– Верно, – кивнула вампиресса. – Да и что нам может предложить вторженец, чего у нас нет сейчас или не будет в будущем? Ничего.

– Опять же, не надо забывать, что мало кто может оставить свои миры даже на краткий срок, – сказала Арсилена, после короткой потасовки с горгульей возвратив себе украденную Каркараной финтифлюшку и вновь начав в ней что-то менять. – У них там свои вечные терки…

– Если кто и рискнет, то только бог-одиночка, у кого за спиной нет врагов, что могут воспользоваться его отсутствием, – добавила Шаршалунэ, ламия, богиня искателей, сверкнув миндалевидными глазами и пошумев погремушкой на конце змеиного хвоста. – Но они, как ни парадоксально это звучит, слабы.

– С чего ты взяла? – удивился я. – Если он единолично держит в своих руках целый мир, то получает от него все ресурсы.

– С того, что это либо кто-то из слабаков, оставшийся в загнивающем мире и решившийся вложиться в один удар, чтобы заполучить новый здоровый мир с обширной паствой, либо кто-то, кого только изгнали из собственного мира и он, пока еще есть силы, решил попытать счастья и обрести новый дом. А слабаки, как верно заметила Саша, нам не страшны. Запинаем.

Все невольно улыбнулись, представив, как ламия будет кого-то пинать. Скорее, задушит, как удав, скрутив жертву кольцами своего хвоста.

– Но может ведь напасть и сильный бог-одиночка, – заметила снежная эльфа Уналитаэль, тряхнув чуть голубоватыми волосами, с которых попадали… нет, не перхоть, снежинки. – Вроде все той же Ллос. Ведь она единоличная богиня на многих мирах…

Выглядела богиня поэзии, музыки и искусств в своих одеяниях как куколка Барби, странно сочетаявшая в своем наряде меха и ткани, создающие чуть размытой полупрозрачности льда.

– Может, – ответила богиня проказ, болезни и мести Тарсарана.

Платиновая блондинка дроу, как и раньше, предпочитала одеваться в плотно облегающую тело черную лакированную кожу, подчеркивающую ее идеальное тело. А став богиней, она довела его до совершенства, как, впрочем, и другие мои жены Кирилл.

– Вот только таких уникумов очень мало, и они вряд ли пойдут на такой риск, – продолжила она, как лучше всех знающая богиню-паучиху, играя с распушенным кончиком своего хлыста. – Ведь пока та же Ллос где-то шатается, могут захватить ее мир, ведь все следят за всеми. Слишком рискованно. Так что я соглашусь с Шарш, ждать сильных богов нам не стоит, а только отчаявшихся, что тоже не сахар ибо им терять уже нечего.

– Хм-м, если все так неплохо, чуть ли не радужно, то почему у меня такое беспокойство, что не только никуда не делось, но и даже усилилось? – недоуменно пробормотал я, прислушиваясь к себе. – Что-то мы определенно упустили из виду…

Я осмотрел жен.

– Трасскор, – как по команде хором выдохнули мы после короткой паузы.

Да, вот она, неизвестная величина, что мучает меня, как заноза в одном месте – бывший верховный бог Даронара, что сумел сбежать после замеса на Олимпе. Вот от него точно неизвестно чего ждать, так как боги, как правило, мстительные существа, а властолюбивые, как он, мстительны вдвойне. Значит, и Трасскор не откажется от мести, ибо она слишком сладка, и логика здесь не работает, очень уж увесистую плюху мы ему отвесили. Тем более будет мстить, потому как это еще и позволит ему вернуть власть над своим бывшим миром. Так сказать, два в одном, соединяющее приятное с полезным.

Все опять приуныли. Трасскор далеко не дурак и уже доказал, что умеет вторгаться в чужие миры и закрепляться там, развивая успех. А уж ворваться в свой бывший мир ему и вовсе будет проще простого. Ну, не так чтобы просто – мы все же не будем сидеть сложа руки, станем всячески мешать, – но гораздо легче, чем в совсем чужой.

