– А где Давид?

Витек сообщает:

– У него вчера мать приезжала, а Маргарита ему сульфозин уколола…

Аксана вздыхает:

– Бедняга. За что она его?

– Встал до подъема. Маргарита увидела и сказала, чтобы он лег. А он стал убегать. Они полчаса по палате гонялись, а когда она его поймала, Давид прокусил ей руку.

– Ну и что, что прокусил?

Витек смотрит на Аксану влюбленными глазами. Не выдержав собственных чувств, подходит к сетке и просовывает руку.

– Аксана, как… как?..

Девочка улыбается, берет прядь своих волос и щекочет ею Витькин нос. Оглянувшись по сторонам, Витька целует Аксану.

– Маргарита вышла! – шепчет она, заметив появившуюся в дверном проеме медсестру.

Витек делает шаг назад и садится на корточки. Оглянувшись, шепчет:

– Кобра…

Аксана тоже садится на корточки. Витек продолжает:

– У Давида аллергия на укол была. Он задыхаться стал, и температура скакнула. Его три часа в чувства приводили.

Аксана вздыхает:

– Смешной он.

– Он мне рассказал, как ты его нахваливала.

– Как? – притворяется удивленной Аксана.

– Про волосы шелковистые, – конкретизирует Витя.

– Они у него и правда шелковистые, – улыбается девочка.

Маргарита уходит с площадки. Витек сразу делает шаг к Аксане, и она тоже подходит к забору, Витек целует ее через сетку и, отступая, произносит:

– У тебя лучше!

Аксана начинает заплетать косичку. Витя возмущается:

– Не надо!

– Не нравится? – удивляется Аксана.

– Нет! Мне распущенные нравятся!

– Распущенные девочки? – подкалывает она.

– Нет. Твои волосы. Из всех психов в этой больнице у тебя самые красивые!

– Ну, хорошо, не буду, – соглашается Аксана и расплетает косу.

– А ты знаешь, я думаю, что Давиду повезло, – заявляет Витя.

– В чем же ему повезло?

– У него аллергия на сульфозин, значит, серой его колоть больше не будут. А аминазин – это фигня по сравнению с сульфой. Ему теперь бояться нечего – только влажное пеленание.

– У нас влажное пеленание никому не делали. Холодно лежать?

Витек усмехается:

– Замерзнуть не успеваешь. В мокрую простыню плотно оборачивают тело, а затем широким бинтом приматывают к кровати. Когда материя начинает высыхать, ткань садится и дышать становится нечем. Паника наступает – будь здоров! Даже на крик воздуха не хватает.

– Понятно, – опять вздыхает Аксана.

– Мне когда первый раз сделали, я думал, задохнусь, – продолжает Витька. – Эффект потрясный. Потом как с того света возвращаешься. Но продолжительность пытки короткая – развязали, и отмучился.

Аксана печально вздыхает:

– Витя, а когда ты отсюда выйдешь?

– Не знаю. Адрияга ничего не говорит. Я ее уже спрашивал об этом. А она талдычит, как попугай, одно и то же. «Все зависит только от тебя самого. От твоего поведения. Будешь стараться, пойдешь на поправку, мы тебя сразу же выпишем», – передразнивает врачиху Витек. – Я уже и так целый месяц тише воды, ниже травы. Не знаю, что ей еще надо.

– А меня опять хотят выписывать. Врач сказала, что максимум неделю продержит и отправит домой.

Пауза.

– Я не поеду домой без тебя…

– А врач что?

– А врач говорит, что, если не пойду, меня переведут в область.

– Вот сволочь!..

Пауза.

Витек:

– Говоришь, неделю еще?

– Да.

– Черт! Я попробую поговорить с Адриягой. Но она такая…

Оля опять жалостливо зовет Лешку:

– Леша… Леша…

Аксана:

– А Лешу за что наказали?

– У Лехи вообще крышу сорвало. Представь, он Маргариту и Адриягу дурами назвал! Если бы не Давидова аллергия, они бы его спеленали. Не до него им было. Но Адрияга такие слова не прощает. Я ее знаю.

Аксана глубоко вздыхает и, взявшись за собственную прядь, шепчет:

– Медсестра сказала, что отрежет мне волосы, если я опять вернусь сюда после выписки. У нас уже подстригли двух девочек. Говорят, что вшей нашли, но я не верю, потому что постригли нормальных.

– Нас тоже стригут за провинность. Дебилов не трогают, им все равно. Адрияга это перед выпиской любит делать, чтобы дома лысина подольше напоминала про больницу.

Пауза.

Аксана:

– Вить?

– Чё?

– А если мне волосы отрежут?

– Тебе не отрежут. Тебе в школу осенью идти. Они знают, что в школе тебя любят!

– А ты любишь?

– Ну, ты же знаешь… Люблю…

– А если отрежут – будешь любить?

Витек делает шаг к сетке и берет прядь волос Аксаны в руки.

– Я тебя любую люблю. Но они не отрежут. Побоятся!

– А как ты меня любишь?

– Ну, как-как… сильно, – смущается Витек.

Аксана не унимается:

– А еще как?

– Блин… ну… очень сильно!

– А почему ты меня любишь? – не успокаивается Аксана.

– Потому что ты красивая.

– А еще?

– Клевая.

– А еще?

– Потому что… ты такой же псих, как и я! – смеется Витька.

Пауза.

Оля жалобно зовет Лешку:

– Леша… Леша…

К ней сразу подбегает Дебил и показывает новые чудовины. Оля снова отходит в сторону, и все повторяется. После очередной неудачной попытки отвязаться от Дебила из песочницы встает Немой и начинает оттаскивать Федю от сетки. Тот возмущается, привлекая внимание Степаныча. Степаныч кричит: «Эй! Эй! Оставь его в покое!» Но глухонемой стоит спиной к санитару. Он не слышит Степаныча и продолжает тащить Дебила от забора за шиворот. Вдруг Дебил кидается на Немого, и начинается драка. Степаныч спешит к дерущимся. Леха смотрит санитару вслед, потом переводит взгляд на Олю, потом на забор, потом снова на санитара, снова на забор и бросается на другой конец площадки. Он не замечает, что в этот момент из корпуса выходит Маргарита Юрьевна. Разгадав его намерение, она бежит за Лешкой. Лешка спотыкается о выпирающий из земли корень вяза, но, удержав равновесие, подбегает к сетке и прыгает на нее. Вслед за ним прыгает медсестра и повисает на Лешке, от чего тот соскальзывает вниз. Прижав рвущегося на волю мальчика, Маргарита Юрьевна кричит: