– Дальше. Часть и прошлой и новой добычи назначена в помощь родственникам погибших. Сколько на это дело всего денег выйдет и как это лучше устроить, станет ясно в Золотой роще. На этом все разговоры прекращаем. Приказ по госпиталю: всем набираться сил и выздоравливать.

Перевел дух, думая, как поступить с женой каптенармуса. Обещать надо аккуратно, у меня, конечно, «цельный» маг в браслете квартирует, но вряд ли он сможет телепортировать ее из далекого княжества за тридевять земель в русинский штат Колоний. Да, география – наука не дворянская, хоть бы в атлас глянул, прежде чем языком болтать.

– Ты, Прохор, главное, поправляйся, а там видно будет. Война план покажет, солдат.

На выходе столкнулся еще с двумя медсестрами в «фирменных» асенитских передничках и шапочках. В руках корзиночки с бинтами и флаконами, свернутые одеяла-простыни. Светленькие, чистенькие, робкие. В паху вдруг сделалось тесно, в животе томительно щекотно, а в голове пролетело телеграфом: «Милашки. Я бы вдул. Каждой отдельно или двум сразу». Следом пришло ощущение, словно кто-то снисходительно и мягко погладил меня по голове, как шаловливого ребенка.

«Извини, княжна! Вчера перед женским полом нагрешил весьма, но все равно бы вдул!» – упорствовал я. В ответ ощутил направленное на себя сочувствие. И вот уже сознание проецирует образы каких-то неизвестных пацанов в мундирах. Вызов? Дуэль? Черт, больно-то как железякой в кишки получить. Предсказуемый финал: деревенская баба ухватом перефехтует меня с саблей, а боевой офицер, пусть даже безусый юнец, порвет, как грелку. Чужие невесты для погусарить – совсем не вариант. Как говорится, «осознал свою вину, меру, степень, глубину!». Вот, значит, какие тут порядки, неосторожный намек – и одним мертвым наемником станет больше. Лады, держу себя в штанах, иду своей дорогой.

Фу-у-х. Вот это я попал! Одно дело – на болоте отчаявшийся народ в наемники вербовать, там можно было обещать что угодно, потому как мало кто верил, что выберемся. Здесь уже граница русинского штата. Свои законы, традиции с обычаями – о которых я ни малейшего понятия не имею, а Ральфу до моей дури дела мало, у него сейчас свои игрушки.

Неплохо размялся, теперь не страшно и с полковником Фишером вчерашнее словесное айкидо продолжить. Кликнул Акинфа. Какой-то ветошью прошелся по запыленным сапогам, выудил из кипы трофеев и нацепил перевязь с «пырялом» в ножнах побогаче. Во время проверки, легко ли извлекается узкий клинок из ножен, пришло понимание, что у меня в руках здешний аналог шпаги, который называется нобильшверт, или благородный меч. Статусная вещица – подразумевает, что владелец заслужил право на ношение. То, что нужно, чтобы подчеркнуть заявленную принадлежность к имперскому военному нобилитету, авось не придется доставать. К моему немалому удивлению, Ральф владел холодным оружием немногим лучше меня, хотя в имперском университете фехтование – в числе обязательных предметов. Подсказал, как правильно нацепить, чтоб не вызвать подозрений и насмешек, и на том спасибо.

Поправил отороченную поверху белым нежным пухом дурацкую треуголку, покрутился в мундире – ох, вовек не рассчитаюсь с милашкой Имирой. Цепь с гамионом на шею – Акинф успел-таки снять ее с того щеголя, которого заколол штыком в начале вчерашнего боя. Чего не хватает для полноты образа? Точно, перебинтовать запястье с браслетом и руку – на перевязь. Не-е, милых сестричек по такому пустяку тревожить чревато, как-нибудь сам. Ординарец догадался, зачем необходим маскарад, и пришел на помощь.

В палатку с извинениями сунулся Наумов. Весь «в мыле» и с деловым до жути лицом.

