Баталин прекрасно понимал, что старая советская система себя исчерпала, и для того, чтобы изменить положение, надо сделать несколько взаимосвязанных шагов.

Первое – взять за основание национальный русский путь. Иначе никакие реформы не получатся. Баталин стал просто фанатиком того, что связано с русским топосом и особым путем нашей цивилизации.

– Я видел у Баталина книгу великого русского экономиста Чаянова, идеолога артельно-кооперативного устройства и трудового деревенского хозяйства, буквально испещренную пометками и подчеркиваниями. Труд Кондратьева о больших экономических циклах он специально выписывал из Ленинской библиотеки, – продолжает Сергей Кугушев. – Баталин знал, что существует русский экономический путь, связанный как с душой-топосом нашего народа, так и с природными особенностями России. Отсюда вытекало то, что у каждого народа есть свои основы хозяйствования. Если на Западе все зиждется на индивидуализме, то у нас – на общине во всех ее проявлениях. Это было бы смешно, если б не было так грустно – но Баталин в 1986-1988 годах писал статьи о громадном экономическом значении общины в журнал «Коммунист», и публиковал их не кто иной, как Егор Тимурович Гайдар! Ирония истории, ничего не скажешь.

В-третьих, Баталин говорил, что хозяйственная, социальная и бытовая жизнь в России настолько тесно переплетены между собой. Поэтому любое производство у нас должно иметь социальную сторону.

Четвертым принципом Баталина был постулат о том, что общество должно жить по труду. То есть, трудовая этика.

Принципом пятым и последним была ставка на накопление. По мнению Баталина, ради своего спасения страна должна меньше потреблять, и больше – накапливать…

Как и все прагматики, Баталин был уверен в том, что грош цена той теории, которая не воплощена на практике. И Юрий Петрович решил: нужно запустить все эти пять элементов в экономику страны. Надежда заключается в том, что новые структуры и механизмы успеют развиться до тех пор, пока его, Баталина, не прихлопнут противоборствующие силы.

Если в основе русского пути лежит соборность, то в экономике это означает многоукладную схему. Баталин предлагал оставить в плановом, казенном секторе естественные монополии, транспорт и оборонный комплекс. Здесь не может быть никакой свободы. Другая часть экономики уходила в так называемый нормативный сектор. Здесь государство не могло жестко и «штучно» спланировать работу каждого предприятия, но зато могло сказать: нам нужно столько-то миллионов тонн зерна, стали, угля. В такой сфере чем больше товара произведут, тем лучше для общества. Потому что все, что в этом секторе делают, либо очень нужно на внутреннем рынке, либо это – экспортные товары, которые приносят СССР валюту. Ведь чем больше хлеба соберут – тем меньше придется закупать его на Западе. Чем больше металла, леса или энергоносителей выдадут «на гора», тем больше можно их поставить на экспорт. Если в плановом секторе задания ставятся в штуках, то здесь устанавливаются пропорции. Здесь мы говорим: на столько-то тонн конечной продукции – столько-то зарплаты и ресурсов. А цена должна колебаться вот в таких и таких пределах. А в плановой экономике цена устанавливается жестко. Третьим сектором Баталин предложил сделать рынок со свободными ценами. Продавай чебурек – покупай чебурек. Потому что если кто-то слишком задерет цену на оный, то всегда найдется частный предприниматель, который предложит чебуреки подешевле. В итоге цены начнут снижаться, а когда они упадут слишком низко, кто-то уйдет с рынка чебуреков и займется иным делом.

Итак, экономика должна быть «трехслойной», и это прекрасно. Но самое-то главное – это «завести» людей, побудить их трудиться с полной отдачей. Для этого нужно сделать его труд артельным, дать работнику хорошие материальные стимулы и решить проблему собственности.

– Изучив ранние рукописи Маркса, Баталин полюбил слово «отчуждение». То есть, отчуждение работника от собственности. Уралец, строитель, он ученым стал уже на министерском посту. Вот уж действительно, шукшинский персонаж! – свидетельствует С.Кугушев. – Он считал: человек должен работать с удовольствием. И потому Баталин продвигал бригадный подряд. Ход мысли был таков: главное для нас – нормативная экономика, поскольку она наиболее велика. Рыночный же сектор сам справится со своими чебуреками. В плановой экономике главным выступает творчество. Коль уж ты придумал ракету, дальше от работников надо требовать четкого выполнения заданий. А вот в нормативной экономике нужно заинтересовать работника в конечном результате.

А что есть коллективный подряд? Это – артель. Такая же, как и во времена Святой Руси, как и в эпоху первого Китежа. Это когда бригада подряжается сделать конкретную работу. Достиг результата, приняли у тебя работу – получи деньги. Сделали ее не вдесятером, а впятером – получите на руки вдвое больше. Прежде всего, требовалось покончить с развращающей уравниловкой в оплате труда. Ведь это, можно сказать, альфа и омега в восстановлении трудовой этики, удар по Большой сделке. При этом инженер, мастер и директор по заработкам ставились выше простого рабочего. Но при этом Баталин хотел заинтересовать их в повышении заработков трудящихся: ведь их ставки делались базовыми при расчете зарплат руководителей. А рабочий может получить много, если сделанное им принято заказчиком или нашло покупателя. Вот вам заинтересованность и в качестве.

Баталин говаривал, что бригадный подряд – это самая низшая, элементарная ступенька экономики, но принципы его должны подниматься все выше, пока не дойдут и до макроэкономического уровня. Смысл – работать лучше, производительнее, избавляясь от бездельников. В основе же лежат нормативы, которые нельзя нарушить: ставка процента по кредитам, соотношение денежной и товарной масс. Словом, надо делать то же, чем занимаются американцы в своей экономике. Нормативы – это тонкая настройка «большой экономики». А все начинается с артели…

Вот эта цепь: бригадный подряд – коллективный подряд – самоокупаемость и самофинансирование предприятий (хозрасчет). А дальше – концерны вместо министерств, интегрированные большие структуры.

Баталин создавал первые концерны, доказывая: включайте в них всю технологическую цепь. То есть, начиная от опытно-конструкторских заведений, и заканчивая не просто конечной продукцией, а уже сервисом готовых товаров. То есть, концерн должен делать не просто автомобиль от начала и до конца, но еще и держать сеть фирменных пунктов технического обслуживания.

По мысли этого «неизвестного реформатора», у нас должно быть два типа концернов. Одни работают на внешний рынок, другие – внутри страны. Среди «домашних» корпораций допускается и поощряется конкуренция. А вот среди экспортных концернов-«экспансионеров» никакой конкуренции нельзя допустить ни в коем случае. Здесь – сугубые монополии, сжатые в единый кулак через советские загранбанки. И кулак этот наносит удар по Западу. Никакого соперничества между торговцами нефтью из России: нефть на внешний рынок продает одна-единственная структура и по ценам мировых бирж. То есть, по наивысшим ценам. И точно так же идет внешняя торговля цветными, черными и редкими металлами, оружием, лесом, химией…

Если бы Россия сделала так, как советовал Баталин на одном лишь внешнеторговом фронте! Скольких бед и потерь могли избежать русские! В подобной системе невозможен маразм горбачево-ельцинских лет, когда нашими богатствами торговали одновременно сотни разных фирм. Когда целая орава «новых русских» сразу предлагала западникам нефть или лес, сама себе сбивая цены. Ожесточенно сражаясь за одного и того же заграничного покупателя, ожесточенно пихая друг друга локтями на одних и тех же рынках, галдящая толпа «бизнесменов» нанесла России громадные убытки от падения цен на сырье.