– Он дал тебе имя, в то время как Карл бросил тебя и ушел на войну. Благодаря отцу у тебя появилась цель в жизни. Он заслужил гораздо большего. Он имел на это полное право.

Слова Грега больно задели Натали. На лице ее резко обозначилась каждая морщинка, голова мелко затряслась от ярости.

– Имел право? Имел право, говоришь? Я бы советовала тебе с осторожностью употреблять это выражение. Человек изначально не имеет права ни на что. Он должен заслужить награду, будь то деньги, уважение или любовь, дом или машина. Или виноградник. – Глаза ее горели гневом. – Имел право! Да твой отец разрушил все мои надежды, и все-таки я осталась с ним. Я работала, чтобы возродить виноградник, даже если это отнимало драгоценные минуты общения с тобой и Сюзанной. Я работала, потому что он не хотел и не умел. И я дала ему больше, чем любая другая на моем месте. Имел ли он на это право? Не думаю. Если он так считал, то глубоко ошибался. И если внушил тебе это, то сделал двойную ошибку. Ты не имеешь права владеть тем, что не заслужил, и прежде всего это касается твоей жены!

«О Боже!» – мысленно охнула Оливия. Разгорается самая настоящая ссора. Оставаться здесь просто неприлично, но у нее не хватило смелости уйти. Она притихла в надежде, что о ней забудут.

Опершись ладонями о стол, Натали в упор смотрела на сына.

– Ты считаешь, что Джилл принадлежит тебе целиком и полностью. А что ты сделал, чтобы заслужить ее? Дал ей свое имя? Жилье, в котором она коротает время, пока ты работаешь? Деньги, одежду, пищу? Очнись, Грег! Времена переменились. Ей ничего этого от тебя не нужно. Она сама в состоянии заработать себе на жизнь. Ты имеешь право только на вторую попытку, потому что она поклялась быть тебе верной женой и должна дать тебе еще один шанс. Насколько я вижу, ничего другого ты не заслужил. И никогда ничего не получишь, если будешь считать, что все тебе чем-то обязаны. Тебе никто ничем не обязан, Грег. И меньше всего Джилл. Если она тебе нужна, сражайся, борись за нее. Заслужи ее.

Ее слова попали в цель, потому что Грег как-то сник и замолчал.

– Ну зачем ты так? – укоризненно промолвила Сюзанна.

Мать нахмурилась и сложила руки на коленях.

– Это надо было сказать. Я не жалею, что это сделала.

Оливия была согласна с Натали. Она готова была зааплодировать и записать каждое ее слово. А потом дать почитать Джилл. И описать, какой побитый вид был у Грега.

Грег наконец обрел дар речи и дрожащим голосом произнес:

– Хорошо. Я приму к сведению твои слова. Но нам надо затронуть еще один вопрос.

– Какой же? – спросила Натали.

– Брэд. Почему ты любила его больше нас?

Оливия бросила быстрый взгляд на Натали, которая словно окаменела.

– Он был моим первенцем.

– И это все? – скептически добавила Сюзанна.

Натали хотела что-то сказать, но нахмурилась и смущенно потупилась.

Загнана в угол, подумала Оливия, затаив дыхание.

Сюзанна не унималась:

– Он был твоим любимчиком. Ты никогда не наказывала его. Он был идеалом – и при жизни, и после смерти. Нам с ним было не сравниться.

– Я всегда знал, что отец любил меня, – добавил Грег. – Но в отношении тебя я не был так уверен.

– О, я любила вас. Я любила вас обоих, – выдохнула Натали со слезами на глазах.

– Но Брэда ты любила больше, – возразил Грег.

Натали еще пыталась отрицать это:

– Нет… просто это потому, что он… умер. – Она опустила глаза. – Эта потеря… не знаю, как я ее пережила.

– Потому что он был сыном Карла? – тихо спросила Сюзанна.

Оливия замерла. Она не слышала ни шума ветра за окном, ни стука ставень. В комнате воцарилась мертвая тишина. Натали не произнесла ни слова.

– По времени вроде бы все сходится, – задумчиво промолвил Грег. – Если ты была с Карлом перед тем, как он ушел на войну, то есть за месяц до свадьбы с отцом… Ты скрыла этот месяц.

«Если ты была с Карлом». Оливия никогда не решилась бы спросить об этом. Она ждала, что ответит Натали. Сюзанна тоже принялась размышлять вслух:

– Помнишь Барби Эпгар, мою подругу детства? Ее мать говорила, что та родилась гораздо раньше, чем было указано в документах. Война все перепутала. Эпгары все время шутили по поводу того, когда же им отмечать день рождения Барби.

– Брэд был так похож на тебя, – сказал Грег матери. – Стоит посмотреть на фотографии. Те же черты, тот же цвет волос. Кто мог знать, что его отцом является не Александр?

– Джереми и Брида, – ответила за брата Сюзанна, – они были здесь. Они могли подозревать о несоответствии в датах, но если верить твоей книге, они уговаривали тебя выйти замуж за отца. А Карла хотели женить на какой-то девушке из Ирландии. Твой отец был болен. К тому же он слишком надеялся на деньги Сибрингов. А твоя мать умерла до окончания войны. Так что тайну некому было раскрыть.

– После рождения Брэда в течение нескольких лет рядом не было никого, – сказал Грег. – Отец и Карл ушли на войну. Кто мог знать об этом?

Все взгляды обратились к Натали. Оливия переживала за нее, но, как и остальные, хотела услышать ответ.

Натали ничего не отрицала, умоляюще глядя на них. Оливия готова была броситься ей на выручку, но тишину внезапно прорезал звук открывающейся двери.

На пороге стоял Карл и не сводил глаз с Натали. Лицо его было искажено болью.

– Это правда? – спросил он резким, каким-то чужим голосом.

Натали приложила руку к губами и не проронила ни слова.

– Ты ничего не знал? – спросила Сюзанна Карла. Он покачал головой – отрешенно, будто во сне. – Ты должен был знать, что это возможно! Разве ты не догадывался?

Карл все еще смотрел на Натали. Он хотел что-то сказать, но передумал и закрыл глаза, склонив голову. Оливии было тяжело смотреть на страдания этого доброго, мягкого человека. Она взглянула на Сюзанну и Грега, надеясь, что кто-нибудь из них сжалится над ним. К их чести, надо сказать, они смотрели на Карла с явным сочувствием. Карл ничего не знал об этом, как не знал и Александр.

Он провел ладонью по лицу. Потом, все еще в некотором замешательстве, взглянул на Сюзанну.

– Я приучил себя держаться на расстоянии. Так было нужно. Когда я узнал, что твоя мать вышла замуж за другого, я… мой мир рухнул в одночасье. Мне оставалось только сражаться. И я сражался, чтобы помочь своей стране победить. Когда же вернулся, то был вынужден каждый день видеть кольцо у нее на пальце. Видеть Брэда и тебя. И я твердил себе: значит, так надо. Дело сделано. Ничего изменить уже нельзя.

– Как ты мог оставаться здесь? – тихо спросил Грег.

Взгляд Карла прояснился.