– Он все узнает, Стайса! – выкрикнул другой голос. – Лучше открой! Пусть твой любовник примет смерть как мужчина! Мы убьем его быстро! Эй, ты, слышишь нас?

– Молчи, – прошипела Анастасия.

Но Коршунов и не собирался вступать в дискуссию со стражей. Один раз, когда он пробрался сюда, эти бездельники его проворонили. Почему бы не повторить еще раз тот же трюк?

Пятно окна было чуть светлее, чем темнота в комнате. Коршунов осторожно выглянул…

Ага! Внизу топтались как минимум двое. Старались вести себя тихо, но у одного был насморк, а у второго, похоже, чесотка. Алексея это даже позабавило, хотя его положение трудно было назвать забавным. До бурга – километров десять, а вокруг полно людей Стайны. И все-таки, черт возьми, он ни о чем не жалел! Разве что о том, что невольно подставил Настеньку. Но ведь не убьет же ее Стайна! Что он, дурак – такую красавицу убивать? Что там у них за посягательство на чужую женщину полагается? Изгнание?

Он осторожно протиснулся в окно, зацепился за выступ, подтянулся – и через пару секунд уже лежал на соломенной крыше. Снизу ничего не заметили. И не услышали.

Анастасия через дверь громко препиралась со слугами. И одновременно очень тщательно вытиралась лоскутом ткани. Закончив, запихнула лоскут в щель между половиц.

За супружескую измену по здешним законам ничего хорошего не полагалось. Жену-изменницу – разметать лошадьми. Совратитель мог отделаться вирой. Если речь шла о рабыне, дети не имели права наследования. Или же мог быть казнен. Так же, как женщина. Если вина доказана. Мера пресечения устанавливалась судьей. Но муж мог отказаться от виры и мстить, если считал, что судья проявил излишнюю мягкость. Правда, в данном случае, когда потерпевший сам являлся Законом, на благорасположение судейства рассчитывать не стоило.

Вряд ли знание этой части здешнего кодекса порадовало бы Коршунова. Или заставило его быть еще осторожнее, когда он, практически бесшумно, соскользнул с другой стороны дома: сначала – на навес над крыльцом, потом – на землю. У «парадного входа» никого не было. В том числе и собачек. Теперь-то понятно, почему со двора исчезли барбосы. Чтоб раньше времени не спугнуть дичь.

Мимо протопали двое. Остановились у крыльца. У одного – что-то в руках. Подлинней топора, но покороче копья.

– Темно, как у лисы в норе, – пожаловался один.

– Ниче, – успокоил второй. – Я и на звук хорошо бью. – Коршунов услышал, как басом загудела тетива. Значит, лук?

– Ниче! Счас огонь принесут. Хозяин скоро прискачет. Дверь вышибем…

– А чего хозяина ждать? – буркнул второй. – Чего Хвитс тянет? Там на три раза топором тюкнуть…

– А коли нет у ней никого? – возразил первый. – И то: как бы он туда попал, ежели его никто не видал?

– Так он же герой с неба! – возразил второй. – Может, по небу и прилетел?

– Чегой-то никто в бурге не видел, чтоб он по небу летал, – сказал первый. – Ежли он летать умеет, так давно уж улетел – и искать нечего. А коли нет его, а мы дверь вынесем – хозяин нам такого выдаст! Сам как будто не знаешь?

– А ежли нет его там, так чего эта тиви будто под мужиком пищала?

– Да могла со сна пищать, бывает же, а то сам не знаешь? Куда торопиться? Вона уже факелы несут!

Точно, от служебных построек, мельтеша, приближались огни. Коршунов залег в траву (черт, крапива!), приник к бревнам.

Появился третий. Со средствами освещения.

Все трое сгрудились, разжигая факелы от того, который уже горел. Коршунов понял, что лучшей возможности у него не будет. Вскочил, обогнул угол дома и помчался к сараям. Уже у самой цели его угораздило споткнуться обо что-то в траве. Алексей грохнулся в яму, полную тухлой воды, окунулся с головой, вынырнул и…

С-с-с… Б-банг! – посланная на звук стрела врезалась в стенку амбара.

Коршунов осторожно приподнялся. Ничего хорошего не увидел. Двое бежали к нему, третий, стрелок, остался у входа и сейчас выцеливал невидимую дичь. Не слишком осторожный парень. Будь на месте Коршунова местный орел с луком или копьем, он бы стрелка – на счет «раз». Тот был идеально подсвечен воткнутым в оградку факелом.

Один из тех, кто бежал к сараю, споткнулся и уронил факел. Второй, вместо того чтобы бежать дальше, остановился. Коршунов вылез из ямы и прошмыгнул в сарай. Если там найдется сено, то можно в него зарыться и…

Твою мать! Сено в сарае было. И довольно много. Но в этом сене кто-то уже копошился.

– Ну, Хильди, ну дай, ну дай… – бубнил мужской голос. – Ну тебе ж юбку задрать – всего и делов. Ну, Хильди…

Женский голос ничего не говорил, только хихикал. К счастью, эти двое были заняты собственными делами и не заметили вторжения Коршунова. А вот не заметить его преследователей было мудрено.

– Ага! – радостно заревел один из них, широко распахивая двери и обнаруживая человеческое присутствие.

Женщина пронзительно завизжала. Ее соблазнитель вскочил на ноги, схватил какую-то палку… Выбитый факел полетел в сторону. Мужчины сцепились. Женщина продолжала визжать. С переливами, как противоугонная сигнализация. Коршунов втиснулся под какое-то деревянное сооружение типа кормушки. В сарай ворвался второй «факельщик». Озарил поле боя, гаркнул:

– Хильди, заткнись! Пришибу!

Это сработало. «Сигнализация» отключилась. Следующим действием «факельщика» был точный пинок, после которого сплетение из двух тел распалось.

– Дерьмо козлиное! – заорал «факельщик». – Что вы тут творите? – и тут же: – Да вы, недоумки, амбар подожгли!

Точно, пламя от брошенного факела уже ползло по стене.

Все трое кинулись тушить пожар. Справились. Для надежности еще водичкой залили. Из той ямы, в которой Коршунов только что ванну принимал.

Алексей сидел тихо, разумно предполагая, что после всех произведенных телодвижений эти ребята здесь искать его не будут.

Только они успели покончить с пожаром, снаружи раздался топот нескольких десятков копыт.

– Стайна приехал! – гаркнул один из парней, и все, включая девку, тут же выкатились из сарая.

Сервы за дверью и под окном внезапно загалдели все разом, потом умолкли. Анастасиа услышала, как снаружи заржала лошадь, потом негромкий голос Стайны произнес:

– Стайса, открой. Это я.

Анастасиа соскочила с ложа и отодвинула массивную щеколду.

Едва не сбив ее с ног, в комнату ворвались охранники с факелами, мгновенно обшарили все…

– Его нет! – гаркнул Хвитс.

Стайна неторопливо вошел внутрь.

– Выйдите, – уронил он.

Охранники тут же покинули помещение. Последний воткнул свой факел в паз на стене и затворил дверь.