суда, и сколько среди них действительно было «мерзавцев», трудно сказать. Серов был у Хрущева наркомом внутренних дел еще до войны, а в 1945 г. помогал Г.К. Жукову грабить немецкие банки и хранилища музейных ценностей. После войны Жукова за это потаскали по партийным органам, его подельников по грабежу посадили, но Серова, друга Хрущева, чаша сия миновала. Я не хочу сказать, что все это как-то связано, но и тесная «дружба» в этой компании могла быть не случайной.

Хрущев, как говорится, человек простой, и вряд ли он стал выдумывать затейливые планы, он, вероятнее всего, действовал просто, а простое, как известно, чаще всего и гениальное.

Наверняка он исходил из того, что все члены Президиума ЦК – это умственные и моральные сироты. После смерти Сталина они лишились того, кто им сопли подтирал. Любой руководитель обязан лично решать любые вопросы по своей организации, как бы тяжелы они ни были и какая бы ответственность за это ни наступала. А Сталин был вождем уже лет 20, и высшая иерархия СССР приспособилась все тяжелые вопросы носить для решения ему, снимая с себя, таким образом, ответственность за ошибки при решении.

Георгий Димитров описал в дневнике, как к концу праздничного обеда 7 ноября 1940 г. у Сталина хозяин, начав заключительный тост, вдруг резко заявил о присутствующих членах Политбюро и Правительства СССР, что никто из них не хочет учиться, никто не хочет работать над собой, что Сталин сам должен заниматься всеми вопросами в государстве. Он говорил: «Выслушают меня и все оставят по-старому. Но я вам покажу, если выйду из терпения (вы знаете, как я это могу). Так ударю по толстякам, что все затрещит. Я пью за тех коммунистов, за тех большевиков – партийных и беспартийных (беспартийные большевики обычно менее самодовольны), которые понимают, что надо учиться и переучиваться».

Не в коня корм – зачем им учиться, если как и что делать, можно узнать у Сталина, а главное – и ответственность за результат его решения тоже ляжет на него? Но в итоге квалификация Сталина как руководителя непрерывно росла, а квалификация членов Политбюро непрерывно падала. Теперь любым тяжелым вопросом их можно было легко ввести в замешательство. Кроме этого, паника и замешательство наиболее просто вызываются нехваткой времени для нахождения нужного решения.

Таким образом, Хрущеву надо было поставить Президиум ЦК в условия нехватки времени для решения подсунутого им тяжелого вопроса и, в момент перебора членами Президиума вариантов тяжелых решений, подсунуть им для принятия «легкое» решение. Обрадованные, они его коллективно примут, не подозревая, что это решение должно закончиться нужным Хрущеву результатом – смертью Берии. А уже после этого им некуда будет деваться – они сами станут соучастниками убийства.

Моя версия убийства Берии базируется на очень старой сплетне. В. Карпов ее излагает так:

«У Берии все было подготовлено для ареста членов Политбюро и совершения государственного переворота, в результате которого он должен был стать единоличным диктатором. Можно без труда представить, какая началась бы кровавая вакханалия, если бы он это осуществил, ведь будучи только министром, он истребил миллионы людей!

Арест членов Политбюро во главе с Хрущевым он наметил осуществить после просмотра оперы «Декабристы» в Большом театре, на которую они (и Берия в их числе) договорились поехать в ближайшие дни.

Хрущеву об этом стало известно. Есть несколько претендентов на роль предупредившего, но поскольку это окончательно не установлено, не буду приводить его имени.

Хрущев, получив такой грозный сигнал, понимал, что надо действовать немедленно».

Хочу обратить внимание, что такой подвиг, как упомянутое предупреждение Президиума ЦК о «заговоре Берии», до сих пор никак не отмечен, не награжден и даже не имеет автора. Странно, не правда ли? Особенно если сравнить с тем, что орденами и деньгами были осыпаны все те, кто просто околачивался возле бункера в штабе ПВО МВО, где, по легенде, содержался до суда Берия.

Но немного раньше В. Карпов, который, как обычно, не понимает, о чем пишет, называет и «претендентов»: «Берия спешил, он понимал, что долго все это в тайне не сохранится. И он не ошибся, нашлись честные люди вроде Строкача и Барсукова, которые сообщили Хрущеву о готовящемся перевороте».

Так вот, Строкач был начальником управления МВД Львовской области, и по той старой сплетне, именно он предупредил о «заговоре Берии». Я еще мальчишкой запомнил подслушанный разговор отца с товарищем об этой сплетне и потом пересказывал ее своим приятелям, поэтому помню ее в таком варианте.

«Берия якобы отдал приказ всем областным начальникам МВД арестовать всех секретарей обкомов в то время, когда Правительство СССР будет в театре. А Берия в Москве захватит в этом театре Правительство. Но нашелся честный начальник МВД во Львове и предупредил своего фронтового друга – секретаря обкома. Тот начал звонить в Москву, а там уже все в театре. И только Ворошилов, не любивший театр, оказался в кабинете. Вот он заговор и разгромил».

Что в этих сплетнях интересно? Упоминание о театре и о Львове. Интересно то, что эта сплетня упорно приписывает раскрытие заговора Строкачу, а все официальные герои подавления «путча Берии» упорно Строкачу в этом отказывают. Жукова к героям приплели, а реального героя знать не хотят? Почему?

Но сначала пара слов о сплетнях вообще. Мой директор, очень умный руководитель, требовал, к примеру, от помощника, чтобы тот собирал все сплетни о заводе и рассказывал ему. Почему? Потому, что за сплетней всегда кроется что-то реальное, порой не такое, как в сплетне, но, тем не менее, достаточно важное, чтобы начать принимать меры. Скажем, прошла сплетня, что такой-то начальник цеха украл автомашину труб. В реальности может оказаться, что он законно выписал 40 м труб для дачи, но раз есть сплетня, то ее следует немедленно проверить, поскольку когда этим делом займется прокуратура, то можно и опоздать.

Говорят, что идеальная ложь та, в которой лжи всего 1 %. А в любой сплетне всегда есть и немного правды. Поэтому и в сплетне о Строкаче из Львова есть что-то реальное, но, повторяю, на вопрос о том, кто ее распустил, можно ответить определенно – не Хрущев! Более того, в своих воспоминаниях Хрущев делает все, чтобы роль Строкача свести к роли безобидной жертвы Берии. Хрущев надиктовал в своих воспоминаниях: «Строкач был начальником управления внутренних дел во Львове. Он умер уже. Это честный был коммунист, хороший военный. До войны был полковником и командовал погранвойсками на Украине. Во время войны он был начальником штаба украинских партизан, и поэтому он всегда мне докладывал о