сказал, что Кати видела этого мужика в первый раз. Но такого просто не могло быть – на этом острове должны были быть лишь Саша, Миха, Диана и два сына Михи – Димон и Вася. Пять человек на всем этом острове! Пять! И никого больше. И каждого из них она, естественно, знала. Но тот, кто вышел тогда их встретить, пилот был в этом уверен, был Кати совершенно не знаком!

– И кто это тогда мог быть?

– Я не знаю, но могу сказать тебе одно, кем бы он ни был, его там не должно было быть! Вот это вот и напрягает больше всего, Раф. Вот с этим и надо разобраться!

– Хорошо, брат! – после долгой паузы, будто взвешивая все «за» и «против», наконец, проговорил Рафа. – Ради тебя только сделаю и Саши. Не ради денег!

Петро облегченно выдохнул и на лице его появилась улыбка. Одним залпом осушил он оставшееся в бокале вино и встал со стула.

– Отлично, старина, спасибо! – он приблизился к Рафу и хотел сказать ему что-то, но передумал и вместо этого лишь сильно потрепал его по плечу. Через минуту он двинулся к дверям. На пороге они крепко пожали друг другу руки, Петро быстрыми шагами пошел к машине, но на пол пути он вдруг развернулся и снова вернулся к Рафе. Тот молча и неподвижно продолжал наблюдать за своим гостем.

– Один момент еще, Раф. Забыл сказать.

– Говори, коли забыл.

– Есть еще один персонаж во всей этой заварухе. Хрен старый, но очень мутный. Он здесь рядом живет, в Александровском. Я думаю он здесь тоже как-то замешан. Мне кажется, тряхнуть его слегонца и он сможет что-нибудь интересное выдать. Другое дело, не разговорчивый он. Со мной, по крайней мере, не особо его на базар тянуло. Но ты с людьми лучше разговаривать умеешь. Когда поедете на остров, заскочите к нему по дороге. Твое природное обаяние, – здесь Петро многозначительно улыбнулся, – я думаю, поможет здесь очень хорошо. С тобой он как милый заговорит!

– Хорошо, брат. А что он знать должен?

– Сын у него был, Витей звали. Так вот этот сын исчез как раз в тот день, когда я… когда мы пришли последний раз тогда к Роме. И этот дед почему-то уверен в том, что мы виновны в смерти его сына. Что дает ему такую уверенность я не знаю, но что-то он знает, хоть и молчит. Послушать бы его перед поездкой на остров, может полезное что-нибудь выдаст…

– Говори адрес, заедем. Меня ты знаешь, у меня глухонемой заговорит! – при этих словах Рафа улыбнулся, обнажая несколько золотых зубов.

– Живет в Александровском. Вот как его дом найти! – Петро достал из кармана лист с распечатанной картой и адресом и протянул его Рафу, – только будьте осторожнее с ним.

– Здоровье не портить?

– Насчет этого смотри сам. Я о другом. Говорю тебе, мутноватый он какой-то, может быть не простым.

– Не бойся, брат, будет сделано! – Рафа не спеша подошел к Петро и слабо ударил его ладонью по плечу. Тот, будто приняв эстафету, развернулся и снова пошел к машине.

Отъезжая тогда от дома, Петро увидел в зеркало заднего вида как Раф достал телефон и уже начал набирать чей-то номер. Раф никогда не работал в половину своей силы и именно за это они так ценили его в те нелегкие годы.

Когда Петро заехал на свой двор, было уже совсем поздно. Мелкий моросящий дождь, который шел весь день, ближе к вечеру превратился в настоящий ливень. Он шуршал в кронах деревьев, надувал пузыри на лужах и звонко барабанил по крыше автомобиля сотнями невидимых барабанных палочек. На улице было зябко. Прохладный ветер гнал со стороны залива низкие серые облака. Дисплей показывал четырнадцать градусов тепла. Четырнадцать градусов, отделявших их от точки замерзания воды. Питер снова радовал жителей своим прекрасным летом.

Многим это показалось бы странным, но Петро любил такое лето. Любил дождь, промозглость, туманы по утрам, любил низкие облака, которые скреблись о верхушки росших вдоль дороги деревьев. В такие времена он зажигал камин, наливал себе чего-нибудь погорячее и проводил долгие часы у камина за чтением книг, не зажигая, как учил когда-то давно Александр Сергеевич, в комнате света. Он искренне считал, что гораздо легче растопить печь и надеть шерстяные носки, чем томиться от жары под кронами засыхающих деревьев, считал, что солнце не делает человека здоровее, а мороз и ветер, наоборот, лишь закаляют человеческий организм. Но это был он. Его мысли и его предпочтения. Его, как считали многие его знакомые, странность. Александр же был другим. Более темпераментным, более горячим, более своевольным. Он ненавидел это паршивое северное лето, ненавидел декабрьские беспросветные дни, сырой порывистый ветер осенью, серый снег зимой и весеннюю грязь. Он любил тепло, любил солнце, любил запах цветов в ноябре, голубое небо и молодых женщин. И именно поэтому его долгое пребывание на том далеком холодном острове для Петро казалось уже чем-то совершенно невозможным.

Петро заглушил двигатель, но еще некоторое время оставался в машине. Дождь продолжал лупить по крыше. Ветер гнул стоявшие во дворе деревья. Не такую погоду любил Александр. Не такую охоту… Тревога разрасталась внутри Петро с каждым часом все больше и больше. Мысль о том, что что-то пошло не так, уже прочно обосновались в его сознании, вытеснив оттуда всё остальное. Вернее, это была уже не мысль, а убеждение. Что-то страшное и непонятное. Он знал это уже наверняка, перебирая в очередной раз в голове всё то, что не давало ему покоя. Это странное сообщение в телефоне Александра, потом этот Андрей со своей Дианой, старик со своим Витей, молчание телефонов каждого из тех, кто был на острове, их нахождение там на протяжение уже целой недели и, наконец, Кати, которую кто-то зачем-то позвал туда с детьми. Все эти предпосылки, соединенные в единое, рождали в его голове одно единственное умозаключение, и умозаключение это пускало мурашки по всему его телу. Чьими-то усилиями на острове была собрана вся семья. И это было не к добру.

– Эх, Саша, Саша, – он закурил сигарету и приоткрыл пассажирское окно, чтобы брызги дождя не летели на него, – сидел бы ты лучше у себя в Барселоне. На яхте бы лучше катался. Нет, ты всё за старое, за охоту… Вот и поохотился… твою мать…

Он вошел домой и не переодеваясь опустился в кресло. Очередная попытка дозвониться до Александра и очередной автоответ о том, что телефон выключен или находится