Сидящие за столом, оторвав взгляд от Вито, переглянулись между собой.

— В таком случае, дело решено, — сказал Джузеппе, и в его голосе прозвучало не столько утверждение, сколько удивление. Быстро спохватившись, он исправил минутное колебание, рявкнув требование, обращенное как вопрос к остальным главам семей: — Если только ни у кого больше нет возражений!

Все молчали, и Вито, поднявшись с места, сказал:

— Надеюсь, все извинят меня за то, что я не присоединюсь к трапезе, предложенной доном Марипозой, но один из моих сыновей, — добавил он, положив руку на сердце, — подготовил обширный доклад о нашем великом мэре-неаполитанце, человеке, который очистит Нью-Йорк от всех его пороков и коррупции. — Эти слова вызвали смех всех глав семей, за исключением Марипозы. — Я обещал сыну помочь с докладом, — закончил Вито.

Обернувшись к Сонни, он кивнул на дверь в соседнее помещение, и пока тот направился туда, Вито подошел к Марипозе и протянул ему руку.

Джузеппе подозрительно скосился на предложенную руку, затем пожал ее.

— Благодарю вас, дон Марипоза, — сказал Вито. — Все вместе, — добавил он, обводя взглядом сидящих за столом, — мы преумножим наше богатство.

Когда он умолк, все главы семей встали из-за стола и также подошли к Вито и Марипозе, пожимая им руки. Вито оглянулся на Сонни, стоявшего у открытой двери в соседнее помещение, затем посмотрел на Дженко, который стоял вместе с другими вокруг банкетного стола, заставленного горами еды и напитков. Судя по всему, Дженко что-то прочитал на лице Вито. Повернувшись к Луке, он показал кивком, что пора уходить. Вместе с Сонни они втроем образовали маленький кружок у двери, дожидаясь Вито, который обменивался рукопожатиями и вежливыми фразами с остальными главами семей. Стоя у стены, скрестив руки на груди, как и остальные телохранители, Томазино Чинквемани бросил на Луку злобный взгляд, и его лицо залилось краской, а шрамы под глазом побагровели. Отвернувшись, он уставился на портрет одного из святых на стене, стараясь успокоиться и взять себя в руки.

Устроившись на заднем сиденье «Эссекса», Вито положил шляпу на полку под стеклом позади себя и расстегнул верхнюю пуговицу сорочки. Ричи Гатто повел машину через Манхэттен. В салоне сгустилась гнетущая тишина. Все — Сонни спереди рядом с Гатто, и Вито, Дженко и Лука сзади — ждали, кто заговорит первый. Погладив шею, Вито закрыл глаза. Похоже, он был встревожен. Открыв глаза, Вито повернулся к Луке, который в этот момент как раз смотрел на него. Хотя между ними сидел Дженко, он в это мгновение словно стал невидимым. Вито и Лука переглянулись, прочитав что-то друг у друга на лицах.

Сонни, смотревший в окно на дождь, нарушил молчание первым.

— А, ради всего святого! — воскликнул он, и все в машине вздрогнули, за исключением Луки, который даже не повел бровью. — Пап! — продолжал Сонни. Развернувшись, он встал на сиденье на колени, глядя на тех, кто сидел сзади. — Не могу поверить, что согласились с этим бредом, предложенным Марипозой! Этот долбанный ciucc’! И мы будем отстегивать ему пятнадцать процентов!

— Сантино, — усмехнувшись, начал Вито. Казалось, вспышка Сонни развеяла гнетущее настроение, охватившее всех. — Сонни, — продолжал Вито, — сиди спокойно и молчи. Если только тебя не попросят высказаться, ты здесь не имеешь голоса.

Выразительно уронив голову на грудь, Сонни сплел руки на затылке.

— Ты пока что еще не разбираешься в подобных вещах, Сонни, — сказал Дженко. Кода тот кивнул, не поднимая на него взгляд, Дженко обратился к Вито: — Джо хочет пятнадцать процентов?

— Он собирается забирать пятнадцать процентов от всех доходов каждой семьи, — подтвердил Вито, — и за это он обещает, что войны не будет.

Дженко стиснул ладони.

— Какое выражение было на лицах глав семей, когда Джо объявил о том, что им придется ему платить?

— Никому это не понравилось, — сказал Вито, словно все откровенно высказались так вслух, — однако это дешевле, чем война.

— Они перетрусили, — пробормотал Лука, и в его голосе прозвучало презрение по отношению ко всем главам семейств, участвовавшим во встрече.

— И тем не менее им это не понравилось, — заметил Дженко, — что для нас хорошо.

Вито легонько шлепнул Сонни по затылку, предлагая ему сесть прямо и внимательно слушать старших. Подняв голову, Сонни посмотрел на сидящих сзади, затем скрестил руки на груди и погрузился в молчание, копируя Луку.

— Марипоза алчен, — сказал Вито, обращаясь ко всем. — Это известно всем главам семей. Когда он примется за нас, они поймут, что лишь вопрос времени, когда настанет и их черед.

— Согласен, — вставил Дженко, — и это также нам на пользу.

— Пока что, — продолжал Вито, — мы будем платить пятнадцать процентов. — Он посмотрел поверх плеча Сонни в ветровое стекло. — А тем временем мы будем продолжать готовиться. Нам нужно скупить как можно больше политиков и полицейских.

— Mannagg’! — воскликнул Дженко. — Вито, мы и так уже платим слишком многим. На прошлой неделе один сенатор штата попросил у меня три «куска». Я ему отказал. Три «куска»! V’fancul’!

— Свяжись с ним, — тихим голосом устало промолвил Вито, — и скажи, что мы согласны. Скажи, что Вито Корлеоне потребовал закрепить нашу дружбу.

— Но, Вито… — начал было Дженко и умолк, так как дон поднял руку, заканчивая обсуждение.

— Чем больше полицейских и судей будут кормиться из нашего кошелька, — сказал Вито, — тем сильнее мы станем, и я готов первым продемонстрировать свои дружеские намерения.

— Madon’! — воскликнул Дженко, давая выход переполнявшему его гневу. — Нам приходится отдавать половину своих доходов!

— В конечном счете, Дженко, — сказал Вито, — поверь мне, это будет нашей главной силой. — Дженко лишь молча вздохнул, и Вито повернулся к сыну. — Мы согласились платить пятнадцать процентов, — продолжал он, возвращаясь к самому началу разговора, к замечанию Сонни, — потому что это ровным счетом ничего не значит, Сантино. Марипоза созвал эту встречу в надежде на то, что я откажусь. Он хотел, чтобы я отказался. И тогда, когда он принялся бы за нас, это послужило бы уроком для остальных глав семей. — Вито заговорил, подражая гнусавому голосу Марипозы: — У меня не было выбора! Семья Корлеоне оказалась строптивой!

— Платите пятнадцать процентов, или мы сотрем вас в порошок, как это произошло с семьей Корлеоне! — добавил Дженко, делая вид, будто это Марипоза обращается к остальным главам семей.

— Но я ничего не понимаю, — сказал Сонни. — Почему нет никакой разницы, согласились мы или нет?

— Потому что независимо от того, будем мы платить или не будем, — объяснил Дженко, — Джо все равно за нас примется. Сейчас мы, наша семья, зарабатываем большие деньги. Мы никогда не зависели от доходов от алкоголя. Марипоза смотрит на нас, Сонни, и видит легкую добычу.

— И все равно я ничего не понимаю, — развел руками Сонни.