Сегодня нам трудно отделаться от впечатления, что нимфомания шведского образца получила широкое распространение в различных слоях общества. Я имею в виду, разумеется, наши кинотеатры, которые на старости лет открыли мир секса и, идя навстречу широким массам озабоченных зрителей, перешли с киноклассики к низменным жанрам. И теперь невозможно выйти на улицу без того, чтобы не оказаться со всех сторон окруженным изображениями обнаженных секс-бомб и открыто совокупляющихся троек. Я лично имел несколько дней тому назад беседу об этом прискорбном явлении с Феликсом Зелигом. Мой сосед жаловался, что ему приходится каждое утро проходить мимо призраков задниц обнаженных красоток размером с небоскреб, когда он минует районный кинотеатр. Феликс настолько ярко обрисовал вид этих скандинавок, лишенных всякого стыда и совести, что пробудил у меня чувство солидарности с его справедливым негодованием, и на следующий день я специально прошел несколько раз мимо кинотеатра, дабы убедиться лично в прискорбных масштабах этого явления.

Простояв некоторое время у этих снимков перед кинотеатром, я не только наблюдал обнаженные задние части тела, как некое пророческое явление, но и глубоко анализировал тот вред, который подобные сомнительные вещи наносят нашей молодежи. В конце концов, я решил посмотреть этот фильм. Возможно, на меня повлияла напряженность мирных переговоров, или же галопирующие темпы инфляции дали мне толчок; так или иначе, я почувствовал внутренний импульс, положив ногу на ногу, взглянуть собственными глазами на этих шведских нимфоманок. Вот и все.

То есть я решил зайти в кинотеатр.

Вот здесь-то и кроется проблема. Как заходят уважающие себя главы семей на порнофильм? Когда-то я это делал, но то было в Нью-Йорке, далеко от лона семьи. У меня выпал свободный часок, я был ослеплен неоновыми огнями настоящего секс-фильма и пробрался в маленькое кино на окраине. Эти минуты я не забуду до конца жизни. Когда я зашел, весь экран заполняло огромное это самое, которое неизвестная профессионалка выставила на всеобщее обозрение во всех подробностях, во всей цветовой гамме и диаметром шесть метров, а любитель-гинеколог на фоне этого объяснял конструкцию устройства. Мои инстинкты работали как положено, я тут же закрыл глаза и стал нащупывать дорогу к выходу, но опоздал — под влиянием столь мощного эротического стресса мои мужские способности были поражены на целую неделю. До сего дня мне нельзя вспоминать о Нью-Йорке или о туннелях в дни возбуждения. Тогда я и решил больше никогда не смотреть порнографию.

А теперь возникла еще одна проблема. Как купить билет. Надо отметить, что руководство кинотеатра проявило заботу о щекотливом положении отцов семейств и демонстрировало нимфоманок также и в утренние часы, когда их сыновья еще находятся в учреждениях просвещения. Я счел правильным с тактической точки зрения выждать полчаса и уже после начала фильма проникать в зал в темноте. Не то чтобы я стеснялся, но лучше, чтобы меня там не видели. Ну, и стеснялся тоже.

Для того чтобы кассир, видевший меня по ТВ, не узнал меня, я немного изменил внешность, придав своему лицу веселое и открытое выражение. Что-то пробормотав, я купил билет и прорвался внутрь. Под прикрытием лучшей темноты я уселся поудобнее в центре и стал с нарастающим интересом наблюдать за огромным негром, который слегка лупил по щекам симпатичную девушку, висевшую на стене. В этот момент на экране вдруг вспыхнула надпись «Скоро в нашем кинотеатре», и зал озарился светом…

Трудно описать мой гнев. Оказывается, руководство кинотеатра, воспользовавшись доверием зрителей, бросило на произвол судьбы добропорядочных отцов семейств, и все это лишь для того, чтобы в проклятом перерыве продать несколько чертовых вафель. Из-за такого неудачного руководства наша экономика и пребывает в столь плачевном состоянии! Я сжался в своем кресле до размеров изюмины и осторожно посмотрел по сторонам. В зале были только мужчины, в основном зрелого возраста и старше, здесь и там!!!

Господи, Гиора!

Лучший друг моего сына Амира — одиннадцатилетний Гиора! Он сидит в соседнем ряду, как раз напротив меня! Развращенный малый, без сомнения! Удрал из школы и прямо с утра направился на порнофильм, который разрешается смотреть с восемнадцати лет! Друг моего сына! Гиора! Надо будет поговорить при первой же возможности с директором школы. То есть не говорить с ним. Где здесь выход?

Я снимаю очки и закрываю лицо кем-то брошенной спортивной газетой. Ну когда же закончится этот никому не нужный перерыв?! Я представляю себе лицо Амира, когда он встретит меня дома со своей дурацкой улыбкой:

— Папа! А что я слыыыышал?

Надо и для жены приготовить какое-то объяснение. Чрезмерная сексуальность губит современного человека. Я, совершенно измочаленный, должен немедленно встать, как только выключат свет, и уйти от этого развращенного подростка как можно быстрее…

Однако проблема. То есть фильм совсем неплохой. Действительно, неплохой. Во всяком случае, начало многообещающее. Средняя шведская семья, говорящая по-итальянски, занимается своими будничными делами. Из постели дочери-нимфоманки как раз сейчас убегает симпатичный сводник, держа трусы в руках, а ее мать в это время предается любви с почтальоном на лестничной клетке. Сводник спускается по водосточной трубе и видит в окне грустную домохозяйку, скорбно мастурбирующую на втором этаже. Он ломает окно, инстинкты воспламеняются, без страха, без раздумий, без притворства и, главное, без смены кадров…

Я скашиваю взгляд в сторону Гиоры. Он меня не видит, почти наверняка. Маленький секс-маньяк щелкает семечки и тщательно повторяет позиции, которые видит на экране. А тем временем мать-лесбиянка спускается по антенной проволоке и встречает полицейского-гомосексуалиста, ползущего вверх. Она насилует его в воздухе, и тут появляется сосед — активный некрофил, и он делает это с нимфоманкой, и есть надежда, что Гиора не смотрит в мою сторону. Порнография, вопрос географии.

Я осматриваю территорию на все четыре стороны света перед побегом. Мужчины вокруг тяжело дышат, как будто страдают астмой. В голове у каждого из них один и тот же вопрос — ну почему мы, простые люди, никогда не спускаемся по водосточной трубе и не заходим к свободным нимфоманкам?

Я только однажды испытал нечто подобное. Много лет тому назад, когда я тащился особо знойным вечером по улицам города, ко мне подошла курящая девушка:

— Куда идешь, симпатичный парень?

— К доктору Гринфельду, — ответил я, ибо был записан на вечер к д-ру Гринфельду. Да, было. С тех пор со мной таких приключений не случалось…

Господи, Гиора!

Он меня заметил. Когда нимфоманка набросилась в ванной на почтальона, гимназист-дезертир вроде как привстал со своего кресла и посмотрел на меня в упор. Теперь нельзя терять ни минуты, на карту поставлена честь семьи. При первом же жестоком изнасиловании я встал и через все кресла начал пробираться к выходу. Я продвигаюсь осторожно, продумывая каждый шаг, как боец ирландского подполья, и вот я уже почти добрался до края ряда, и между мной и выходом лишь один астматик… я шепчу ему «извините».