Через сто метров подъема была сделана передышка. Я и мои товарищи жадно глотали воду из фляг и ждали, пока бешеный пульс вновь войдет в норму. А чуть дальше, на последнем перегоне, нам пришлось преодолеть самую большую и опасную расселину из всех, что мы видели за минувшие дни. Местами ширина ее достигала более трех с половиной метров. На не закрытых ледяными мостками участках было заметно, что глубина ее составляет около трех метров. Вид мостков доверия не внушал: они были какие-то сероватые, полупрозрачные, рваные по краям и казались совсем непрочными.

Все тяжело запыхались, холодный воздух обжигал легкие. Мы в озадаченности остановились перед трещиной. Ну и что с того, что команда безопасности проложила нам путь и уже проверила маршрут на предмет надежности? Не слишком ли долго мы испытывали терпение Гренландии? Мне невольно вспомнилась судьба опытного полярника Макса Демореста.

Несколько сотен метров мы тащили насос вдоль опасной трещины, пытаясь добраться до места, где ее «пасть» поуже – около двух метров. Здесь мостки были расположены сантиметров на тридцать ниже поверхности ледника. Некоторые члены команды решились попробовать их на прочность и заявили, что они достаточно крепки. Однако все понимали, что правду мы узнаем только тогда, когда потащим по ним Hotsy.

Мы пододвинули насос к месту перехода, затем направили завернутые кверху носы полозьев перпендикулярно трещине. Усилиями команды, тянувшей веревки, слегка приподняли переднюю часть полозьев. Все набрали побольше воздуха, приготовившись выложиться полностью: ногами прочно уперлись в лед, плечи впечатали в поперечные лестницы. Я сжимал холодный метал так, что костяшки побелели. Отчасти мне это было необходимо, чтобы сильнее толкнуть всю конструкцию вперед, но, кроме того, инстинктивно хотелось уцепиться за что-нибудь большое и надежное.

Когда мы уже почти было преодолели пропасть, загнутые носы соскользнули с противоположного края трещины и уперлись в ее вертикальную стенку. Концы «лыж» могли сломаться, но не это нас заботило больше всего, а то что, вся команда застряла на мостках над пропастью.

Спереди и сзади послышались выкрики: «Давайте, двигайтесь!», «Приподнимите переднюю часть полозьев!», «Не останавливайтесь!» Толкавшие рычали и пыхтели, как белые медведи, вселявшие в нас ужас еще несколько недель назад. Все собрались с силами и поднажали, вытолкнув махину, весившую более трети тонны, на «другой берег» расселины. Несколько человек по ходу дела споткнулись и повисли на лестнице, но товарищи, а также вес насоса протащили их несколько метров вперед, так что они уже был в безопасности. В общем, мостки выдержали испытание на прочность.

После такой ударной работы надо было сделать паузу и немного расслабиться. По лицам блуждали счастливые полуулыбки. Самое трудное было позади. Через некоторое время мы снова принялись штурмовать склон. Когда вдали показались оранжевые флажки, все приободрились и ускорили темп. Последний перегон до точки BW-1 вообще показался легким. Джим посмотрел на часы: мы прибыли к месту назначения в 7.56 утра. Путь, который предполагалось преодолеть за четыре часа, мы прошли менее чем за два. При этом никто не пострадал, и насос не получил повреждений. Кто-то отдыхал, прислонившись спиной к поперечным лестницам, кто-то сел на снег. Стив вспоминал о своем боевом опыте:

– Я побывал в Ираке и Пакистане и видел, как работают элитные военные подразделения. Даже по сравнению с ними, то, что вы сейчас сделали – просто высший пилотаж, – заявил он. – И изобретательный ход, придуманный Уиджи, и командные усилия всех остальных – это просто чудо! Такому мог бы позавидовать американский спецназ.