– Господин Романов, звиняйте, дело есть дело…

– Говори.

– Купец Кауфман и мадама Виолетта Пинкроуз с просьбой. Просят уделить им имущества и припасов. За деньги.

– Они здесь?

– Нет, – мотнул «гривой» Никодим. – Сказал им, заняты вы.

– Молодец, чужим ври, мне не смей. Что за имущество? Для кого?

– Дак девки… непотребные из трактира хотят обустроиться. Шатры, одеяла, ткани, свечи, а лучше лампы, дрова, посуду, провиант… вот список.

– Так уж и непотребные… – Последний узел на повязке вокруг запястья, и с маскировкой браслета закончено.

Акинф с Никодимом синхронно ухмыльнулись простецкой шутке.

– Так купить хотят или в аренду? – уточнил я.

Вчера стало ясно, что обоз перегружен добычей. Заманчиво превратить часть ее в деньги, для удобства транспортировки и дележки. Иначе снова придется бросить добро, чтобы вывезти всех раненых.

– Выходит, купить, – выдохнул обозный глава. – На повозки размахнулись, да я отказал. Во Фрайбург они задумали идти.

– По повозкам намек понял, потороплюсь, а то перекупят. Хм, интересно, откуда у Кауфмана деньги? По их просьбе – давай так. Мне от тебя нужен отчет, чем богаты. От того и плясать будем. Пока же сам реши, чего дать из мелочей, нам не нужных, и сколько денег взять. Но прежде главные дела сделай…

– Не извольте беспокоиться! – заверил меня Наумов и задернул вход в палатку.

До Фишера не добрался. Со стороны полковой гауптвахты доносился барабанный бой и хлесткие удары. Прежде чем перед нами развернулась отвратительная сцена, меня посетила догадка, что предстоит познакомиться еще с одной деталью местного колорита – телесными наказаниями в Армии Освобождения. Так и оказалось. Вдоль скалы расположились две шеренги фрайбургских гренадеров, вооруженных прутьями. Между рядами под барабанную дробь пропускали голых по пояс шестерых бедолаг с разукрашенными спинами. Экзекуция длилась уже долго – вспомнил, что барабаны в этой части лагеря начали выбивать дробь, когда я возвращался из госпиталя.

Главный распорядитель мероприятия, грузный офицер в красном мундире и белых облегающих брюках, поприветствовал меня на имперском наречии. Вчера при штабе я его не видел. Этикет требовал ответить тем же:

– Лейтенант Романов, барон. Кого имею честь приветствовать?

– Капитан Эдвард Ван Хорн. Как вам погодка? Душновато, не так ли?

Погодка? Еще бы фуфайку напялил! Помимо мундира толстого сукна капитан облачился в светлый толстый жилет, из-под которого виднелась рубашка или сорочка. Упомянутые ранее брюки из ткани тонкой выделки спускались в высокие черные сапоги. Образ дополнял сияющий золотом массивный горжет с двумя маленькими гамионами, трехцветный офицерский пояс. Его нобильшверт с золоченым эфесом покоился на богатой перевязи с пышными кистями, а вот свой титул господинчик не назвал. Следовательно, капитан небрежен в общении.

Ван Хорна сопровождал пожилой осанистый лакей в полувоенном наряде, но без оружия. Мужчина носил на лице пышный и густой монолит из усов и бакенбард, тщательно брил подбородок. На седой голове гордо красовался колоритного вида берет с помпоном. Ральф ничего не сообщил об этом слуге, а мне, смущенному видом телесного наказания, было не до уточнений национальности лакея.

Здравия желать этому извергу Ван Хорну совершенно не хотелось, и, чтобы вновь не попасть впросак, я мысленно воззвал к Ральфу, чтоб узнать, как тут принято обращаться к вышестоящим из другого подразделения. Но капитан меня опередил, зашептав, выделяя интонацией наиболее важные для него слова: