Дрейк задержал взгляд на странной формулировке сообщения. Почему он пишет об «их» благополучном возвращении? Неужели Эдмунд полагает, что они будут выкупать его собственного сына?

– Лорд Уэстли уже получил это? – Яростно взмахнув письмом, Дрейк швырнул его на стол.

– Он уже отправился в Лондон, чтобы посовещаться со своими банкирами. Обещал вернуться завтра утром. – Августин, нервничая, вцепился в край стола, ожидая приступа ярости своего кузена.

– Эйлин уехала с ним? – Дрейку казалось странным, что она не осталась дома дожидаться новостей. Единственным объяснением ее поведения было то, что она не могла сидеть сложа руки и, решив взять все под свой контроль, отправилась в Лондон.

Августин раскрыл глаза от удивления и резко опустился на стул. Ему даже в голову не могло прийти, что Дрейк не знает… Но письмо ему выслали до того, как кто-нибудь сообразил, что задумала Эйлин.

Он нервно вздрогнул и нерешительно протянул руку к графину с вином.

– Нет. Я думал, что ты знаешь. Давай я отвезу тебя к Майклу… Мы как раз ожидали…

Грозный взгляд Дрейка приковал Августина к стулу.

– Думал, что я знаю что? Где Эйлин?! – Было ясно, что он уже знал ответ на этот вопрос, но все же хотел услышать его от своего кузена. Она никогда не стала бы дожидаться его, не пробуя предпринять хотя бы что-нибудь. В этом он оказался прав.

– Она поехала за ними, – прошептал Августин, готовясь к взрыву ярости Дрейка.

– И? – угрожающе навис над ним маркиз.

– И не вернулась…

Дрейк резко повернулся и изо всех сил ударил кулаком в каменную стену, обшитую деревянными панелями и покрытую старинным французским гобеленом. Если бы не мягкая ткань, Дрейк наверняка сломал бы себе несколько костей, а так он только до крови рассадил костяшки пальцев о деревянную панель. Но гнев его не стихал. Поток грязных ругательств, хлынувших на гобелен, стену, его жену и бедного Августина, поражал своей изощренностью. Августин вздохнул с облегчением. Гром прогремел, но все остались живы. Теперь нужно начинать действовать по-настоящему.

Когда двое мужчин вышли из кабинета, то увидели леди де Лейси, ожидавшую их на лестнице. Она, одетая в бархатный халат Эйлин, с темно-рыжими волосами, мерцающими при свете свечи, напоминала призрачный образ Эйлин, который ошеломил и лишил Дрейка дара речи. Придя в себя, он шагнул навстречу матери своей жены.

Не дожидаясь вежливых слов приветствия, Элизабет прямо спросила:

– Я не знаю вашего кузена Эдмунда. Какой он человек? Может он причинить им вред? – Она не отрываясь смотрела на молодого лорда, который женился на ее дочери и в результате подверг ее опасности. Ее гнев не уменьшился, когда она услышала в его голосе боль.

– Эдмунд слишком хитер, чтобы подставлять себя под виселицу. Я думаю, что он ничего не сделает им. – Он ответил на ее вопрос, но не раскрыл правду. Эдмунд никогда не станет делать то, что другие могли бы сделать за него. Леди де Лейси была слишком взвинчена, чтобы волновать ее еще и этим. – А где моя сестра? – спросил он, решив переменить тему. – Она спит?

– Доктор дал ей снотворное. Уверена, она винит себя за то, что не смогла ничего сделать. Но она и в самом деле ничего не могла изменить.

Дрейк слышал обвинительный тон в ее голосе и знал, что в этом Элизабет права: это он должен был быть рядом, чтобы защищать свою жену и детей. Но она не могла бы упрекнуть его больше, чем он сам укорял себя.

Ярость была слышна в его голосе, когда Дрейк ответил:

– Скажите Диане, что я ухожу, чтобы вернуть свою семью домой.

Резко повернувшись, он покинул комнату, оставив Элизабет, встревоженно смотрящую ему вслед. Она думала сначала, что Эйлин вышла замуж за человека, похожего на ее отца. И только теперь поняла, что это не так. Ричард был очень мягким человеком и предпочитал решать все вопросы мирным путем. Он брался за оружие только тогда, когда иного выхода просто не было. Огонь, горевший в глазах маркиза, говорил о том, что дело мирным путем не решится. Дрейк задумал убийство, а Элизабет вовсе не была уверена, что ее дочь одобрила бы сейчас ярость Дрейка.

Женщина начала поспешно подниматься по лестнице.

Эйлин терпеливо ждала, когда погасят свет и в доме все стихнет. Молоденькая кормилица мирно спала на широкой кровати рядом с двумя тихо посапывающими малышами. Они расположились в небольшой комнатке на втором этаже, которую отвел им Эдмунд. Весь день Эйлин ничего не могла сделать, кроме как ходить взад-вперед по комнате, и это сильно ее раздражало. Сейчас, когда снова наступила ночь, Эйлин приготовилась сделать первый шаг.

Весь день она видела только двоих мужчин: смуглого кучера и самого Эдмунда. Оба были крепкого телосложения и имели при себе оружие, так что шанс на побег не появился. Но они должны были когда-нибудь заснуть.

Маркиза, стараясь ступать как можно тише, вышла в коридор. Сухая древесина под ее ногами прогибалась и скрипела, словно очнувшийся от сна старик. В доме почти не было мебели, поэтому каждый шаг Эйлин эхом отражался от голых стен. Легкая поступь маркизы производила гораздо меньше шума, чем яростно визжащие половые доски.

Каждый мускул на теле Эйлин все еще болел после вчерашней ночной скачки, а кровавые трещины на руках горели и нестерпимо ныли. Но все это было просто мелочью по сравнению с той опасностью, которую представлял собой Эдмунд.

Эйлин не нравилось, что кузен злорадно улыбался ей, когда она попадалась ему на глаза, и то, что благополучие детей совсем не волновало его, подтверждало ее самые ужасные подозрения на счет его намерений. Маркиза знала, что он собирается вымогать деньги у Дрейка и лорда Уэстли за возвращение ее и детей. Но Эйлин боялась, что, получив выкуп, Эдмунд не станет выполнять свою часть уговора.

Эйлин еще не знала точно, что будет делать, если найдет своих похитителей спящими. Идти наверх и будить раньше времени детей было опасно. Тихонько ускользнуть и поскакать за помощью казалось Эйлин малодушным. Сейчас она действовала, полагаясь лишь на свой инстинкт.

Она ни разу не видела, чтобы входная дверь была открыта, и сейчас, спускаясь вниз по лестнице, разглядывала ее. Сделанная из массивных грубых досок, дверь, казалось, сидела на петлях очень крепко и была идеально подогнана под дверной проем. Ни одно дуновение ветерка не пробивалось ни снизу, ни сверху.

Прежде чем открыть дверь, нужно будет, отодвинуть огромный и тяжелый деревянный засов. Эйлин подозревала, что старая древесина покоробилась или разбухла от времени и открыть засов просто невозможно. Именно поэтому Эдмунд со своим подручным всегда пользовались черным ходом.

Двигаясь тихо, как она научилась когда-то в детстве, Эйлин кралась к кухне. На первом этаже было только две комнаты: прихожая и небольшая кухонька. Кучер, должно быть, лег спать в конюшне. Маркиза надеялась, что Эдмунд устроился наверху, во второй комнате. Вечером она слышала, как он возился там, но очень трудно было уследить за его передвижениями, в то время как два голодных младенца орали, требуя ужина. Тихо продвигаясь к кухне, Эйлин молилась про себя, чтобы там никого не оказалось.