Рон Деллумс, 9 июля 1972 года

Пятница, 11 августа

Национальная теле— и радиовещательная компания

30 Рокфеллер-Плаза

Нью-Йорк, 10020

Округ 7–8300

Дорогой Хантер!

Поскольку мы с Вами разделяем страх и отвращение к тому, что не является правдой, я хочу указать на то, что это неправда, будто я был одурачен Макговерном по претензии к Южной Каролине на Майами-Бич.

В то время как они все еще считали голоса, я сказал в эфире, что они, возможно, попытаются проиграть по этому вопросу намеренно. У нас на съезде были люди, которые пытались проверить это, и они столкнулись с парой штатных лжецов, используемых Макговерном, которые сказали: «Да-да, это было поражение и т. д.», — но немного позже Дуг Кикер добрался-таки до Пэта Люси, рассказавшего все. (Причем Люси сначала позвонил в штаб-квартиру за разрешением, пока Кикер ждал.)

Мы были рады, что получили верную информацию. Адам Клаймер из Sun позвонил нам на следующий день с поздравлениями. Похоже, многие подумали, будто мы прошляпили эту историю, потому что на CBS не сумели ее толком представить. Мне надо было выступить в течение вечера и объяснить, что произошло, но мы ввязались в поименное голосование по Калифорнии и прочее, и прочее, и сами не заметили, как наступил рассвет.

Я получил огромное удовольствие от Вашего репортажа со съезда, так что давайте выпьем по двойной «Маргарите», когда встретимся в следующий раз.

Дж. Чанселлор

11 сентября 1972 года

Ранчо «Сова»

Вуди Крик

Колорадо

Дорогой Джон…

Ты, грязный вонючий ублюдок! Как у тебя хватило наглости написать мне это письмо, эту гнойную дрянь от 11 августа? Я проверил твою историю — о том, как NBC занималась выяснением подробностей по Южной Каролине, — поговорив с миссис Люси (Пэт по каким-то причинам не стал говорить со мной), и она рассказала, как ты и Кикер были настолько удолбаны наркотой, что продолжали называть этот вопрос «претензией по Южной Дакоте», несмотря на все ее попытки поправить вас. По ее словам, она не могла понять, что с вами такое, пока Манкевич не рассказал ей о тебе и ЛСД-25. Затем, примерно через час, Билл Догерти обнаружил Кикера на коленях в темноте перед трейлером Макговерна пытающимся задушить себя собственными руками… Но, когда Билл схватил его, Кикер сказал, что пытался отвинтить свою голову от того, что он назвал «шеетрубой», чтобы «проверить электропроводку» в собственном мозгу.

Но я думаю, что этот эпизод ты уже не помнишь. Конечно, нет, твою мать! Ты — упоротая наркотиками фашистская сволочь. Через несколько дней я собираюсь на восток и думаю, что как раз успею расчистить это чертово дерьмо. Твои дела плохи, Джон. Ты можешь бежать, но не можешь скрыться. До скорой встречи…

Хантер С. Томпсон

Сразу после съезда Демократической партии я полетел в Лос-Анджелес и провел несколько дней, ошиваясь вокруг ресторана «Поло Лаунж» в отеле «Беверли Хиллз» на бульваре Сансет. Затем вернулся в Вуди Крик, чтобы набраться сил перед возвращением в Майами-Бич на августовский съезд Республиканской партии. На политическом фронте, казалось, не происходило ничего особенного. Бессонная неделя в Майами довела всех людей Макговерна до состояния полного истощения. Большинство из них взяли неделю отпуска и разъехались. По плану ключевые эксперты Макговерна должны были через десять дней собраться для обсуждения стратегических вопросов в отеле «Силван Лейк Лодж» под Кастером, Южная Дакота. Поскольку прессе запрещено посещать подобные сугубо конфиденциальные встречи, я не видел никакого смысла в том, чтобы ехать туда и шататься по округе, каждый вечер напиваясь с оравой других журналистов.

Единственными, кто на тот момент уже знал, какой ад вырвется наружу в «Силван Лейк Лодж», были Харт, Манкевич и Макговерн. Когда на доске объявлений в пресс-центре «Лодж» появилось объявление о том, что во вторник состоится совместная пресс-конференция Макговерна и Иглтона, никто особо не взволновался. Но большинство журналистов пошли туда, потому что заняться все равно было нечем. А в среду каждая газета в стране опубликовала статью, похожую на ту, что приведена ниже. Она была напечатана на первой полосе Washington Post.

Иглтон признается в том, что болен

В 60-е его три раза госпитализировали из-за «переутомления»

Уильям Грейдер,

штатный автор Washington Post

КАСТЕР, Ю. Д., 25 июля. Сенатор Томас Иглтон, кандидат от демократов на пост вице-президента, неожиданно признался сегодня, что в период между 1960 и 1966 годами три раза проходил психиатрическое лечение, поскольку страдал от «нервного истощения и переутомления».

Отвечая на вопросы, он сказал, что болезнь включала «проявления депрессии» и что он дважды подвергался электрошоковой терапии, которую описал как признанный способ лечения от этого недуга.

Сенатор Джордж Макговерн, кандидат в президенты от демократов, сразу же заявил, что полностью уверен в Иглтоне и будет пресекать любые разговоры об исключении того из предвыборной гонки.

Иглтон раскрыл историю своей болезни после того, как журналисты ведущих газет уже озадачили сотрудников Макговерна сообщениями об этом…

Я немедленно на предельной скорости рванул в Кастер на старом «Хадсон Хорнете». Часа через четыре, когда до перевала Ловленд оставалось меньше 30 км, в «Хорнете» загорелась электрика, и мне пришлось бросить его. К тому времени я уже услышал по радио, что Иглтон уехал на Гавайи, а Макговерн предался уединению. Поэтому я вернулся домой и в течение следующих нескольких дней следил за развитием событий по теленовостям. Слухов ходила масса, но толковых сообщений как таковых было немного. Между тем там, в Кастере, пресса все больше удивлялась тому, как вел себя в этой ситуации Макговерн.