Витинари опять зашелестел бумагами.

— Владельцы мастерских, наемные убийцы, священнослужители, мясники… кажется, ты взбесил чуть ли не каждого важного человека в городе. — Патриций вздохнул. — Да, наверное, у меня просто нет выбора. С этой недели я повышаю тебе жалованье.

Ваймс моргнул.

— Сэр?

— По-моему, я ясно выразился. Теперь тебе полагается плюс десять долларов в месяц. И, насколько я помню, ты просил новую мишень для дротиков? Я получил от тебя уже несколько запросов.

— Это все Детрит, сэр, — признался Ваймс, решив, что в данной ситуации лучше отвечать честно. — Он иногда входит в раж, и очередная доска отправляется на помойку.

— Кстати о помойке, Ваймс. Возможно, твои домыслы и сопоставления помогут нам справиться с маленькой загадкой, которую мы обнаружили сегодня утром.

Поднявшись, патриций направился к лестнице.

— Да, сэр? Что такое, сэр? — спросил Ваймс, следуя за ним вниз по ступенькам.

— Это в Крысином зале, Ваймс.

— Неужели, сэр?

Витинари толкнул двустворчатую дверь.

— Вуаля, — сказал он.

— Это слово означает какой-то музыкальный инструмент, сэр?

— Нет, командор, оно означает: «Что это там такое торчит из стола?», — огрызнулся патриций.

Ваймс заглянул в залу. В ней никого не было. Длинный стол красного дерева был пуст.

Общий вид портил разве что топор, глубоко вошедший в столешницу и практически расщепивший ее напополам. Кто-то подошел к столу, со всех сил вогнал топор прямо в самый центр и оставил его там указывать рукоятью в потолок.

— Это топор, — сказал Ваймс.

— Удивительно, — восхитился лорд Витинари. — И у тебя ведь практически не было времени рассмотреть его. Но что он здесь делает?

— Не могу знать, сэр.

— Согласно докладу слуг, сэр Сэмюель, примерно в шесть утра ты появился во дворце.

— О да, сэр. Зашел посмотреть, надежно ли заперли этого гада, сэр. Ну и проверить, все ли в порядке.

— А сюда ты случаем не заглядывал?

Ваймс устремил взгляд в пустоту.

— Не было никакой необходимости, сэр.

Патриций стукнул по рукояти топора. Тот отозвался глухим «ум-м-м».

— По-моему, кое-кто из Городского совета встречался здесь сегодня утром. По меньшей мере, они заходили сюда. И почти сразу выбегали обратно. Выглядели довольно испуганными, как мне сообщили.

— Наверное, это кто-то из них, сэр.

— Разумеется, такая вероятность присутствует, — кивнул лорд Витинари. — Ну а как насчет твоих любимых Улик? Разве ты не собираешься поискать их тут?

— Никак нет, сэр. Топор наверняка хватала уйма народу. Никаких шансов обнаружить отпечатки пальцев, сэр.

— Было бы ужасно, не правда ли, командор, если бы кто-то вдруг решил, что может сам творить закон?

— Такой человек должен обладать очень большой решимостью, сэр. Но не беспокойтесь, сэр. Закон в надежных руках.

Лорд Витинари опять стукнул по топору.

— Скажи, сэр Сэмюель, тебе известна такая фраза: «Квис кустодиет ипсос кустодес»?

Моркоу иногда употреблял это выражение, но Ваймс сейчас был настроен отрицать абсолютно все.

— Никак нет, сэр, — ответил он. — В ней говорится что-то о кустах?

— Она означает: «А кто же будет сторожить самих сторожей?», сэр Сэмюель.

— А.

— Ну и?

— Сэр?

— Кто сторожит Стражу? Мне просто интересно.

— О, все очень просто, сэр. Мы сторожим друг друга.

— Правда? Забавно, забавно…

Лорд Витинари вышел в Главный зал. Ваймс последовал за ним.

— Так или иначе, — сказал патриций, — чтобы восстановить мир, голем должен быть уничтожен.

— Протестую, сэр.

— Мне повторить?

— Никак нет, сэр.

— По-моему, я отдал тебе приказ, командор. Я очень четко ощущал, как двигались мои губы.

— Протестую, сэр. Он живой, сэр.

— Он сделан из глины, Ваймс.

— Как и все мы, сэр. Во всяком случае, так утверждают те брошюры, которые раздает констебль Посети. Кроме того, он считает себя живым, и мне этого достаточно.

Патриций махнул рукой в направлении лестницы и кабинета, полного бумаг.

— И тем не менее, командор. Ко мне уже поступило не менее девяти петиций от самых разных первосвященников, и все они утверждают одно и то же: этот голем — оскорбление всех богов, каких только можно.

— Так точно, сэр. Я очень долго думал над данным утверждением, сэр, и пришел к следующему выводу: все эти священники — полные мудаки, сэр.

Патриций на секунду прикрыл рот рукой.

— Сэр Сэмюель, ты не стесняешься в выборе слов. И какие-либо переговоры вести с тобой очень сложно. Тебе известно, что иногда выгодно идти на уступки?

— Я только слышал об этом, сэр.

Ваймс подошел к главным дверям и распахнул их настежь.

— Туман поднимается, сэр, — сообщил он. — Кое-какая дымка еще осталась, но уже виден Бронзовый мост…

— Зачем тебе сдался этот голем? Как ты его будешь использовать?

— Не ИСПОЛЬЗОВАТЬ, сэр. Я его найму. Думаю, он может оказаться весьма полезным городу, сэр.

— Наймешь стражником?

— Так точно, сэр, — сказал Ваймс. — Разве вы не слышали, сэр? Големы привыкли выполнять грязную работу.

Витинари вздохнул, глядя в удаляющуюся спину Ваймса.

— Что ни говори, а ушел красиво, — пробормотал патриций. — Иногда он бывает таким позером…

— Да, мой господин, — откликнулся Стукпостук, который бесшумно возник у него за плечом.

— А, Стукпостук. — Патриций достал из кармана длинную свечу и протянул ее секретарю. — Избавься от нее, хорошо? Но будь осторожнее.

— Мой господин?

— Это свеча с прошлой ночи.

— Но она… совсем не сгорела, мой господин! А я своими глазами видел огарок в подсвечнике…

— Все очень просто. Я отрезал от нее самый низ и дал фитилю чуточку прогореть. Не мог же я расстроить нашего отважного стражника известием, что я сам давным-давно обо всем догадался? Он ведь так здорово провел время: носился по городу как настоящий… настоящий ВАЙМС. Знаешь ли, я не СОВСЕМ бессердечен.

— Но, мой господин, вы же могли устроить все тихо и мирно! Вместо этого он перевернул тут все вверх дном, рассердил и перепугал кучу народу…