Но Николь и Старр насмехались над ней, называли дурой и трусихой, говорили, что им и в туннелях прекрасно живется, особенно теперь, когда она оттуда свалила и забрала с собой своих хлюпиков.

Потом в подвал ввалился запыхавшийся и совершенно измотанный Куртис. Стиви Рей вспомнила, что при виде его у нее впервые шевельнулось нехорошее предчувствие, но она не придала этому значения. Она напомнила себе, что никогда не любила этого парня.

Куртис был здоровенным деревенским жлобом с северо-запада Оклахомы, плоть от плоти тупых свиноводов, в шкале ценностей которых женщина стояла на целую ступень ниже хорошего борова.

— Готово, я поймал его и как следует подкрепился, — прохрипел он.

— Ты об этой твари? Хорош заливать! — отмахнулась Николь. — Он же воняет, как дерьмо.

— Даже хуже, — поморщилась Старр. — И потом, как ты смог его удержать, чтобы полакомиться?

Куртис вытер рот рукавом. Стиви Рей увидела красное пятно у него на рубашке, и в тот же миг в ноздри ей ударил запах.

Рефаим ! Это была кровь Рефаима!

— Ну, дык, я сначала вышиб из него дух. Хорошенько приложил, самому приятно. Хотя это было нетрудно, крыло-то у него видали в каком виде?

— О ком это ты? — взорвалась Стиви Рей.

Куртис повернул свою бычью голову и тупо уставился на нее.

Стиви Рей уже готова была схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть, а может быть, даже попросить землю открыться и проглотить это огромное тупое двуногое животное, но Куртис все-таки удостоил ее ответом:

— О пернатой твари я говорю, о ком же еще? Как вы их называете? Кажется, пересмешниками? Так вот, один из них заявился сюда. Мы пытались его поймать, да он больно шустрый. В конце концов Никки и Старр надоела эта забава, и они пошли подкрепиться поздними посетителями «Тако Белл», а меня че-то на курятинку пробило. Вот прям захотелось — и все тут. Ну я и продолжил охоту. Загнал его на крышу одной из башен — ну, знаешь, да? На самую дальнюю, что подальше от дерева. — Куртис махнул огромной ручищей куда-то влево. — И сцапал.

— На вкус он такой же, как на запах? — с отвращением и любопытством спросила Николь.

Куртис пожал бычьими плечами.

— Ты же знаешь, мне по барабану. Я все ем. И всех. Всеядный, короче.

Все трое так и зашлись от хохота. Но Стиви Рей даже не улыбнулась.

— У вас на крыше пересмешник?

— Ага, — кивнула Николь. — Но мы понятия не имеем, откуда он тут взялся. И почему он весь покоцанный и поломанный. — Николь вопросительно приподняла темные брови. — Кажется, ты говорила, что Калона и Неферет сбежали, и в Доме Ночи теперь чисто? Похоже, они ушли не насовсем, раз бросили тут своих ребят. Может, еще вернутся.

— Они сбежали, — повторила Стиви Рей, делая шаг в сторону выхода из подвала. — Значит, никто из вас не хочет пойти со мной?

Все трое отрицательно замотали головами, но три пары красных глаз пристально следили за каждым ее движением.

— А остальные? Где они, кстати?

— Это их дело, — пожала плечами Николь. — Когда увижу их в следующий раз, передам, что приходила мамочка Стиви Рей и наказывала им вернуться обратно в школу.

— Во-во! — загоготал Куртис. — Типа, только школы нам не хватало! Да гори она огнем!

— Мне пора идти, скоро рассвет. Но наш разговор не закончен. И вот еще что — возможно, я захочу снова вернуться сюда со своими красными недолетками. Официально мы принадлежим Дому Ночи, но здесь тоже наш дом, и он нам может понадобиться. В этом случае вам придется либо хорошо себя вести — либо убраться вон.

— А если я предложу тебе другой вариант? — набычился Куртис. — Мы останемся здесь, потому что нам тут нравится, а ты со своими ангелочками пойдешь отсюда лесом?

Стиви Рей остановилась. В ту же секунду она привычно представила себя деревом, длинные корни которого уходят глубоко-глубоко вниз, в таинственные, загадочные недра земли.

«Земля, приди ко мне, пожалуйста!»

Отклик не заставил себя ждать. Здесь, в подвале, вблизи своей стихии, Стиви Рей почти сразу же почувствовала прилив силы и энергии. Когда она заговорила, земля задрожала и загудела от силы ее раздражения:

— Я повторю всего один раз — последний. Если я приведу сюда своих красных недолеток — мы будем здесь жить. Будете вести себя хорошо — можете тут остаться. Будете плохо — уйдете. — Она топнула ногой, и все здание вокзала содрогнулось, так что с низкого потолка подвала посыпалась штукатурка. Стиви Рей сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и представила, как вызванная энергия покидает ее тело и уходит обратно в землю. Когда она снова заговорила, голос ее звучал совершенно обычно, а земля больше не дрожала:

— Так что решайте сами. Я вернусь завтра вечером. Пока.

Не оглядываясь, она вышла из подвала и направилась через заваленный камнями, арматурой и железными решетками двор к каменной лестнице, ведущей от нижней автостоянки некогда оживленной железнодорожной станции, к верхней.

Стиви Рей была настолько осторожна, что заставила себя не бежать, а медленно подняться по лестнице.

Дождь прекратился, весь предыдущий день ярко светило солнце, однако ночью снова подморозило, и оттаявшая было земля опять покрылась коркой льда.

Выйдя на круговую подъездную дорогу, Стиви Рей остановилась возле большого крытого подъезда, некогда защищавшего пассажиров от причуд непредсказуемой оклахомской погоды.

Здание вокзала всем своим видом напоминало заколдованный замок. Зет говорила, что оно похоже на Готэм-сити[10]. Присмотревшись, Стиви Рей решила, что вокзал больше смахивает на нечто среднее между антуражем «Бегущего по лезвию» и «Ужасов Амитивилля». Она всей душой полюбила уютные подземные туннели под ним, но само здание с его причудливой смесью модерна и технической функциональности почему-то наводило на Стиви Рей ужас.

Нет, умом Стиви Рей, конечно, понимала, что зловещее предчувствие, охватившее ее при виде темного здания вокзала, отчасти объяснялось близостью рассвета. Разумеется, сейчас до нее дошло, что это должно было ее остановить. Она должна была развернуться, сбежать вниз по ступенькам, сесть в машину, которую одолжила возле школы, и гнать в Дом Ночи.

Если бы Стиви Рей так сделала, она не лежала бы сейчас на крыше под беспощадно светлеющим небом.

Но она, очертя голову, ринулась навстречу своей судьбе и теперь, как сказала бы мамуся, ее дело пахнет соляркой.

Она знала, что в главной части вокзала есть винтовая лестница, ведущая на башни — не зря же, живя в туннелях, она облазила все это здание вдоль и поперек! Но Стиви Рей ни за что не вернулась бы в здание, ведь там она могла столкнуться с красными недолетками, которые непременно принялись бы ее расспрашивать и, не дай Никс, узнали бы правду…