– Мистер Пейн, мистер Нитрей, мистер Дорман, добрый вечер, – официально холодно произносит Ник, кивая мужчинам.

– Мистер Холд, мисс Пейн, неожиданная встреча, – говорит один из друзей отца, подходя к нам, и с радостью пожимает руку Ника.

– Мы рады вас видеть здесь. Не хотите присоединиться? – Вторит ему второй, повторяя движения своего друга.

– Нет. Они не хотят. Тем более мистер Холд, не принадлежит нашему кругу, он здесь только благодаря моей дочери, которая уже отправляется домой. Пойдёмте, не будем портить вечер этой неприятной встречей, – с отвращением обрывает всех отец, и я сжимаю зубы от злости.

– И, слава богу, мистер Пейн, мне комфортно на своём месте. Я здесь не только благодаря Мишель, моей прекрасной девушке, с которой мы приехали поужинать. Дело в деньгах, мистер Пейн, коих у вас немного. И только благодаря вашей дочери, я с удовольствием оплачу ваш ужин, – незамедлительно отвечает Ник, а я цепляюсь за его руку, чтобы не дать ему врезать моему отцу, хотя я бы так и сделала за такое публичное оскорбление, которое вызвало во мне волну ярости.

– Засунь их себе в глотку, Холд, и отравись, – цедит сквозь зубы отец и проходит мимо нас, задевая плечом Ника, но я сильнее хватаюсь за него, жмурясь от этого.

Как он мог? Боже, как ужасно.

– Мистер Холд, мы приносим извинения за поведение Тревора. У него сейчас проблемы… простите, – лепечет мистер Нитрей, пряча глаза, а второй мужчина просто кивает и сбегает от нас.

Мы остаёмся одни, и теперь я слышу, как музыка замолкла, как и разговоры вокруг. Все слышали. Все знают и это самое отвратительное.

Ник хватает меня за руку, подводит обратно к столу, где уже стоит горячее. Я опускаюсь на стул, наблюдая, как мой кавалер со злостью встряхивает салфетку и укладывает себе на колени, хватая бокал, и допивая его до дна.

– Пожалуйста, Ник, давай уйдём, – молю я, нервно теребя вилку.

– Нет. Мы с тобой ужинаем и продолжаем это делать, – сквозь зубы отвечает он.

– Ник… он не оставит это просто так, понимаешь? Пожалуйста, прошу тебя, – кусая нижнюю губу, я подаюсь вперёд и хватаю его руку, лежащую на столе. – Пожалуйста.

Он отводит взгляд, а затем кивает, подзывая свободной рукой официанта, и просит счёт. Я держу его, и это придаёт силы не вскочить с места и не убежать сейчас же отсюда. Знала, чувствовала, что это плохая идея. Наши открытые отношения – крах нас. И я боюсь, так сильно боюсь сейчас, что кажется время замедлилось, а счёт несут очень долго. Но официант появляется, и Ник расписывается на бумаге. Я уже позволяю себе торопливо встать на ноги, и потащить Ника к выходу.

Мы подходим к гардеробной, где я чувствую, насколько Ник сейчас напряжён и зол. Его лицо не выражает ни единой эмоции, но глаза. Мои любимые глаза горят от гнева и желания терзать снова и снова меня. И я готова, но только не здесь, не так близко к ним. Выходим из ресторана, как знакомый голос, леденящий сейчас мою душу и сковавший всё тело, заставил остановиться и замереть.

– Холд, немедленно отпусти мою дочь.

Ник сильнее сжимает мою руку, продолжая идти, не обращая ни на что внимания. Но сильный захват моего локтя, от которого я вскрикиваю, потому что он принёс мне тупую боль в швах и ранах, едва только успевших затянуться, не даёт мне следовать за моим мужчиной. Я оступаюсь и отпускаю его руку, пятясь назад, пока не наталкиваюсь на препятствие и как мячик не отскакиваю от него.

