– Он что, все знает? – удивился Андрей.

– Конечно. – кивнул Бармалей. – Ты же сегодня Красавчик Рекс. Мы надеваем эту маску всем, кого удалось вытянуть из тисков города. К тому же твою историю я рассказал Дьякону по телефону.

– Мог бы предупредить. – Андрей нахмурился. – А то я выгляжу, как козел.

Дьякон сменил злость на улыбку.

– Даже если бы тебя предупредили за неделю, ты бы все равно выглядел козлом, – негромко сказал он. – Потому что ты и есть козел. Знаешь, что объеденяет знаки на этом храме? Любая человеческая вера не дает превратится человеку в козла. Любая!

– Это вранье! – разозлился Андрей. – Вспомни талибов, вспомни мунитов и сайентологов!

– Тебя снова понесло неизвестно куда. – усмехнулся Дьякон. – Никогда не путай веру с идеологией. Идеология прикидывается верой, но не в силах ее заменить. Настоящая вера не может быть тоталитарной, потому что оперерирует не человеческими понятиями.

– Ладно. – Андрей решил доказать свою правоту. – А язычники? Наши древние предки пожирали печень убитых врагов! Куда уж хуже? И ты хочешь прировнять это к добродетелям православия?

– Добродетели всегда можно приравнять друг к другу. – спокойно ответил Дьякон. – И дурные поступки тоже можно сравнивать между собой. А к какой вере принадлежит человек, творящий добро или зло, нет ни малейше разницы.

– Есть! – воскликнул Андрей. – Разные религии по разному понимают добро и зло. Я принмаю ту модель, которую проповедует православие.

– И чем же разнятся удары кинжалом в спину от христианина и от язычника? Один что, больнее другого?

– Ты все врешь, Дьякон! Истиный православный никогда не ударит кинжалом в спину! Так что твое сравнение не имеет смысла.

Дьякон умолк, словно обдумывал сказанное.

– Есть одна старая ироническая загадка. – в его глазах мелькнул огонек хитрости. – Едут однажды в одном купе Баба-Яга, Кощей-Бессмертный, сытый солдат, и голодный солдат. А на столе стоит стакан водки. Поезд заехал в тоннель и стало темно, а когда вновь посветлело, оказалось, что стакан пуст. Вопрос – кто выпил водку?

Андрей усмехнулся, вспомнив старую шуточку.

– Водку выпил голодный солдат, – ответил он. – потому что все остальные персонажи вымышленные.

– Вот-вот. – хихикнул Дьякон. – Точно так же и с истинными православными. Ты их когда-нибудь видел живьем?

– О них написано в книгах. – пожал плечами Андрей.

– Про Бабу-Ягу тоже написано в книгах. Ты живьем-то хоть одну видел?

Андрей промолчал – врать не хотелось. Ветер крепчал, расшатывая длиные решетки антенн.

– О! Слышите? – Дьякон приложил ладонь к уху. – Слышите? Это идет мой звонарь. Скоро рассвет, ему пора заступать на службу!

Ветер начал позванивать в самых маленьких колоколах, он раскачивал их, и они звенели сначала едва слышно, но затем все отчетливей.

– Слышишь? – Дьякон посмотрел Андрею прямо в глаза. – Он хороший звонарь – честный. А чего стоят любые заповеди, если их никто не собирается выполнять? Чего стоит любая вера, если никто не верит по-настоящему.

Андрей не знал ответов на эти вопросы. Дьякон не успокаивался.

– А если человек творит зло, то какое право он имет рассуждать хоть о какой-нибудь вере? Ни при какой вере нельзя быть сволочью! В это ты веришь?

– Пожалуй, да. – ответил Андрей, слушая, как начинают звонить новые, все более тяжелые колокола.

– Так зачем же сам поступаешь, как сволочь? – Дьякон сощурился и подошел совсем близко.

– Сейчас я так бы не стал поступать, – от души признался Андрей. – У меня было время понять, в чем и где я сделал ошибку.

– Ты это называешь ошибкой? – вздохнул Дьякон, довольный установившимся пониманием. – Когда ты специально, намеренно, подставил девушку, которая просто нуждалась в твоей помощи? И ведь ты мог ей оказать эту помощь, мало того, эта помощь тебе ничего бы не стоила. Это ошибка?

– Я не оценил серьезности ситуации. Не знал, как это на все повлияет.

– Но я вообще не понимаю, чем ты руководствовался, когда прогнал ее, как собаку, обобрал, уничтожил, и попробовал вычеркнуть из памяти. Неприятное воспоминание, да?

Ветер-звонарь раскачал самые тяжелые колокола, и мелодия окончательно оформилась, обретя ритм, характер и непвторимую тональность. С запада медленно надвигались тучи, но под величественный колокольный звон вот-вот готово было взойти солнце.

Андрей судорожно пытался найти достойный ответ, но колокола мешали собраться с мыслями.

«Почему я прогнал Алену? А действительно, почему?»

Вместо ответа вооброжение выталкивало из глубин памяти картинки – как Алена сидела, как говорила, как независимо и дерзко себя вела.

Он пытался найти оправдание, или хотя бы достойное объяснение… И в этот момент взошло солнце.

– Она мне просто не понравилась. – ответил Андрей.

Дьякон смолчал. Бармалей вздохнул и почесал макушку.

– Редкий Красавчик. – сказал он. – Но с крыши его, пожалуй, кидать не стоит. Хотя бы ответил честно, значит не конченный.

Ветер крепчал, колокола названивали во все ускоряющемся ритме.

– Ты и не мог бы его убить – помрачнев, ответил Дьякон. – Разве может человек решать судьбу такого же человека? Все в руках города.

– Не могу я сидеть на жопе и бездействовать, когда такая тварь портит воздух своим дыханием. Я и Свисту собирался подкусить тормозной тросик.

– Это ничего не изменит..

– Гонишь ты, Дьякон. – Бармалей недовольно фыркнул. – Способствовать злу, это и есть зло.

– А ты ему не способствуй. Есть только одна вещь, которую человек реально может изменить в этом мире. Лишь самого себя. Все остальное во власти города. Улучшай себя всеми силами, не поддавайся злу, и добра в мире сразу станет намного больше.

Бармалей отвернулся в сторону восходящего солнца.

– Что вы несете? – осторожно спросил Андрей. – Мне кажется, будто я нахожусь среди сумасшедших.

– Ты сам сумасшедший. – Дьякон безнадежно махнул рукой.

– Но я ответил честно.

– Ты считаешь это заслугой? – усмехнулся Дьякон. – Ты думаешь, будто честное признание вины может ее хоть сколько-нибудь умалить?

– Да, – твердо ответил Андрей. – Признав вину, я могу покаятся.

– Это тебя в православии научили? Забавная вера какая. Удобная. Не совершай греха, но если уж угораздило, так не грузись понапрасну. Покайся. Погоняй языком ветер, поплачь, денег священнку заплати, помолись, сколько он накажет. Да? Тебя наверно и перед иконой отчитывали?