Джим больше всего поражался тому, как пригодились две лестницы, которые Лу купил в последний момент в Кефлавике. Они оказались одним из наших «ключевых инструментов».

– Кто хочет, тот добьется, – заключил Джим.

Отдых был коротким. Мы сделали только полдела, доставив Hotsy к месту проведения исследований. Для его работы нужно было также топливо, дополнительные краны, тросы и прочее оборудование.

Несколько человек отправились обратно в лагерь, чтобы принести все то, без чего Уиджи не мог начать растапливать лед. С собой они взяли сделанные из лестниц полозья, намереваясь погрузить на них большой кейс с необходимым оборудованием. Оказалось, что этот ящик весит более двухсот килограммов. Пришлось обвязать его веревками и снова впрягаться, чтобы тащить снаряжение вверх по леднику.

Мы и без того устали после перемещения насоса, а тут еще и народу было меньше. Кроме того, к середине дня верхний слой снега подтаял и стал липким. Без полозьев из лестниц мы и вовсе бы не справились, но даже при их наличии возникало ощущение, что мы тащим в гору упрямого осла. Поэтому мы так себя и назвали, «ослиной упряжкой». В общем, переход с контейнером от лагеря до точки BW-1 превратился в двухчасовую пытку. Кто-то вслух посылал проклятия всем, кто в ней не участвовал, кто-то ругался тихо, себе под нос.

Док был одной из ключевых фигур в «ослиной упряжке». Оказалось, что он физически очень силен, несмотря на свой немолодой возраст. По дороге он развлекал нас рассказами о приключениях, которые ему довелось пережить, путешествуя по заданиям Береговой охраны.

Но о совсем недавнем приключении он поведал несколько позже.

Оказывается, после того, как мы доставили насос, он отправился в базовый лагерь один и без обвязки – то есть нарушил сразу два правила. А ведь команда безопасности предупреждала, что ни в коем случае нельзя расслабляться и искушать судьбу: ледник коварен, несмотря на то, что мы как-то забыли о риске после нескольких благополучных дней в Гренландии. Так вот, на пути к лагерю Док поскользнулся и чуть не провалился в расселину. К счастью, он быстро развел руки в стороны и повис над узкой трещиной, застряв на уровне подмышек. При этом первым делом он подумал не о том, как бы ему выбраться, а о том, как неохота снова услышать ворчливый голос Ника: «Я же говорил!»

Случай с Доком был единственным инцидентом такого рода. Больше за все время пребывания в Коджи-бей никто не попадал в подобную переделку.

А вот Джетте Диско ледник преподнес приятный сюрприз. Она тоже шла к базовому лагерю после того, как мы перетащили Hotsy. Метрах в ста от флажков на участке BW-1 она заметила под ногами что-то темное. Вместе с Джимом и Робом они разгребли снег и обнаружили промерзший кусочек ткани размером с ладонь. На нем виднелись серые и синие полоски. Не было похоже, что это обрывок одежды кого-то из членов нашей экспедиции. К тому же никто не упоминал, что порвал куртку или штаны. Окончательный вердикт могли вынести только эксперты, которые проведут исследование ткани. Но у тех, кто его нашел, возникло предположение, что это фрагмент чехлов, которыми обтягивали крылья «Груммана».

Находка пройдет экспертизу только через несколько месяцев, и все же она уже там, среди снегов вселила во всех нас новую надежду на то, что цель близка.

Уиджи принялся протапливать шахту около часа дня. Он выбрал то место, где накануне Джон и Фрэнк работали буром. Уиджи расставил ноги и прокопал небольшую канавку, а в нее воткнул черную стальную трубу, через которую струя горячей воды устремилась вглубь ледника. Уиджи планировал сделать шахту вдвое ниже глубины, на которой радар заметил аномалию, чтобы проверить все слои льда, где могут находиться фрагменты самолета. Участники операции собрались вокруг лунки и с нетерпением ждали, когда же ледник откроет свои тайны.