А здесь у него есть что-то вроде тайного хода, который могут открыть без лишнего шума оставшиеся многочисленные и скрытые последователи, коим он пообещает много каких сладких плюшек в обмен на службу. Ведь если высший состав жречества мы вывели под ноль во время ракетного удара и потом поохотились на тех, что чудом уцелел и был хорошо известен, так что и не спрятаться, то вот среднее и особенно нижнее звено жречества вполне себе уцелело в достаточно большом количестве и до поры до времени рассосалось по глухим норам, вербуя паству, из-за чего-либо нами сильно недовольную.

– Сашуль, так и не получилось выяснить, куда он смылся? – спросил я у богини войны.

– Нет, – поморщилась она своей неудаче. – К тому же, на новом месте он мог взять другое имя, и тогда мы можем его прекрасно видеть, но не узнавать.

– Беда… даже превентивный удар не нанести. Что ж, единственное, что мы может поделать в данной ситуации это удесятерить внимание и обнаружить подготовку к вторжению на начальной ее стадии. Это касается всех, но прежде всего тебя, Ссашшиллесса, и тебя, Мягкая Лапа.

Оборотница-волчица, богиня охоты во всех смыслах, то есть покровительствующая не только охотникам на дичь, но и детективам, охотящимся на преступников, а так же контрразведчикам, прекратив полировать пилочкой излишне длинные ногти, понятливо кивнула.

– Я накручу хвосты своим, – добавила она под невольный смех остальных.

– Думаешь, он атакует в ближайшее время? – усомнилась эльфа Алисилиель не без тревоги в голосе.

– Думаю, – кивнул я. – Хоть и говорят, что месть – это блюдо, которое едят холодным, но ему ждать долго нет резона, ибо мы только усилимся и нас уже будет не сковырнуть. Так что да, он атакует при первой возможности.

– Но ведь и он тоже не сможет за короткое время усилиться так, чтобы победить нас в ближайшее время, – поддержала богиню врачевания кобольдка Сишаласия.

– Как знать, как знать… – задумчиво пробормотала суккуб Хайллейса, отхлебнув вина из кубка, позаимствованного у кобольдки, и, распробовав вкус, похвалила: – Неплохо получилось…

Вот уж на кого точно благоприятно повлияла обратная связь от паствы, так это на богиню любви и страсти, подумал я. Хай действительно стала какой-то более… теплой, что ли. Любовь-морковь, розовые сопли и все такое. Здесь нужна нежность… Но, вспомнив недавно проведенную с ней бурную ночь, я стал в этом не так уверен. Страсть компенсирует всю нежность. Суккуб – она и есть суккуб.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась богиня виноделия, отняв свой кубок обратно и при этом выплеснув половину содержимого.

Наверное, сейчас куча вина выдохлась или скисла в уксус, или урожай винных ягод и плодов серьезно попортился, или еще какое несчастье произошло, посочувствовал я виноделам. Но ничего, Сишаласия компенсирует потери отличным вкусом того, что сохранилось.

– Хаос, – ответил я за демоницу.

Хайллейса кивнула, подтверждая мою догадку.

– Да, Трасскор в самом неприятном для нас варианте развития событий может обратиться к силе Хаоса. И если знать его, это вполне вероятный вариант.

В который раз над столом повисло тягостное молчание. Все понимали, что если Трасскор вдруг спятит настолько, что обратится к стихии хаоса, то он действительно может значительно усилиться за очень короткое время. Плата за это, конечно, высока, в первую очередь для мира, в котором живет бог – его просто вывернет наизнанку, я уже молчу о мутациях животного и растительного мира как от сильнейшего радиоактивного и токсического заражения. Самого бога тоже нехило изуродует (примером тому Ллос – богиня-паучиха), но кто думает о плате, когда речь идет о мести?!