— Значит, ты не видел его лица?

— А должен был?

— Э… Нет, это не имеет значения.

После этого мы помолчали. Если честно, мне было очень трудно начать рассказывать Локвуду про Двойника. Чтобы избежать немедленных расспросов, я перевела разговор на другую тему, и заговорила о следах недавней и странной деятельности в этом зале — тщательно подметенном поле, сигаретном окурке, горелом пятне в центре пола и многочисленных капельках застывшего свечного воска. Локвуд явно встревожился, принялся ходить по залу, внимательно изучая его и постоянно хмуря брови.

— Ты абсолютно права, — сказал он мне, закончив осмотр. — Это загадка. Совершенно ясно, что здесь кто-то был, причем совсем недавно. Они зажигали свечи из китайского воска. Вот, смотри, — он соскреб с пола застывшую капельку воска и растер ее в пальцах. — Пахнет маслом жожоба. Такие свечи можно купить в магазине Маллетса. Товар высшего качества, очень дорогой. Теперь эта сигарета… Посмотрим, какой она марки, это тоже может что-нибудь подсказать, — Локвуд поднял окурок, поднес его к свече и принялся внимательно рассматривать, щуря свои глаза. — Ага… Хм… Да…

— Ну, и что за марка?

— Не написано. Пока что этот окурок для меня всего лишь горсточка табака и кусочек папиросной бумаги. Но я уверен, что заставим его рассказать гораздо больше и о себе, и о своем хозяине, — теперь Локвуд посмотрел на груды скелетов, и сказал. — А эти-то что здесь делают? Знаешь, Люси, Джордж говорил, что должно было произойти нечто необычное, чтобы пробудить так быстро и так много призраков, как это случилось в последние несколько недель. И он оказался прав. Я хочу, чтобы он сам увидел этот зал. Джордж, как никто, умеет подмечать малейшие детали, анализировать их и делать правильные выводы. И сделать это необходимо как можно скорей, пока Барнс не наложил на все свою лапу. Готов поспорить, что как только сюда явится ДЕПИК, нас всех немедленно вытурят отсюда и близко уже не подпустят.

Я кивнула. Чего ж тут спорить, так всегда и бывает, ясен пень.

— А нашествие на Челси… Как ты думаешь, нам удалось его остановить?

Локвуд оживился, снова был полон энергии. Он протянул свою руку, помогая мне подняться на ноги.

— Это мы очень скоро выясним, — и добавил, посмотрев на присыпанные солью и железными опилками скелеты. — Но только если этот зал, несмотря на все странные вещи, что в нем обнаружились, не Источник, то я круглый дурак, и мне пора переходить рядовым оперативником в… ну, скажем, агентство Банчерча. Посмотри на эти кости! Если всех этих парней похоронили здесь заживо, накопившейся здесь потусторонней энергии хватит на то, чтобы спалить целый городской район. И это нашла ты, Люси, — похлопал он меня по руке. — Ты просто молодец.

Э, нет, вот молодцом-то я себя как раз не чувствовала.

— Локвуд… — медленно начала я. — Я насчет Полтергейста… Ты был прав, когда сказал, что я была центром его притяжения. Когда мы были на верхних этажах, я… Я разругалась с Холли. Затеяла с ней свару. Короче говоря, мы разбудили Полтергейст. Мне очень стыдно. Я виновата, Локвуд. Я не смогла сдержать саму себя. Я стала обузой для всех вас. Из-за меня вы могли погибнуть.

— Вы с Холли спасли Бобби Вернона, не забывай об этом, — сказал Локвуд, но при этом, заметьте, не стал возражать против того, что только что сказала я.

— Холли тебе обо всем уже рассказала, наверное, — продолжила я. — Или у нее на это не было времени?

— Нет, она ничего мне не рассказывала. Похоже, она очень переживала за тебя, Люси. Впрочем, мы все о тебе тревожились.

Он зажег фонарик, и повел меня к выходу из зала костей. Какое-то время мы молча шли по узкому проходу, затем я сказала.

— Локвуд, Я должна извиниться. За то, что недавно случилось. Я была не в себе.

Как я уже сказала, проход был узким, мы шли с Локвудом буквально рука об руку, а впереди нас бежал луч фонарика. Когда Локвуд ответил, его голос прозвучал в темноте как-то особенно тихо и спокойно.

— Я тоже хочу извиниться. После того, что произошло в доме Винтергартен, я начал думать, что слишком невнимательно отношусь к тебе. Я знаю, что кажусь тебе слишком холодным и отчужденным, но это просто потому… — здесь он глубоко вдохнул. — Потому, что сам себе не доверяю, когда речь идет о тебе. Я, наверное, слишком опасаюсь того, что может случиться.

Я осторожно переступила попавшийся под ноги камень. На полу блестели лужицы воды.

— В каком смысле может случиться? — спросила я.

— Я имею в виду оперативную ситуацию, когда наши жизни вновь окажутся в опасности. Ты обладаешь настолько необычным Даром, Люси… Да, пойдем здесь налево. Я знаю, это похоже на канализационные стоки, но на самом деле, это в основном речная ряска… Так вот, я совсем недавно слышал, как ты разговаривала с той тварью. Да, твой Дар уникален, Люси, но он же делает тебя ужасно уязвимой. И потому я должен внимательно присматривать за тобой.

Что-то сжалось у меня в груди. Из темных глубин памяти вынырнуло, промелькнуло на миг бледное, печально улыбающееся лицо.

— Нет, Локвуд, на самом деле, ты вовсе не должен этого делать. Не обязан. Ты не отвечаешь за…

— Отвечаю, Люси. Знаешь, я не люблю об этом говорить, но со мной такое уже было. Я потерял дорогого мне человека. И не могу допустить, чтобы это повторилось.

Я остановилась. Вода уже была нам по колено. В слабеющем свете фонарика виднелся пролом в стене, и в нем, за наваленными грудой камнями, прорытый прямо в земле лаз. Локвуд качнул фонариком, указывая, чтобы я лезла в него, но я застыла на месте. Я не могла двинуться дальше без того, чтобы признаться…

— Локвуд, — сказала я. — Я должна рассказать тебе кое о чем. Сейчас расскажу, а потом, если захочешь, можешь выключить фонарик и оставить меня здесь одну. И завалить за собой лаз. Мне будет все равно, я заслуживаю этого.

Повисла пауза. Сквозь отверстие в стене в такт речным волнам вода то выливалась, то прибывала вновь. Наконец, Локвуд воскликнул нарочито бодрым, шутовским тоном.

— Батюшки-светы! Так это ты? Это ты украла из ящика моего стола заначку шоколадных бисквитов «Лейбниц»? А я-то всегда думал, что это Джордж!

— Нет. Бисквиты — это не я.

— Значит, Джордж все-таки… Дьяволенок. А я, грешным делом, даже Холли начал подозревать.

— Локвуд!

— Да.

Я набрала в грудь воздуха, и сказала.

— Я была в комнате твоей сестры. Видела одну фотографию, на которой ты вместе с ней. Мне очень стыдно. Я не имела права делать это. Но это еще не самое ужасное, Локвуд. Собираясь уходить, я упала, и прикоснулась к кровати, и услышала… Я не хотела, клянусь тебе, но, тем не менее, услышала эхо того, что тогда произошло. Понимаю, это непростительно, и ты можешь поступить со мной как сочтешь нужным, я полностью заслуживаю этого, но я не могу больше держать это в себе. Вот. Все. Сказать мне больше нечего, поэтому умолкаю.