Неистовствуя.

Пожирая.

Присваивая.

Каждая встреча с Уэсом отличалась от предыдущих. Когда я была с ним, мы настолько терялись друг в друге, что превращались в одно тело с двумя душами.

Что-то продолжало щекотать мое бедро ровными круговыми движениями.

Я передернулась и ахнула – разум пытался что-то донести до меня сквозь дымку вожделения.

Сильная рука скользнула по моим ребрам, по груди и сжала затылок.

– Вернись ко мне, детка. Я здесь, с тобой.

Уэс потянул меня вниз, а сам приподнялся – его мускулистая грудь терлась при этом о мою до тех пор, пока соски не начали ныть и пульсировать. Его губы накрыли одну из розовых чашечек. Во мне вновь начало нарастать наслаждение, распространяясь вдоль каждого нерва. Новая волна возбуждения накрыла самое средоточие моей киски, готовя ее к сеансу невероятного траха. Я хотела его. Мне было нужно, чтобы он наполнил своей сутью мое тело и душу.

Уэс наклонил меня назад, пролизывая дорожку от одной моей груди до другой. Он щекотал набухший бутон самым кончиком языка. Сосок напрягся и потемнел, став из смугло-розового багровым. Уэс втянул в рот столько, сколько смог, попутно тиская тугую плоть груди ладонью. Он был явным сиськопоклонником – воздавал должное моим близняшкам, словно двум богиням, достойным преклонения колен. Что он, впрочем, зачастую перед ними проделывал.

Время летело незаметно. Я огляделась и поняла, что комната выглядит как-то незнакомо. Ее края были размыты и затянуты дымкой.

– Эй… я здесь. Останься со мной. Позволь мне любить тебя.

Я покачала головой. Щекотка ползла по позвоночнику, и на задворках сознания всплывала мысль, что что-то не так.

– Я не знаю, как, – призналась я, озвучивая свой глубочайший страх.

Глаза налились слезами.

– Я покажу тебе.

Он направил член и вошел в меня, сантиметр за восхитительным сантиметром, пока я не выгнула спину, положив ладони ему на грудь и принимая возникшую между нами связь.

– Вот и все, просто расслабься и следуй ритму.

Двигая бедрами, я встала на колени и вновь впустила его в меня. Снова и снова. Я смотрела, как он закрывает глаза – хоть и предпочла бы, чтобы они оставались открытыми. Эти глаза привязывали меня к нему, удерживали рядом с ним, но когда они закрылись, все изменилось.

Я ускорилась, резко приподнимаясь и насаживаясь на член. Уэс глухо застонал. Комната вокруг нас завертелась колесом – удовольствие все обострялось, и я уже задыхалась, с трудом переводя дух и скача на нем изо всех сил. Затем я вскрикнула и открыла глаза. Все вокруг было размытым – наслаждение медленно отступало, катясь сквозь мою плоть волной, такой огромной, что, казалось, я умираю. Конец страсти, конец наслаждения, конец… сна.

Щекотка обернулась теплой рукой, гладящей меня по спине, скользящей вверх и вниз – но это была рука не Уэса. Между ног у меня горел огненный пик желания, а Уэс навис надо мной – его руки удерживали меня на месте, член ввинчивался в меня. Я мощно кончила, подпрыгивая на его члене, пока он омывал мою матку струей своей спермы.

– Мне тебя не хватает, – шепнула я в его губы, отчаянно присасываясь к каждой из них.

Уэс распахнул глаза.

– Не уходи. Ты нужна мне, – произнес он в тот самый миг, когда я услышала другой голос.

– Просыпайся, Миа.

Затем я почувствовала, как чья-то ладонь охватывает мою обнаженную грудь. Но, опять же, ладонь не Уэса.

Уэс покачал головой.

– Помни меня.

А затем я открыла глаза и обнаружила, что не лежу голышом на груди Уэса. То есть голой-то я как раз оставалась, но на сей раз холодная пятерня ритмично тискала мою сиську, а вторая пробиралась вниз, к узкой полоске волос у меня на лобке.

– М-м-м, это мне нравится. Очень сексуально, – резко прозвучал в ушах чей-то низкий голос.

На меня навалилось тяжелое тело. В воздухе разлился запах кожи и яблок. Я что было сил уперлась ладонями в стену дорогой ткани.

Аарон приподнялся. В его глазах темными омутами плескалось желание.

– Ты проснулась, – широко ухмыльнулся он и встал.

Схватив простыню, я натянула ее себе на грудь.

– Что ты тут делаешь и какого черта ты меня лапал?

Аарон повел плечами, сбрасывая с них пиджак. Затем сенатор сложил его и аккуратно положил на скамеечку в ногах кровати. Рациональная часть моего сознания отказывалась нормально функционировать после ночной пьянки и сна, в котором я занималась любовью с Уэсом.

– Не притворяйся, что тебе это не нравилось, – насмешливо протянул Аарон. – Я слышал, как ты стонала, вздыхала, облизывала свои сладкие губки…

Тут он ослабил узел на галстуке.

– …и терлась одной ногой о другую, словно хотела, чтобы тебя взяли. Вынужден признать, что это было чертовски соблазнительно.

Сняв галстук, Аарон уложил его на пиджак, а потом начал расстегивать пуговицы рубашки.

Я несколько раз моргнула, стараясь прочистить мозги.

– Что ты делаешь?

Его рубашка уже была расстегнута, обнажая широкую грудь, скульптурный живот и полоску волос. Если бы я не пришла в такое замешательство от происходящего и окончательно проснулась – не говоря уже о двойной дозе убойного похмелья, – то отреагировала бы куда быстрее.

Аарон, в широко распахнутой рубашке, поставил колено на край кровати, и мои глаза округлились.

– У меня была назначена встреча с отцом, но он оказался занят. Ему требовалась пара минут.

С этими словами он продолжал перемещаться вдоль кровати.

– Я подумал, что побуду хорошим сынком и навещу нашу гостью.

Аарон зажал меня, упершись в кровать руками по обе стороны от моих бедер.

– К моему глубочайшему восторгу, ты металась голышом по кровати и явно нуждалась в ком-то, кто поможет тебе снять напряжение.

Он провел пальцем по моей руке, от плеча до кисти, в которой я по-прежнему сжимала простыню. Я вздрогнула, но не от возбуждения.

– Аарон… – мой голос дрогнул, и его глаза сузились. – Я нехорошо себя чувствую. Мы с твоим отцом слишком много выпили прошлой ночью. Мне надо проспаться. И ты не должен был входить в мою комнату, не постучавшись.

Он подался ближе и повел носом, вдыхая запах моих волос. По всему телу у меня бежали мурашки, а тревожные сирены в мозгу просто надрывались.

– Я постучал. Ты не ответила.

– Потому что я спала.

– Знаю, но сейчас ты не спишь. Сейчас ты вполне себе бодрствуешь и вполне голенькая. Думаю, нам надо что-нибудь с этим сделать.

Его губы прижались к моей шее.