– Разумеется, – легко соврал мессир Маноло.

– Вот ты уже и лжешь мне. Обожаю ложь, и свою и чужую, а твоя попытка обмануть меня говорит о том, что мы с тобой, колдун, можем договориться.

– О чем?

– О твоей жизни, конечно, о твоем будущем, которое я помогу тебе восстановить. Ты станешь моим полноправным партнером.

– Ты говоришь – партнером, но подразумеваешь – рабом.

– Какая разница, как это называть, Маноло? Ты будешь жить, я подарю тебе бессмертие.

– У тебя его у самого нет…

– Вздор! – Кромб тряхнул руками, и из его плаща вылетело несколько перьев, они повисли в загустевшей атмосфере и принялись вращаться, оставаясь на одном месте. – У меня есть все, что мне нужно, а Дюрана и весь его Хрустальный орден я держу за простачков. Жалкие любители, всем им далеко до меня!

– Ты лжешь, – спокойно парировал мессир Маноло. – Абирвей ты обходишь стороной, боишься, что маги Хрустального ордена вышвырнут тебя из этого мира и навсегда закроют путь к возвращению.

– Довольно, колдун! Говори последнее слово – ты со мной или желаешь отправиться в бездну?

– Что я должен сделать, если приму твое предложение?

– О, сущий пустяк! Перестань держать этих… Они должны умереть.

– Какой тебе от этого прок?

– Какой прок? Ты удивишься, колдун, но сегодня наши с Дюраном интересы совпадают. И он и я – мы оба хотим, чтобы герцог пал. Мы оба жаждем, чтобы король наконец набрался мужества и двинул свои армии на Ангулемского.

– А затем ваши с Дюраном пути снова разойдутся?

– Разумеется, колдун, ведь тогда начнется драка за обладание величайшими артефактами.

– Вы все еще мечтаете ввергнуть этот мир в пропасть?

– Ну, это вопрос терминов, дорогой Маноло. Кто-то говорит «ввергнуть в пропасть» или «погубить», а я говорю – соединить этот мир с нижним. По сути, эти миры почти одно и то же. И там и тут живут демоны, и там и тут льется кровь, и там, и тут ведутся войны за богатство, власть и могущество. Разве не пора признать, что мир людей стал лишь частью нижнего мира?

– Об этом говорить еще рано, Кромб. Я отвергаю твое предложение.

– Отвергаешь? Вот как? Ну, тогда прощайся с жизнью, колдун. Ты пуст, силы твои истощились, и я убью тебя безо всякого удовольствия.

– Ты убьешь меня, даже не спросив имени?

– Зачем спрашивать, я и так знаю его – Маноло. Маноло-знахарь, Маноло-травник. Я давно мог раздавить тебя, ведь мы едва не столкнулись в халифате.

– Я помню это, Кромб.

– Мессир Кромб, колдун. Не забывай добавлять «мессир».

– Я не признаю твою ученость, ведь ты смотришь и не видишь.

– Ты хочешь сказать, что ты не Маноло?

– Я не Маноло.

– Я смотрю и вижу – ты Маноло. Я вижу тебя на руках твоей матери, и она называет тебя – Маноло.

– Я повторяю, ты смотришь и не видишь, кто перед тобой. А ведь мы знакомы, Кромб.

– Назови себя! – не выдержал Кромб, чувствуя, что уверенность покидает его.

– Элиас…

Это имя, произнесенное только раз, словно стена отодвинуло Кромба на несколько шагов.

– Ты лжешь! – закричал он, и сумрак заклубился вокруг него черными водоворотами. – Тебе не удастся использовать магию этого имени, потому что Элиас мертв! Элиас – мертв!

– Элиас жив.

– Я сам убил Элиаса, я и три сотни духов вечного холода! Я разорвал его, я уничтожил все нити, державшие Элиаса в этом мире! Я вверг его в пучину на целую тысячу лет!

– Как же тебе это удалось?

– Я выбрал правильный момент, дождавшись, когда учитель Нетшальд покинет его, уйдя за грани мира. – Кромб захохотал и щелкнул образовавшейся вдруг волчьей пастью. – Элиас пребывал в печали, и это помогло мне. Не знаю, откуда тебе об этом известно, возможно, ты прозрел внутренним взором эти события, однако тебе не извлечь силу из имени Элиаса, оно не спасет тебя, травник!

– Не спасет, если только это имя не принадлежит мне.

– Элиас мертв, – стоял на своем Кромб. – Я убил его.

– Правильно, так все и было, – подтвердил мессир Маноло и сделал шаг вперед, Кромб, сам того не желая, отодвинулся назад. – А теперь я расскажу тебе то, чего ты еще не знаешь. Вы напали на меня, когда учитель Нетшальд ушел, а я еще не научился существовать без него. Ты решил этим воспользоваться, чтобы убить меня и получить мою магическую силу, но ведь ты ее так и не получил…

– Не получил, но тому были другие причины! Мессир Маноло прервал Кромба нетерпеливым жестом.

– Да, ты почти убил меня, ты уничтожил все мои нити, кроме одной, однако я никогда не сумел бы воспользоваться ею, если бы не случай! В полумиле от того места, где ты с армией темных духов разорвал меня в клочья, в кустах лежала роженица. Она спешила в соседнее селение к повитухе, но не рассчитала сил, и роды застали ее в дороге. Женщина была молода и неопытна, едва родившись, ее ребенок умер, но в тот момент, когда отлетела его душа, я вселился в маленькое тельце и сумел в нем удержаться.

– Нет! Не-е-ет! – Лицо Кромба вытянулось и посинело, губы дрожали. Он пятился, а мессир Маноло наступал. – Этого не может быть!

– Может. Мое имя – Элиас, я сам – Элиас и моя духовная сила – Элиас.

– Нет… Нет… – как заведенный повторял Кромб.

– Мое имя Элиас, и силу в схватке с демоном Дюрана я получил не из будущего, а от моего учителя Нетшальда. Видя мое непростое положение, он решил помочь мне. А теперь властью и силой, данными мне именем Элиас, повелеваю тебе, Кромб, – пропади ты пропадом!

В небе прогремел гром, Кромб вскинул руки и прокричал:

– Твоя взяла, Элиас! Пропадаю пропадом!

Раздался звонкий хлопок, и Кромб просыпался горсткой черного пепла на застывшие воды реки.

Воздух начал проясняться, появилось солнце, и мессир Маноло, дернув мардиганца за повод, прикрикнул:

– Давай поживее, спать на том берегу будешь!

И сразу все пришло в движение, ожила река, закачался мост, и Каспар Фрай, тряхнув головой, сбросил наваждение.

– Ой, я как будто проснулся! – воскликнул Фундинул и снова начал бояться.

Бойцы Каспара спешили, спотыкаясь и судорожно вцепляясь в канаты, когда мост начинал опасно приплясывать. Еще немного, и отряд стал выходить на твердую землю. И в этот момент на том берегу, откуда они ушли, появились враги.

Побежавших по мосту быстро осадил Аркуэнон. Один из уйгунов взмахнул руками и упал на доски, оброненный им тесак сверкнул на солнце и исчез в зеленоватой воде. Остальные, прикрываясь небольшими деревянными щитами, начали пятиться.