Только с тобой я могу не притворяться и именно от тебя я ожидаю одобрение моих замыслов. От тебя единственной, – с нажимом закончил он.

Император подошел к шкафу, открыл его и достал большую бутыль с вином и два пузатых цветных стеклянных бокала, привезенных из Ирана.

– Но я не могу поддержать этот кошмар. И никогда его не поддерживала. Ты, я наводила справки у наших военных, талантливый военный и одаренный командир и ты можешь обойтись без массового убийства мирных жителей, но продолжаешь вести себя как маленький ребенок, затаивший обиду на весь мир!

– Так ведь я же, как сказало демократическое SNN – Зло во плоти. Забыло об этом? Ты ведь тоже чудовище, пьющее кровь невинных младенцев. – Он с усмешкой указал на бокал. – Кстати, вино так и называется.

– Кровь младенцев?

– Кровь невинных.

Хикэри пораженно посмотрела на бокал в своих руках.

А этой, между прочим, уже почти сотня лет. Последняя оставшаяся в моих погребах «Кровь невинных», я берег ее для особого случая. – Он вздохнул. – Надеялся, если честно, что в этот момент мы не будем ругаться, словно враги.

Понимаешь, базовое противоречие мирового развития упирается в пропорцию «численность населения все время растет, численность ресурсов все время снижается». Даже если еще сейчас не будет в ближайшие десятилетия достигнута критическая масса, она будет достигнута в перспективе все равно. Уже сейчас почти миллиард из четырех недоедает. Постепенно данная проблема будет только усугубляться.

И прими во внимание, что чем выше поднимается человек по лестнице управления и власти в рамках государства, тем меньше на него действуют классические принципы морали и нравственности принятые на обывательском уровне. При этом речь не идёт о девиациях или «особых» пристрастиях, а речь идёт об отношении к человеческой жизни. Ибо то, что для одной семьи смерть одного члена – трагедия, то в масштабах государства не более чем статистический факт. Более того, в рамках этой логики смерть может быть использована как один из политических механизмов, для проведения своих интересов.

Учитывая вектор развития мировой политики все равно на текущем историческом этапе человечеству необходимо:

– консолидировать планетарную систему управления, трансформировав её в некий монолит, а не тот рыхлый конгломерат, который имеется сейчас. Что послужит основой – имперская ли форма, диктатура, которая может принять как форму условного «латиноамериканского социализма со свободой мелкого предпринимательства», так и национализма типа Атлантического Союза, или псевдодемократии как в США с опорой на крупный капитал. Все равно задача формирование единой государственной общности – не так принципиально, на самом деле на базе кого. И в том и другом случае, часть населения пойдет под нож в том или ином виде.

– Решить задачу по продолжению развития и переходу к космической экспансии, а также ускорению исследований в области освоения океана или недр земли – да даже Антарктиды! – на принципиально ином уровне можно только лишь создать макроструктуру, в которой концентрация ресурсов на единицу будет максимальной. А для этого требуется освободить пресловутую ресурсную базу. В противном случае темпы прироста населения в мировом масштабе уничтожат оставшуюся ресурсную базу существенно быстрее, чем её получится реализовать, дабы вырваться за пределы текущего ареала обитания человека.

Абсолютно не важно, в рамках исторического процесса, какое государство будет это делать. Любое государство, которое захочет сделать этот макропроект и вырваться из текущей песочницы будет обречено на «сложные» решения, которые чем дальше затягивается по времени, тем более свирепо и антигуманно будет проходить в будущем.

И да, любое государство решившееся на это неизбежно рискует стать драконом, в этом и трагедия, и шансы человечества на продолжение развития.

– В какой момент мы станем драконом? – голос Хикэри дрогнул.

– В момент, когда я попрошу тебя стать Императрицей России.

Она ахнула и едва не выронила бокал.

– Если ты так хочешь купить мое согласие… – невпопад прошептала она.

– Не глупи, – перебил ее император. – Мне твое согласие ни к чему. Я не изменю решения: все враги Альянса проклянут тот день, когда они пошли на войну с нами.

– Тогда…

– Почему? Я, кажется, уже сказал: ближе тебя у меня нет никого.

– Я…это так неожиданно, – бокал в ее руках задрожал. – Мне нужно время…подумать.

– Нет времени. Да, или нет?

Император заглянул ей в глаза и в них увидел ответ. Он дал девушке то, чего она хотела больше всего, и сердце Хикэри принадлежало ему.

– Я согласна.

Император подошел к ней и нежно поцеловал в губы.

– Хорошо. – Шепнул он на ухо Хикэри. – Мы объявим о твоем восшествии на престол императрицы России на следующий день после того как храмы объявят тебя императрицей Ямато – а свадьбу отпразднуем в Дмитриевском Соборе Владимира.

Твоя коронация как императрицы России пройдет в Успенском Соборе.

Бокалы звонко стукнулись, расплескивая драгоценное вино, чьи капли, такие же алые, как кровь, упали на каменный пол, знаменуя собой новый союз.

Из горлышка забулькало густое золотое вино. Император узнал его ароматную сладость.

– Это васпураканское, из погребов Католикоса Армении, – заметил он.

Хикэри сделала глоточек, подняла бровь.

– Да, вино превосходное – сладкое и в то же время терпкое. Она глотнула еще.

– За тебя, моя принцесса. – Олег поднял кубок.

– И за вас, ваше величество. – Хикэри повторила его жест с такой энергией, что несколько капель брызнули на белоснежную скатерть. Глядя на расползающееся пятно, она расхохоталась. – Я просто подумала, что на нашей свадьбе никто не станет искать на простыне пятен крови.

Он обнял принцессу.

– Дай я хоть кубок поставлю.

Гладкая, горячая кожа Хикэри под его ладонью…

– Так ты, значит, все это время спал в гордом одиночестве? – в глазах Хикэри светилось лукавство.

– Именно.

– Докажи.

Император зашипел сквозь зубы.

– Да как я, интересно…

Как именно, он понял на середине фразы. В четыре шага он подошел к двери, захлопнул ее, запер, так же торопливо вернулся и стиснул ее в объятьях. Их губы сомкнулись…

Потом, значительно позже, Хикэри прошептала:

– Слезь с меня. Пол тут хоть и теплый, но твердый. А мозаика у меня, наверное, на спине отпечаталась.

Она перекинула через него ногу и откатилась в сторону.

– Так и есть, – заметил он.

– Вот и мне так показалось, – мрачно согласилась Хикэри. Но изобразить раздражение ей не удалось. – Я и не ожидала, что твое доказательство будет таким… бурным.

– Это? – Олег картинно поднял брови. – После столь долгого воздержания – это только начало.

– Хвастун, – ответила она, не отрывая от него глаз. Потом взгляд опустился, а брови взлетели. – Это еще что? – Она протянула руку, пощупать, что это там. Это последовало примеру бровей.

– Не подождет вторая часть доказательства, пока мы не доберемся до спальни? – осведомилась Хикэри, прежде