– Да пошла ты…. И Антон выдал такую порцию мата, что руки остановились на полпути и замерли. А он просто ударом ноги сбил темную фигуру с ног. Женщина не упала, а, отлетев, растворилась в воздухе, и Антон увидел, что сидит в трапезном зале. Он огляделся, увидел оторопелые лица друзей и трясущуюся Франси. Та сидела с закрытыми глазами и непрерывно материлась на русском языке.

– Я сейчас вернусь – произнес он и сорвался с места. Он бежал в подвал за молотом. Именно он разрушил порчу, наведенную на ученого грека, и мог помочь Франси. Вернулся он быстро и замахнулся молотом над головой женщины. Аристофан закрыл руками лицо. Шер разинул рот, Эрзай поднялся, чтобы остановить Антона. А Флапий просто свалился под стол, потеряв сознание. Все это Антон увидел краем глаза и слега стукнул Франси по лбу. Та вдруг замолчала и открыла глаза. Почесала лоб и удивленно уставилась на стоящего напротив нее с молотом в руках Антона.

– Милорд, вы чего? – спросила она. Антон не знал, но почувствовал, что его задумка сработала.

Он широко улыбнулся.

– Освободил тебя от клятвы, Франси…

Из-под стола раздался тихий вой, и с вытянутыми руками, направленными к жене, вылез на коленях Флапий. Рыдая, он запричитал:

– На кого же ты меня оставила, моя радость. Забери меня к себе…

– Флапий, ты чего чудишь? – Франси укоризненно посмотрела на мужа. – Хозяина старого вспомнил? По его стопам пошел? Дурковать начал?

Старый слуга мгновенно оборвал причитания.

– Так ты жива, моя розочка!

– Какая еще Розочка? Ты вообще все попутал, старый пень? Роза давно умерла от язв.

– Не сердись, дорогуша, – вытирая слезы, пробормотал, оправдываясь, старик. Я тебя нежно так назвал, как цветочек. Я думал, милорд тебя пришиб своим молотом. Он как размахнулся… так я сознание и потерял…

– Всем тихо! – приказал Антон, когда после слов старика начался галдеж. – Франси, рассказывай, что ты от нас скрывала.

Женщина поморгала и улыбнулась.

– Я действительно свободна, – проговорила она. – Спасибо, милорд. столько времени жила под страхом…

– Ближе к делу! – перебил ее Антон.

– Милорд, должна начать несколько издалека. Иначе не поймете…

– Ты рассказывай, что не пойму – переспрошу.

– Вы знаете, что существует еще запретный культ Матери ночи? – спросила Франси.

– Что-то слышал, но как это касается тебя?

– Напрямую. Рассветные ловят всех носителей дара, до кого могут дотянуться, и уничтожают. Закатные не мешают им в этом, и для одаренных единственной защитой от гонений становится культ Матери ночи. Но это ужасный путь. Он требует человеческих жертвоприношений. Последователей этого культа называют Темными. Проводники есть в каждом герцогстве. Они готовят осеняющих, осеняющие ищут тех, кого можно осенить. Они ищут одаренных и предлагают им встать под сень Матери ночи. Обещают защиту и безопасность, и многие на это ведутся вот и я повелась. Мне было страшно сгореть на костре…Так вот, я осеняющая, я искала последователей Матери ночи и приводила их к проводнику…

– Так, стоп! – остановил ее Антон. – Давай разберемся, значит, у культа Матери ночи есть своя иерархия?

– Да.

– Значит, по аналогии с Рассветными, где есть Озаренные, Озаряющие и Светоносные, тут какая?

– Осененные – те, кто дал клятву служить Матери ночи. Осеняющие – те, кто продвинулся в служении и обрел зачатки силы, и проводники – те, кто ведет осеняющих по пути обретения силы… Это ужасный путь… путь человеческих жертв…

– Ты тоже приносила человеческие жертвы Матери ночи?

– Нет, милорд, у меня был другой дар, я стала связной и приводила для Матери ночи новых последователей. Я приводила их в Темную чащу, где сидит проводник. Он сильный некромант… Осененный и осеняющие жертвы не приносят. Этот ритуал под силу лишь проводникам… Его зовут Морус.

– И что Морус делал с теми, кого ты к нему приводила? – спросил Антон.

– Обычно их учат быть сильнее, но Морус помешан на некромантии, и он всех, кого я привела, обратил в нежить.

– То есть, там бродят ожившие мертвецы? – удивленно переспросил Антон. – Как же это возможно, оживить труп?

– Я точно не знаю, но некроманты используют жизненную силу жертвы для того, чтобы запечатать душу в мертвом теле. Ее пытают до тех пор, пока жертва не согласится отдать свою душу некроманту.

– Вот это да! И такой злодей живет в моем лесу! – воскликнул Антон. Я, конечно, не гуманист и могу прибить каждого, кто покусится на меня или мою честь. Но чтобы пытать… Это уже слишком. Даже если враг моего врага может стать моим другом, то такой путеводитель…

– Проводник, – поправила Франси.

– Да, проводник. Нам в лесу такой стюард не нужен, и моим другом он не станет. Предлагаю всем подумать, как нам избавиться от некроманта. И доложите свои соображения завтра на завтраке.

– А чего ждать? – поднялся Флапий. – У меня есть предложение. Берите свой молот и бейте этого некроманта по лбу. И всех делов-то на полчаса.

– Хм, – откашлялся Антон и посмотрел на Франси, та пожала плечами.

– Может быть, – ответила она на немой вопрос в глазах Антона. – Только я не вижу в молоте силы. Но в ваших руках он преображается… И вы тоже. Хотя ни у вас, ни у молота нет никаких дарований…

– Хорошо, принимается, – согласился Антон. – Кто пойдет со мной?

– Я пойду! – первым поднялся Флапий.

– И я! – встал Торвал.

– И я пойду, – поднялся Эрзай.

– Я проведу к пещере и попробую взять его под контроль, – встала Франси.

– А я подумаю, как можно легче с ним справиться, – встал грек Аристофан.

Антон улыбнулся.

– Хорошо. Когда пойдем?

– А завтра и пойдем, – махнул рукой, как рубанул мечом, Флапий.

– Нет, завтра не пойдем, у меня есть задумка, – отозвался Антон. – Торвал, вот мой крест, – Антон снял с груди свой нательный крест. – Сделай для всех копии. Они будут оберегами от Тьмы и Рассвета.

– Вот как у вас получается! – не выдержала Франси. – Я точно знаю, что в замке нет алтарей, а вы заряжаете обереги…И крест, что над замком… Он действует. Почему?

– Может, потому, – ответил Аристофан, – что милорд просто многого не знает и потому он не связан условностями, как мы. Что невозможно для нас из-за наших знаний, возможно ему. Просто потому, что он другой, как с другой планеты. Он не знает всем известные вещи, но может работать с материей, как ему заблагорассудится. Захотел зарядить амулет и зарядил. Захотел убить потомство кикиморы и убил. И простой молот в его руках становится разрушителем проклятий, потому что он этого хочет… Я могу предложить только такое объяснение.