И вдруг — совершенно неожиданно и так резко, как будто это был удар топором, — его охватил приступ страха. Пелена развеялась, и понимание истинного смысла показываемой на экране фотографии ворвалось в мозг Штефана с грохотом разорвавшейся гранаты. Для него стало очевидным не только то, что он опять был на волоске от смерти, но и то, что все недавние события отнюдь не были случайностью. Преследовавшие его сегодня днем парни — вовсе не какие-то чокнутые автохулиганы, которые, украв автомобиль, решили немножко потрепать нервы наугад выбранной жертве. Если бы они тогда догнали его, то, по всей видимости, тут же убили бы. Насколько мало значила для них человеческая жизнь, они наглядно продемонстрировали этим утром.

Штефана охватила дрожь. Передача новостей уже давно закончилась, а он все еще был не в состоянии ни выключить телевизор, ни хотя бы уменьшить звук. Пошла звуковая заставка какого-то американского комедийного телесериала, которую, наверное, было слышно через три квартиры по обе стороны коридора. Однако пульт дистанционного управления, казалось, стал весить добрую тонну, и Штефан был просто не в состоянии его поднять. Его мозг снова окутала пелена, состоявшая теперь не из слов и изображений, а из парализующего ужаса, который, как представлялось Штефану, не оставит его никогда. Кто-то посягал на его жизнь, но эта опасность была совершенно не такой, с какой он столкнулся две недели назад в Волчьем Сердце. Может, действующие лица были все те же, а вот режиссура — совершенно иной. Отчаянное бегство по ночному лесу от вооруженных до зубов людей и своры мифологических чудищ было, безусловно, необычайно опасным и умопомрачительно жутким событием. Однако оно, по крайней мере, было ограничено во времени: им нужно было продержаться лишь несколько часов до утра, пока не прилетит спасительный вертолет. Кроме того, они тогда находились где-то далеко, в другом мире, куда они попали только на несколько часов, чтобы затем покинуть его навсегда.

Сейчас же опасность угрожала ему здесь, дома.

Охвативший Штефана страх сбросил оковы с кошмарных воспоминаний, которые на них наложило время, все больше отдалявшее нынешнюю жизнь Штефана в привычных для него условиях от его похождений в Боснии, и придал этим воспоминаниям совершенно новый оттенок. Теперь уже больше не было понятия «там», где было опасно, и понятия «здесь», где было большей частью безопасно. Теперь смерть могла настичь Штефана везде — на улице, в больнице, в подземном гараже.

Он попытался развеять окутавшую его мозг пелену с помощью рассуждений, убеждая себя, что еще осталось по крайней мере одно место, где он мог чувствовать себя в безопасности, — его квартира. Если бы его преследователи знали, где он живет, то наверняка подстерегли бы его у подъезда. Тем не менее они этого не сделали — значит, его квартира является сейчас безопасным убежищем, о котором никто из его недоброжелателей не знает.

«Никто, кроме Сони», — прошептал ему внутренний голос. Сони, которая уже была здесь и сидела на кушетке на том самом месте, где сейчас сидит он, а стало быть, она хорошо знает, где его можно найти.

Штефан вдруг осознал, что подобные размышления могут вызвать у него панику. Но он ничего не мог с этим поделать. Последняя спасительная ниточка, за которую он ухватился, — логические рассуждения — дала ему лишь эту эфемерную надежду. Да, именно эфемерную, ибо в действительности он не мог чувствовать себя в безопасности даже в собственной квартире. Мир вдруг превратился в огромную мишень, в центре которой находится Штефан.

И если этому требовалось какое-то конкретное подтверждение, то оно не заставило себя долго ждать: в дверь кто-то позвонил.

Штефан вздрогнул так, будто его ударило электрическим током. При этом он случайно нажал кнопку пульта дистанционного управления, выключив телевизор. Тишина показалась ему еще более пронзительной, чем только что звучавшая веселая музыка. Его сердце бешено колотилось, глаза распахнулись от страха. Штефан посмотрел на входную дверь. Он не ждал никаких гостей. Его никто не предупреждал о своем приходе, и никто из его знакомых не пришел бы к нему, предварительно не позвонив. Все его коллеги и немногочисленные друзья прекрасно знали, что в это время он обычно находится у Ребекки в больнице. Сообщение Дорна на автоответчике однозначно подтверждало, что он ждет Штефана у себя в кабинете завтра утром. Роберт все еще летел в самолете. Никто из знакомых Штефана не знал, что он сейчас дома.

В дверь снова позвонили. Теперь, в тишине, звонок показался ему более пронзительным и требовательным, чем в первый раз. А еще — более долгим.

Возможно, это был всего лишь кто-то из соседей, явившийся выразить свое недовольство по поводу громко работавшего телевизора.

Да, именно так. Наверное, это пришла та нудная корова из квартиры напротив.

Штефан облегченно вздохнул, через силу улыбнулся и поднялся на ноги, мысленно убеждая себя, что за дверью стоит сосед, явившийся поругаться по поводу чрезмерно громкого звука.

Тем не менее он направился к двери не сразу, а сначала подошел к окну и осторожно посмотрел наружу через щель между шторами. Довольно интенсивный поток автомобилей свидетельствовал о том, что, хотя уже было темно, еще не очень поздно. Перед подъездом стояло такси. Его желтая табличка на крыше не светилась, однако Штефан сумел разглядеть, что водитель находился в машине. Кто мог приехать к нему на такси? Соня? Вряд ли. Он тут же подумал, что эта странная девушка, наверное, даже не знает, что такое такси.

В дверь позвонили в третий раз — еще более требовательно. Штефан медленно подошел к двери, посмотрел в глазок и увидел там крепко сложенного мужчину лет пятидесяти, с седыми волосами и коротко подстриженной бородкой-эспаньолкой. Одет он был в джинсы и черную кожаную куртку. Если существовал на свете типичный таксист, так это был именно он. А может, он выглядел уж слишком типичным для таксиста? Штефан вполне мог представить себе этого дядю в камуфляжной униформе, солдатских сапогах и с автоматом через плечо. Его широкое лицо тогда отнюдь не сияло бы таким добродушием, как сейчас, и…

Похоже, у Штефана опять разыгралась фантазия. Он отогнал от себя бредовые мысли, отступил на шаг и так резко распахнул дверь, что стоявший на пороге мужчина испуганно вздрогнул.

— Что вам нужно?

Седовласый растерянно смотрел на Штефана. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Затем он спросил:

— Господин Мевес? Я из северного таксопарка.

— Я не заказывал такси, — заявил Штефан.

Он молниеносно окинул взглядом коридор по обе стороны от двери: пусто. В коридоре, слава Богу, не было ни одного места, где мог бы спрятаться взрослый человек. Затем Штефан быстро оглядел стоявшего перед ним мужчину. Он был заметно выше Штефана и плотнее, но при этом, пожалуй, медлительнее. И вдруг Штефан осознал — произошло что-то очень странное: в тот самый момент когда он открыл дверь и посмотрел в глаза звонившему, все его надуманные страхи куда-то улетучились. Трусость Штефана никуда не исчезла, однако она, похоже, теперь распространялась только на то, что было скрыто от его глаз. Видимого противника Штефан уже не боялся.