– А дальше?

– Она уступит графине де Беарн честь оказать вам эту услугу, а заодно и возможность разбогатеть.

Старуха перепугалась. Началось открытое наступление. Увильнуть от ответа не было возможности.

Впрочем, она все-таки сделала попытку отговориться.

– Мне не хотелось бы причинять этой даме неприятность, – заметила она, – между порядочными людьми так не делается.

Дю Барри сделала нетерпеливое движение, брат жестом успокоил ее.

– Прошу вас принять во внимание, графиня, что я ничего вам не предлагаю. У вас на руках тяжба – это со всеми может случиться; вы желаете ее выиграть – это вполне понятно. Она представляется безнадежной – это вас огорчает; вы встречаете меня, я проникаюсь к вам симпатией, проявляю участие в вашем деле, никак меня не касающемся. Я ищу способ повернуть дело к лучшему, тогда как оно на три четверти проиграно… Простите, я был неправ, не будем больше об этом говорить.

Жан поднялся.

– Сударь! – в тоске вскричала старуха; сердце ей подсказывало, что если до сих пор графиня Дю Барри и виконт были равнодушны к ее тяжбе, то с этой минуты они готовы были стать ее врагами. – Напротив: я вам очень признательна за вашу доброту, я просто в восхищении от ваших предложений!

– Надеюсь, вы понимаете, – продолжал Жан с наигранным равнодушием, – что моей сестре все равно, кто будет ее поручительницей: госпожа д'Алони, госпожа де Поластрон или графиня де Беарн!

– Я в этом не сомневаюсь.

– Должен признаться, что мне просто было жаль, что милости короля достанутся какой-нибудь злюке, которая из корыстных соображений будет вынуждена отступить перед нашим могуществом, поняв, что нас невозможно одолеть.

– Да, вероятно, так могло бы случиться, – согласилась де Беарн.

– Вас мы ни о чем не просили, мы с вами почти незнакомы, и вы готовы предложить свои услуги от чистого сердца. Вот почему мне представляется, что вы более других достойны воспользоваться всеми преимуществами этого положения.

Старая сутяга, вероятно, нашла бы, что возразить против благожелательности, которую виконт любезно ей приписал, но Дю Барри не дала ей времени на размышление.

– Дело в том, – сказала она, – что этот ваш поступок обрадовал бы короля и король исполнил бы любое желание того, кто ему предложил бы свои услуги.

– Как? Вы говорите, что король исполнил бы любое мое желание?

– Вернее, он предупреждал бы эти желания; то есть вы услышали бы, как он говорит вице-канцлеру: «Я хочу, чтобы графине де Беарн ни в чем не было отказа, вы меня поняли, господин де Монеу?» Впрочем, мне кажется, графине де Беарн не нравится такой способ действий? Ну что?

– Да – с поклоном прибавил виконт. – Надеюсь, ваше сиятельство не рассердится на меня за то, что я хотел быть ей полезным?

– Я тронута до глубины Души, сударь! – вскричала старуха.

– Не стоит благодарности, – любезно отвечал виконт.

– Но. – продолжала старая графиня – Вы что-то хотели сказать?

– Но я не думаю, чтобы госпожа д'Алони так просто уступила мне свое право, – заметила старая сутяга.

– Мы возвращаемся к тому, о чем говорили в самом начале, главное, чтобы графиня де Беарн предложила свои услуги, и в признательности его величества она может быть уверена независимо ни от чего.

– Однако предположим, что госпожа д'Алони согласится уступить, – продолжала старая графиня, предполагая худшее; она стремилась к тому, чтобы ей все было ясно до мельчайших подробностей, – нельзя же подставлять ножку благородной даме!

– Король бесконечно добр ко мне, – заявила фаворитка – А какая неприятность ожидает Салюсов! – вскричал Дю Барри. – Я бы этого не вынес, окажись я на их месте.

– Если бы я вам предложила свои услуги, графиня, – продолжала старуха со все возраставшей решимостью, подогреваемой личными интересами, и в то же время словно не замечая комедии, которую затеяли Дю Барри. – Я не совсем понимаю, как бы я могла выиграть тяжбу; ведь сегодня все предрекают мне поражение, как же завтра я могу надеяться на удачу?

– Королю стоит только захотеть, и все будет сделано! – отвечал виконт, торопясь рассеять это новое сомнение.

– А вы знаете, виконт, графиня права, – заметила фаворитка, – и я с ней согласна.

– Что вы сказали? – вытаращив глаза, спросил виконт.

– Я говорю, что для дамы, носящей такое имя, как у графини, было бы достаточно, чтобы процесс шел так, как ему должно идти. Правда, ничто не может ни противостоять волеизъявлению короля, ни остановить его щедрость… А что если бы король, не желая вмешиваться в ход судебного разбирательства – приняв во внимание, что в настоящую минуту его отношения с Парламентом осложнены, – предложил бы вам, графиня, компенсацию?

– Приличную сумму! – поспешил прибавить виконт. – Да, сестричка, по-моему, вы правы.

– Увы! – жалостливо проговорила старая любительница процессов. – Как можно возместить убытки от процесса, в результате которого я потеряю двести тысяч ливров?

– Прежде всего, – отвечала Дю Барри, – вы можете рассчитывать на истинно королевский дар, например, в сто тысяч ливров. Каково?

Заговорщики окинули жадными взглядами свою жертву.

– У меня есть сын, – проговорила она.

– Прекрасно! Вот еще один слуга, преданный королю и отечеству!

– Так вы полагаете, графиня, что можно что-нибудь сделать для моего сына?

– Я могу за это поручиться, – вмешался Жан, – самое меньшее, на что он может рассчитывать, – это на чин лейтенанта королевской охраны.

– Может быть, у вас есть другие родственники? – спросила фаворитка.

– У меня есть племянник.

– Ну что же, придумаем что-нибудь и для племянника, – пообещал виконт.

– Мы поручим вам это дело, виконт, ведь вы только что доказали, что преисполнены благих намерений, – со смехом проговорила фаворитка.

– Если бы король все это сделал для вас, графиня, – спросил виконт, следуя наставлению Горация и решительно устремляясь к развязке, – то как вы полагаете: достаточно ли этого было бы для вас?

– Я полагаю, что это было бы более, чем щедро, и я от всего сердца благодарю графиню, ведь я же уверена, что именно ей я обязана этой милостью.

– Таким образом, наш разговор для вас не шутка? – спросила фаворитка.

– Нет, графиня, я отношусь к нему как нельзя более серьезно, – отвечала старуха, побледнев от волнения.

– Вы позволите мне поговорить о вас с его величеством?

– Сделайте одолжение! – со вздохом отвечала старая сутяга.

– Я буду говорить с королем не позднее сегодняшнего вечера, – поднимаясь, объявила фаворитка. – А теперь, графиня, позвольте мне надеяться, что мы с вами друзья.