– Ты поедешь за ними?

– Конечно, черт возьми! Разумеется, я поеду за ними! – Все попытки Кэма обуздать свой гнев потерпели фиаско, несмотря на то, что он и заставлял себя успокоиться – хотя бы ради того, чтобы не растерять достоинство. – Мне нужно остановить Лита, иначе он убьет Гарри. Пусть даже щенок и заслуживает этого.

Пенелопа внимательно посмотрела на мужа и, тяжело вздохнув, сказала:

– Мне кажется, тебе нет никакого дела до того, что случится с Гарри.

– Зато мне есть дело до этого скандала! Я хочу хоть как-то его пригасить.

К сожалению, это была не вся правда. Кэмден беспокоился и о других вещах. Он беспокоился за Пен, хотя намеревался отделаться от своей привязанности к ней еще до наступления рассвета. И беспокоился о безрассудном и беспечном Гарри Торне. А также – о глупой своенравной Софи Фэрбродер, ценившей любовь превыше всего остального. Но, увы, ее ждало горькое пробуждение от сладкого сна, едва только она лишится всех привилегий сестры маркиза Лита.

Любовь?.. Мир был бы устроен гораздо лучше, если бы такого понятия вообще не существовало.

– Кэм, это моя вина, – тихо проговорила Пенелопа.

Кэмден ей не ответил. Да и что он мог ей сказать. Все уже было сказано. К тому же ему следовало немедленно отправляться в путь, если он хотел нагнать Лита.

И все же Кэм медлил, глядя вслед жене, медленно поднимавшейся по лестнице. Ее плечи были расправлены, а спина казалась настолько прямой, что могла бы потягаться с корабельной мачтой. Если бы у него было сердце, он бы ее пожалел.

Но у него не было сердца. Пен растоптала его, оказавшись не той, за кого он ее принимал.

Когда герцог сбежал по ступеням, экипаж уже ждал у крыльца. Две самые быстрые его лошади, разбуженные до рассвета и оказавшиеся на холодной улице после теплой конюшни, беспокойно перебирали копытами.

Кэм решил полностью сосредоточиться на стоявшей перед ним задаче. Необходимо было как можно быстрее разыскать этого болвана Гарри Торна и его глупенькую возлюбленную. А еще – удержать Лита от убийства и не дать повода властям вмешаться в дело, касавшееся только их двух семей.

И все же Кэмден не мог не думать о том, что все его попытки похоронить старые сплетни неожиданно обернулись крахом. Скандал подпитывает скандал, а посему пересуды о его матери и ее любви к обоим братьям Ротермер неизбежно возобновятся. Но если так…

Уж лучше думать об этом скандале, нежели о своей лживой жене.

Герцог уже просчитал кратчайший путь до Ливерпуля – места, откуда собирался начать свое безумное путешествие Гарри. Были, конечно, и порты поближе, из которых также отправлялись корабли, пересекавшие Атлантику. Но, видит Бог, его шурин не искал легких путей. Хотя, возможно, долгое путешествие – это даже к лучшему. По крайней мере, можно будет немного успокоиться. Ибо в том состоянии, в котором он, Кэм, сейчас пребывал… Проклятье, сейчас бы он собственноручно прикончил болвана Гарри!

Дженкинс, служивший у герцога почти всю свою жизнь, держал под уздцы своенравных гнедых.

– Вы уверены, что мне не стоит поехать с вами, ваша светлость? – спросил слуга?

– Я ценю вашу помощь, но поеду один. – Распахнув дверцу фаэтона, герцог уселся на сиденье и взялся за поводья.

– Кэм, подожди! – раздался женский голос.

«Очевидно этот не избежать» – со вздохом подумал Кэм, глядя на бежавшую к нему жену. Она была одета для путешествия и держала в руке небольшой саквояж.

– Ступай обратно в постель!

– Я поеду с тобой, – тяжело дыша, проговорила Пен. Она протянула мужу руку, ожидая помощи.

Однако Кэм не выпустил поводья.

– Нет, ты остаешься. – Он кивнул Дженкинсу. – Отпустите лошадей.

– Нет! – Пен метнулась вперед, преградив мужу путь. – Ты никуда не поедешь без меня.

Дженкинс посмотрел на герцога, потом на герцогиню. И не отпустил лошадей.

– Дженкинс, вы меня слышали? – процедил Кэмден. Его губы, казалось, превратились в лед. Как и его сердце.

– Кэм, ты меня не остановишь, – заявила Пенелопа с уверенностью, ужасно разозлившей Кэмдена.

– Пен, ты выглядишь нелепо! – рявкнул он.

– Мне все равно.

Герцог прищурился.

– Если не отойдешь, – я направлю лошадей прямо на тебя.

– Попробуй.

Кэм взмахнул кнутом, намереваясь опустить его на лоснящиеся крупы гнедых.

– Остановитесь, ваша светлость, – запротестовал кучер.

– Выполняйте приказ!

Дженкинс с явной неохотой отошел в сторону.

– Кэм, ты на меня злишься? – Пенелопа не тронулась с места, и на ее лице не было ни малейших признаков страха.

А лошади, вместо того чтобы пуститься вскачь, неуклюже перебирали копытами. Причем одна из них нервно заржала, а другая запрокинула голову.

Пенелопа же не сводила с мужа пылающего взора. И в последнюю секунду – Пен знала, что так и будет, – Кэмден повернул лошадей в сторону.

Однако Пен снова преградила ему путь.

– Отойди! – крикнул герцог.

– Нет.

– Черт возьми…

– Гарри меня послушает. К тому же тебе нужна женщина, чтобы помочь с Софи, – говорила Пенелопа. – Кэм, пойми, я тебе нужна в этой поездке.

«Нет, черт возьми, совсем не нужна!» Кэмден гневно смотрел на жену, в то время как лошади по-прежнему перебирали копытами, стараясь не растоптать стоявшую перед ними сумасшедшую женщину. «Отойдет ли она, если я снова попытаюсь направить на нее лошадей?» – подумал Кэм. Он подозревал, что нет. Слишком уж она упряма. Ему ужасно хотелось ее придушить, но ведь он не хладнокровный убийца…

Впрочем, он никогда не мог оставаться хладнокровным, когда дело касалось Пен. И очень жалел об этом.

– Ладно, твоя взяла, – буркнул Кэм, натягивая поводья.

Он ждал хоть какого-то проявления благодарности, но Пенелопа спокойно обошла лошадей, попутно похлопав их по холкам, и сказала:

– Спасибо, Дженкинс.

Кучер отвесил поклон.

– Рад служить, ваша светлость.

– Поможешь мне сесть? – Пен протянула мужу саквояж.

– Не выводи меня из себя, – проворчал Кэм, но все же подал ей руку.

Когда Пен уселась, герцог наклонился, пошарил под сиденьем и вытащил оттуда плед.

– Вот, возьми. Ночь для начала мая выдалась чертовски холодная.

– Спасибо, – тихо сказала Пен.

– Но не жди, что я и дальше буду потакать твоим женским слабостям, – добавил герцог. – Это не увеселительная прогулка.