(Похищенные записки)

Лето тщательно подготовился к первой с момента отправки в школу Говорящих Рыб встрече с Сионой. Девушка училась в Городе Празднеств, Император не видел ее с того Бремени, когда она была еще ребенком. Лето сказал Монео. что хочет принять его дочь в Малой Цитадели — высокой башне, выстроенной в центре Сарьира. Положение башни было выбрано таким образом, чтобы из нее было видно и старое, и новое, и то, что находится между ними. К Малой Цитадели не вела ни одна дорога. Визитеры прибывали туда на орнитоптерах. Лето же попадал туда словно по волшебству.

Еще в первые дни своего восшествия на престол он собственными руками, с помощью иксианского аппарата. прорыл потайной туннель под Сарьиром к этой башне. самостоятельно выполнив всю работу. В те дни по окрестностям Сарьира еще кочевали одиночные песчаные черви. Лето окружил туннель массивными стенами из расплавленного кремния и вставил в стены бесчисленное множество водяных пузырьков, чтобы отпугнуть червей снаружи. Размеры туннеля соответствовали нынешним размерам Лето, который прозревал свое будущее в видениях. Императорская тележка свободно проезжала по туннелю.

В ранний предрассветный час того дня, на который была назначена встреча с Сионой, Лето спустился в крипту и предупредил охрану, чтобы его не беспокоили ни по какому поводу. Тележка подкатилась к потайному уголку крипты, которая заканчивалась секретной дверью. Меньше чем через час Лето был в Малой Цитадели.

Самым большим удовольствием было оказаться одному в песке. Никакой тележки. Его червеобразное тело напрямую соприкасалось с песком. Это было ни с чем не сравнимое наслаждение. Тепло, выделившееся во время перехода через дюны, вызвало сильное парообразование, поэтому Лето пришлось непрерывно двигаться. В пяти километрах от башни Император остановился, найдя относительно сухое углубление в песке. Он улегся в центре этого углубления, которое, впрочем, было слегка покрыто росой в тени башни, которая стрелой вытянулась к востоку, возвышаясь над дюнами.

С такого большого расстояния башня высотой три тысячи метров смотрелась как игла, пронзающая небо. Только вдохновение Лето и инженерное дерзновение иксианцев смогли создать такую смелую конструкцию. Имея в диаметре сто пятьдесят метров, башня уходила вглубь ровно настолько, насколько она возвышалась над поверхностью земли. Волшебство пластита и легких сплавов сделало башню устойчивой ко всем ветрам и абразивному действию песка.

Лето настолько нравилось это место, что он даже придумал логическое обоснование своих посещений, выработав свод персональных правил, которые надо было обязательно исполнить. Эти правила служили дополнениями к «Великой Необходимости».

В те недолгие мгновения, что он лежал в песке, Лето мог со спокойной совестью сбросить с себя бремя Золотого Пути. Монео, добрый и надежный Монео, должен был проследить за тем, чтобы Сиона прибыла в Малую Цитадель с наступлением темноты. В распоряжении Лето был целый день на отдых и размышления. Он мог поиграть, воображая, что у него совсем нет забот, он мог упиваться сухостью песка и питаться им вволю, чего он не мог позволить себе ни в Онне, ни в Цитадели. В тех местах он мог порезвиться лишь в узких бороздках, причем только сила предзнания давала ему возможность не попадать в сырые места, граничившие с песчаными карманами. Однако здесь он мог мчаться по песку и нормально питаться, восстанавливая силы.

Песок скрипел и шуршал под его телом, когда он катался, изгибаясь по дюнам, испытывая чистую животную Радость. Восстанавливалась сущность Червя, по телу бежали электрические импульсы, сообщавшие телу силу и здоровье.

Солнце было уже довольно высоко над горизонтом и нарисовало вокруг башни золотистый ореол. В воздухе повис горький запах пыли, вокруг распространился аромат колючек, которые изо всех сил впитывали в себя утреннюю росу. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее Лето начал свой бег вокруг башни, думая по дороге о Сионе.

Откладывать больше нельзя. Ее надо испытать. Монео знал это не хуже самого Лето.

Не далее как сегодня утром мажордом сказал;

— Господин, ее обуревает страшная жажда к насилию.

— Это начало зависимости от адреналина, — объяснил Лето. — Пора сажать ее на голодный паек.

— Голодный что, мой господин? — в недоумении переспросил Монео.

— Это очень древнее выражение. Оно означает, что человека надо испытать полным воздержанием. Ей надо пройти ломку и связанный с ней шок.

— О, я понимаю.

Когда-то, припомнил Лето, Монео действительно понял это на своей шкуре. Его самого тогда посадили на голодный паек.

— Молодые обычно не способны принимать трудных решений, если только эти решения не связаны с применением насилия, что вызывает сильный выброс в кровь адреналина, — продолжал объяснять Лето.

Монео погрузился в раздумья, вспоминая, потом заговорил:

— Это очень большой вред.

— Но именно это причина склонности Сионы к насилию. Такое может произойти и со старым человеком, но для молодежи такая зависимость — правило.

Кружа около башни и наслаждаясь сухим от жара солнца песком, Лето думал о том разговоре. Он замедлил продвижение. Ветер сзади донес до его человеческих ноздрей запах кислорода и сожженного песка. Он глубоко вдохнул, подняв свое восприятие на более высокий уровень.

За этот предварительный день Лето предстояло достичь нескольких целей. Он думал о предстоящей встрече, как, должно быть, древний матадор думал о своей схватке с рогатой смертью. У Сионы были свои рога, но Монео позаботится, чтобы она не пронесла на встречу никакого реального оружия. Лето, однако, надо было быть уверенным в том, что он хорошо знает все сильные и слабые стороны Сионы. Ему предстояло усилить ее уступчивость в некоторых отношениях. Ее надо подготовить к испытанию, надев на ее психическую мускулатуру ограничительные шипы.

Вскоре после полудня, насытившись прогулкой, Лето забрался в тележку, включил подвеску и поднялся в башню — на самый ее верх, в просторный зал, где он и провел остаток дня, размышляя и составляя сценарий предстоящей встречи.

Как только на землю пала ночная тень, в воздухе раздался шум винтов орнитоптера. Это прибыл Монео.

Верный Монео.

Лето мысленно приказал посадочной площадке выдвинуться из наружной стены зала. Орнитоптер скользнул по ней и сложил крылья. Лето вгляделся в сгустившиеся сумерки. Сиона выпрыгнула из машины и бросилась в зал, испытывая страх перед неимоверной высотой. На девушке была надета белая накидка поверх черной формы без знаков различия. Войдя в башню и остановившись, она украдкой оглянулась и внимательно посмотрела на массивное тело Лето, лежавшее на тележке почти в центре зала. Орнитоптер взмыл в небо и исчез в темноте. Лето оставил площадку выдвинутой, а дверь открытой.

— На противоположной стороне башни есть балкон, — сказал Лето. — Мы пойдем туда.

— Зачем?

В голосе Сионы прозвучала плохо скрытая подозрительность.