помахал он пальцем. – Марычев Герман Владимирович. Сдал одну штуку! Не перепутай, Микки Маус!

Заслонив собой узкий проход, он стал искать глазами меня. Я отвернулся, делая вид, что с интересом рассматриваю чистые, словно бутафорные, улицы города, зажатые с двух сторон бесконечным рядом пестрых таверн, пивных пабов, шубных магазинов и пунктов проката автомобилей. Мне не хотелось сейчас поддерживать с генералом пустой разговор, отказываться от неминуемого предложения выпить водки и сходить в сауну.

Генерала опередила Стелла, что я вряд ли мог расценивать как удачу. Она села рядом со мной и тотчас стала показывать мне свои оцарапанные руки.

– Ты посмотри, какая гадость! Это все противный плот! Когда я с него свалилась, то обшивка по рукам – как ножом! А потом еще коленку под днище завело, а там что-то твердое было, и я коленкой ударилась… А я все не могу поверить, что мы выбрались на берег! Назад ни за что не поплыву морем, только самолетом, Правда, денег у меня маловато…

– Я дам тебе денег, – пообещал я и закрыл глаза, притворяясь спящим.

Мест в автобусе было полно, но Мизин предпочел ехать стоя. Держась за поручень, он смотрел в окно и грыз ногти. Автобус тронулся и покатил вдоль моря, непривычно придерживаясь левой стороны. В окнах мелькали белые корпуса двух-трехэтажных отелей, чередуясь с экзотическими зарослями пальм, квадратами пронзительно голубых бассейнов и фрагментами осточертевшего донельзя моря.

Очень скоро мы выехали из города и понеслись по выжженной степи, которая круто обрывалась перед морем. Миновав несколько островков цитрусовых садов, автобус свернул к морю и спустя минуту остановился у зеркальных дверей небольшого отеля, обнесенного по периметру высоким белым забором. На тонком флагштоке среди выгнутых волей ветра пальм развевался "Веселый Роджер".

– Приехали, братва! – объявил Мизин и тотчас оказался у дверей, наверняка горя от нетерпения занять лучший номер из тех, которые нам намеревались предложить.

Однако, оставшаяся часть моих спутников немало удивила персонал отеля своей оригинальностью. Прошествовав в гробовом молчании мимо белого автофургона, мимо машины "скорой помощи", шеренги готовых на все медиков в белых халатах и сострадающих взглядов метрдотелей, мы подошли к стойке портье и все, как один, отказались от престижных номеров с видом на море.

* * *

На цокольном этаже гостиницы, где находились парикмахерская и бассейн, в маленьком магазинчике сувениров и предметов первой необходимости я купил кроссовки, спортивные брюки и просторную футболку, в которой без стеснения можно было размахивать кулаками во все стороны. В номере я разложил веером под лампой все баксы, которые извлек из карманов мокрых брюк, и пока они высыхали, принял душ и побрился.

Через полчаса я спустился в фойе гостиницы, чувствуя себя свежим и отдохнувшим. Я напрасно полагал, что в ближайшие сутки никто из бывших пассажиров "Пафоса" не высунет носа из своего номера. Но оказалось, что покой четырехзвездочного отеля с английскими манерами очень скоро начал как бы угнетать нас. У меня сложилось ощущение, что пассажирам нестерпимо захотелось массового внимания, восхищенных взглядов, суеты медиков и журналистов. Наверное, по этой причине я встретил в холле у служебного телефона Мизина, хотя он мог преспокойно позвонить из своего номера; а в фойе, у большого окна, откуда открывался вид на подъезд и автомобильную стоянку, увидел скучающего генерала, одетого, как и я, в спортивный костюм из местного магазинчика; мгновением позже заметил у доски объявлений, озаглавленной по-гречески “Δραστηριοτητεσ“ (“Что происходит”), Дамиру в пляжном белом халате и резиновых шлепанцах. Большими печатными буквами она заполняла какую-то графу. Я находился от нее достаточно далеко и смог разобрать лишь одно слово: "FAMAGUSTA".

Я подошел к генералу. Он вскинул голову, взглянул на меня и притворно зевнул.

– Ну? – задал он ничего не значащий вопрос. – Скучаешь?

– А вы, похоже, изучаете окружающие достопримечательности?

Генерал махнул рукой и, повернувшись ко мне, прислонился с стеклу спиной.

– Да брось ты! Просто стою…

Если он хотел закрыть собой тот объект, на который пялился, то сделал это плохо. Я был на полголовы выше генерала и хорошо видел угол гостиницы и автостоянку из-за его плеча. У края газона в дальнем конце стоянки, на большой коробке, обвязанной шпагатом, сидела Лора и крутила головой, глядя по сторонам.

– Что ж, удачи! – с многозначительным смыслом сказал я генералу и пошел к выходу.

По пути, не останавливаясь, я взглянул на доску объявлений. В анкете, собирающей пожелания туристов относительно экскурсий, Дамира вписала свое пожелание: "VISIT DEAD CITY OF FAMAGUSTA."[18]

39

Смуглый, пахнущий апельсинами грек Никос, служащий фирмы по ренте автомобилей, предложил мне стул, кофе, затем разложил передо мной пасьянс из туристских карт острова и, не давая раскрыть рта, принялся объяснять, куда я обязательно должен поехать, чтобы потом не опозориться в России из-за своей географической неосведомленности. Он говорил по-английски довольно бегло, но я его хорошо понимал, так как значительная доля достопримечательностей была связана с бухтами, заливами и пляжами, что звучало приблизительно одинаково.

Отпивая кофе из невесомой чашки, я следил за маркером Никоса. Вместе с ним я мысленно мчался по хайвею вдоль ЮБК, южного берега Кипра, пересекал античные театры, средневековые замки, бухты, где Афродита вышла из пены морской, и где потом принимала ванны, поднимался на легендарную гору Троодос, в дремучих лесах которой скрывались таинственные монастыри, славящиеся неповторимыми винами. Когда маркер, исколесив весь юг и центр острова, замкнул круг в поселке Протарас, Никос напомнил, что я должен сдать машину пять дней спустя, в полдень. После этого он положил передо мной каталог автомобилей, предлагая выбрать средство передвижения от малолитражных "сузуки" до джипов "паджеро". Я ткнул пальцем в середину каталога и попал в "мицубиси" с автоматической коробкой передач.

Никос кивнул и принялся заполнять какие-то бумаги. Я рассматривал карту острова. Никос изредка вскидывал глаза, наблюдая за моим взглядом.

– А это что за город? – спросил я, демонстрируя рассеянное любопытство туриста, слегка ошарашенного количеством интересных объектов, и обвел маркером оранжевый эллипс Фамагусты.

– Сюда проехать невозможно, – ответил Никос с сожалением и положил на стол ручку. Я почувствовал, что задел тему, на которую всякий уважающий себя киприот может говорить долго и с болью. – В семьдесят четвертом