концертах пришлось с его интеллигентным юмором туго. Я вывозил, вспоминая шутки вплоть до студенческих миниатюр. Как-то, в общем, вдвоем вытягивали. И вот в последний день гастролей нам наша администраторша вдруг заявляет, что Арканову и Луговому она заплатит по семьдесят пять рублей за концерт, а мне по пятьдесят. поскольку я не член Союза писателей. То есть прямой обман. И главное, все десять дней гастролей она об этом молчала, а сообщила в последний день. После всех мытарств мне стало так обидно, что я просто заплакал.

Аркан, когда мы вышли, решил меня успокоить и, понимая, что администраторша поступает подло, сказал мне:

— Давай так: я тебе из своих доплачу. В общем, разницу разделим пополам.

И надо сказать, что слово свое он сдержал. Хотя, в принципе, мог и не отдавать. Он же за эту администраторшу не ответчик.

Сейчас Аркадий Михайлович — человек обеспеченный, а тогда у него с деньгами было не очень. Как-то я ему предложил купить у меня старый холодильник «Саратов». Договорились на сорок рублей. Взяли Мишу Липскерова, поймали какой-то «рафик» и поехали ко мне. Погрузили холодильник, едем к Арканову. Я говорю:

— Аркан, давай деньги.

— Какие деньги?

— Сорок рублей.

— А разве мы договаривались на сорок?

— Да, — говорю, — на сорок.

— Давай так, — говорит Аркан. — Тридцать пять и бутылку.

— Нет, — говорю я, давясь от смеха, — только сорок.

Торговались мы минут двадцать. Кончилось все тем, что он мне заплатил тридцать девять рублей, а я еще поставил им всем бутылку.

В другой раз уже на гастролях Аркадий Михайлович стал мне рассказывать, какой замечательный альбом продаст мне, когда мы вернемся в Москву.

Вернулись. Встретились в ЦДЛ. Арканов вынул альбом художника Делакруа — «Свобода на баррикадах» и так далее. Потребовал за него десять рублей. Альбом мне не нужен был и даром. Я, умирая со смеху, пытался от него отказаться. Но в результате все-таки купил этот дурацкий альбом за рубль, и мы потом долго его в ресторане обмывали за мой, естественно, счет.

С Аркановым было весело. Однажды мы сидели с ним в ресторане, и вдруг он начал сочинять пародии на эпиграммы одного из наших приятелей. Тот писал комплиментарные эпиграммы, и Аркан погулял вдоволь:

На С. Михалкова:

И сам большой, И пишет хорошо.

Или на уезжающего Аксенова:

Быть может, ты меня умнее. Езжай, езжай, не обеднеем.

Я включился в эту игру, и мы написали этих эпиграмм штук двадцать. Конечно, напечатать их было невозможно в то время, но зато мы повеселились всласть.

Один наш общий розыгрыш длился несколько дней. Дело было в Баку. Мы там были с Задорновым, пародистом Брайниным и куплетистом Дабужским.

Все шло хорошо. Миша Задорнов уже набирал обороты. Для большего успеха он исполнял еще и крокодильские «Нарочно не придумаешь». Там была такая шутка: вместо фильма «Убийство Маттеоти» в афише напечатали «Убийство Матюти».

Брайнин с Дабужским жили в одном номере. Задорнов в другом.

Я набрал телефон Брайнина и сказал хриплым голосом с сильным кавказским акцентом:

— Дарагой, это Тенгиз говорит, были вчера на ваш концерт. Ай, молодцы, давай завтра к нам, но не все, можешь собрать?

Брайнин от радости чуть не ошалел.

— А по сколько платить будете?

— По пятьдесят рублей.

— Да, могу, могу, а кого возьмем?

— Да возьми этот, как его, такой, который Матютя, потом и сам давай, ну еще этот пожилой возьми.

— Арканов?

— Да, вот Арканов, запиши телефон… — И я дал ему номер его же телефона.

Радости Брайнина не было предела. Он тут же побежал к Задорнову и договорился о выступлении. Тот, естественно, согласился.

Я снова позвонил:

— Слушай, как тебя?

— Борис, Борис.

— Да, слушай, Борис, не надо Матютя, давай этого нашего Измайлова. Мне сказали, Измайлова давай.

Брайнин побежал к Задорнову и сказал:

— Звонил Тенгиз, сказал, Матютю не надо.

— Какого Матютю? — перестал отжиматься от пола Задорнов.

— Ну, он тебя Матютей зовет, сказал, тебя не надо, а надо Измайлова.

Миша возмутился:

— Слушай, сижу в номере, никого не трогаю, и вдруг на тебе. Матютю не надо.

Брайнин прибежал ко мне:

— Лион, Лион, мужик один звонит, зовет выступить завтра по пятьдесят рублей.

Я сказал, что согласен. Мы пошли на выход. В вестибюле подошел возбужденный Задорнов и закричал:

— Лень, ты представляешь, я у себя в номере занимаюсь гимнастикой, вдруг какой-то Тенгиз сначала зовет выступать, потом говорит, что Матютю не надо. Это я — Матютя! — Мишка при этом жутко хохотал, потому что его смешила сама абсурдность ситуации.

Мы садимся в машину. Аркан впереди, рядом с шофером. Брайнин начинает рассказывать Арканову о приглашении. Тот осторожно скашивает глаза в мою сторону, я не выдерживаю, отворачиваюсь. Аркан все понял.

Когда мы приезжаем на площадку, я ему все рассказываю. Аркану нравится.

На другой день утром звонит Брайнину тот же Тенгиз и говорит:

— Слушай, Борис, ты тоже не нужен, приведешь Измайлова с этим пожилым, получишь свои десять рублей, и все.

Брайнин озадачен.

— Почему?

Тенгиз вешает трубку. Брайнин начинает звонить по своему номеру, и, естественно, все время занято.

Он прибегает ко мне в панике. Что делать?

Звонит по своему номеру Тенгизу. Но там никто не берет трубку.

Брайнин уходит к себе. Снова ему звонит Тенгиз:

— Слушай, Борис, не надо тебя совсем. Мы без тебя их найдем, Арканова и Измайлова.

Брайнин в полном недоумении. Деньги уплыли. На концерте он все это рассказывает. Мы с Аркановым говорим, что нам Тенгиз уже звонил, и мы дали согласие, но мы не знали, что Брайнина не будет, а теперь мы из солидарности откажемся выступать.

После концерта мы едем в гости к нашим бакинским друзьям. Брайнин изрядно выпил. Мы ему рассказываем, что уже отказались от предложения Тенгиза. Брайнин говорит, что Тенгиза надо наказать. Аркан вспоминает, что у него есть знакомая в ЦК Азербайджана, некая Фатима.

Аркан идет в коридор к телефону и звонит Фатиме:

— Фатима, ты знаешь, какой-то у вас есть Тенгиз. Фатима, конечно же, знает Тенгиза.

Дальше Арканов рассказывает по телефону всю историю.

Поддатый Брайнин требует Тенгиза наказать.

Мы — Задорнов, я и Дабужский — просто плачем от смеха.

Аркан просит Фатиму как следует наказать Тенгиза. Вешает трубку.

— Ну, она ему задаст, — говорит он Брайнину.

Брайнин доволен. Мы плачем.

На другой день Тенгиз звонит Брайнину:

— Слушай, Борис, зачем Фатиме пожаловался, она теперь меня с работы снимет.

— И правильно, — отвечает Брайнин.

Тогда Тенгиз говорит:

— Давай, дорогой, не ссориться, давай в ресторан всех поведу, тебе денег дам.

— Ладно, — согласился Брайнин.

Во