В следующий момент всё происходит настолько быстро, что я не успеваю осознать, что только что произошло, как Ник уже за горло прижимает к стеклянной витрине ресторана моего отца, пытающегося ослабить сжатие. Паника накрывает меня полностью, и я подскакиваю к Нику, пытаясь оттащить от моего отца, но он ещё крепче сжимает его горло, скрипя зубами.

– Только попробуй ещё раз тронуть её, причинить ей боль, я убью тебя. Придушу своими же руками. Всё ясно? – Шипит Ник в покрасневшее лицо моего отца.

– Ник, отпусти его… прошу… хватит, – шепчу я истерично, бросая взгляд за спину, где уже собираются зеваки, чтобы насладиться новым побоищем.

– Я предупредил, – бросает Ник, освобождая отца, который начинает кашлять, растирая горло и сгибаясь пополам.

– Папа, прекрати этот цирк. Уходи, оставь нас в покое, – дрожащим голосом произношу я, притягивая Ника к себе и пытаясь скрыться как можно быстрее.

– Цирк? Это ты, неблагодарная тварь, устроила цирк там! Что ты творишь? Как ты могла так поступить со мной? – Яростно говорит отец, полностью отдышавшись и, видимо, снова осмелев без физического воздействия. Он наступает на меня, но Ник толкает меня за свою спину, сжимая кулаки.

– Мистер Пейн, прошу вас следить за языком, иначе мне придётся применить силу. Мы не хотим с вами обсуждать ничего в данный момент. Поэтому, чтобы никто не пострадал, лучше вам извиниться, и мы распрощаемся, – голос Ника спокоен и даже, на первый взгляд, очень добродушен, но я знаю… уже слышала этот тембр. По нему я могу с точностью сказать, что он сейчас едва держится, но подчиняет себе свою агрессию. И причиной вновь стала я.

– А ты только и умеешь, что пугать и запугивать. Её тоже запугал? Или так хорошо оттрахал, что она сошла с ума? Извиняться? Перед кем? Перед сосунком, который знает единственное, как манипулировать людьми и обкрадывать их? Ты хоть знаешь, кто он? Он никто, дура! Он нищий, пускающий всем пыль в глаза! Благодаря Вуду его морду терпят везде, но я всем расскажу, что он за урод на самом деле! Его мать шлюха, которая скрывается ото всех, чтобы клиенты не узнали, как и этот ублюдок!

Ник уже с рыком бросается на отца, заваливая его на землю спиной, но от удара, который уже готов был сделать Ник, моего отца спасает Майкл, вовремя подскочивший к нам и оттащивший Ника от мужчины на земле.

– Папа! Хватит! Хватит оскорблять его! – Кричу я, закрывая рот рукой, а по щеке скатывается слеза.

Меня нещадно трясёт от адреналина и страха внутри.

– Быстро, Мишель, в машину! Быстро я тебе сказал! И я прощу тебя! Ты хоть подумала о матери и сестре? Каково им из-за твоих поступков? Нет, ты думала только о себе и об этом ублюдке, который использует тебя, чтобы навредить мне! Думаешь, ты ему нужна? Нет! Ни капли! – Орёт отец, поднимаясь с земли, тяжело дыша и яростно плюясь слюной.

– Папа…

– Заткнись, я сказал в машину, или устрою этому уроду такую гласность, ты и представить не можешь! Вон сколько людей, так пусть все знают, что Николас Холд – ублюдок…

– Майкл, отпусти меня! Я уволю тебя! – Сквозь шум толпы я слышу обозлённый голос Ника, и в голове вспыхивает мысль, которая сможет помочь мне прекратить это.

– Хватит! Хватит, я пойду, только хватит, – плачу я, бросая взгляд на Ника, ещё минуту назад пытающегося вырваться из рук Майкла, а теперь застывшего и смотрящего на меня. Он переводит взгляд на торжествующего отца, даже не пытающегося скрыть свои чувства, а затем на меня… и я вижу такую глубокую боль и разочарование, что задыхаюсь от давления в груди.