Они должны задержать врага. Слова Эсмеральды эхом звучали в его ушах. Боюсь, что одной из важнейших особенностей рыцаря является способность не колеблясь пойти туда, откуда обычные люди бегут в страхе. С тридцатью бойцами не выходят против двухсот! Нужно надеяться, что Эсмеральда примет меры и выживет. Будет жаль, если его семья ничего о нем не узнает. Он был первым рыцарем в роду, который раньше порождал только конокрадов и игроков в кости. Было бы здорово, если бы следующие поколения придерживались его выбора.

От призрачного щупальца отделилось несколько фигурок. Он видел, как всадники пристраивают стволы своих аркебуз на согнутый локоть левой руки, чтобы было удобнее целиться.

Неровный залп ударил по ним. Свинцовая пуля расплющилась о его кирасу, не причинив никакого вреда. Еще сотня шагов. Теперь и фьордландцы вынули из ножен мечи и пришпорили коней.

Еще тридцать шагов. Отряд врагов рассыпался. Те, у которых лошади были лучше, вышли вперед. Высокий парень, размахивавший вороньим клювом, летел прямо на него. Вплотную к нему неслась фурия в сверкающих доспехах.

— Сейчас вы посмотрите, как используют огнестрельное оружие в конной стычке, — пробормотал Раффаэль и вынул оба заряженных седельных пистолета.

Еще десять шагов. Он поднял оружие, чтобы прицелиться, и тут увидел, как из ствола течет вязкая серая грязь. Вороний клюв был нацелен прямо ему в голову. Он хотел поднять меч, чтобы перехватить клинок, но понял, что двигается слишком медленно. Значит, эта проклятая вылазка в море его все-таки убьет.

Гисхильда ругалась, словно кентавр, когда увидела всадников на пляже. Поскольку над всеми кораблями развевалось знамя Древа Праха, она надеялась, что не встретит своих старых братьев по оружию. Но Черный Отряд входил в элиту Нового Рыцарства. То были лучшие легкие войска ордена. Люк рассказывал ей, что в их число входит и Эсмеральда. Неужели она тоже там, внизу, на пляже? И не там ли Жероме, герой пистольеров, который командовал Черным Отрядом во множестве сражений в Друсне?

Однако сейчас не время для сантиментов. Новое Рыцарство было острием копья вторжения. Не она выбирала войну со старыми товарищами!

Гисхильда пришпорила жеребца. То был один из лучших скакунов, которые когда-либо рождались на королевском конном заводе.

— Обходите их с фланга! — крикнула Гисхильда, перекрикивая стук подков. Она не позволит этому маленькому отряду смертников прогнать ее с пляжа!

Что-то было странное в предводителе врагов. Довольно низенький для рыцаря, и в седле держится не так, как все. Эта посадка напомнила Гисхильде о годах, проведенных в Валлонкуре. Один из ее братьев-Львов постоянно ссорился с учителями верховой езды, потому что слишком сильно пригибался к шее коня. И при этом был лучшим наездником их звена.

Еще пятьдесят шагов. Она держалась вплотную к Алексею. Теперь Черный Всадник достал свои пистолеты. Точно выбрал момент. Он мог выстрелить Алексею в лицо с маленького расстояния прежде, чем тот собрался бы нанести удар вороньим клювом. Этому учили в Черном Отряде!

Гисхильда пришпорила своего скакуна и толкнула друснийца. Выстрела не последовало. Алексей не попал в рыцаря. Теперь Гисхильда была на одном уровне с Черным Всадником. Слишком низко, чтобы нанести еще один удар мечом. Поэтому она ударила его тяжелой бронзовой гардой по лицу, которое было трудно различить за шлемом с нащечниками.

Затем всадники пронеслись друг мимо друга. Позади послышался звон стали и крики сражающихся. Она развернула коня. Алексей поднял вороний клюв, чтобы отсалютовать ей:

— Не стоит присматривать за мной. Это сделают мои боги.

Эти слова рассердили ее. Что он себе возомнил?! Если бы порох рыцаря не промок, его черепушка разлетелась бы окровавленными осколками по всему пляжу.

Гисхильда глубоко вздохнула. Она знала об опасности, таившейся в ее крови. Опасности того, что в битве она будет руководствоваться только чувствами. Яростью и желанием проливать кровь. Таким был ее отец. А до него — еще многие в их роду. Одно это она и хотела вынести из опыта лет, проведенных среди рыцарей, — способность сохранять хладнокровие в пылу сражения. Так сражаются победители!

Она отвернулась от пятачка, где сражались черные рыцари. Они принесли себя в жертву, чтобы дать время своим товарищам выбраться из лодок. Большинство друснийцев и кентавров сражались с маленьким отрядом. Но эльфы были другими. Они держались поодаль и ждали. Наблюдали за ней.

— К пляжу! — крикнула Гисхильда.

Она понеслась навстречу всаднику, только что вышедшему на берег. Воин еще не отошел от сражения с морем.

Королева нанесла обманный удар в голову. Когда мужчина машинально поднял руку, она изменила направление удара и кольнула в незащищенную подмышку. Клинок свободно вышел из раны. Кровь, пульсируя, брызнула на серебристо-голубую сталь. Убивать таким образом она научилась в Цитадели ордена. Она знала о существовании большой артерии, в которую можно попасть ударом в подмышку. Они тренировались на протяжении многих часов в странноприимном доме. Перевязывали раны, изучали повреждения. Учились тому, как лечить людей и где они наиболее уязвимы. Однако каждый час урока в целом был посвящен только одному — научить, как победить в последней войне. Всеми средствами. И все эти средства она теперь применит против священнослужителей Тьюреда!

Она бросила взгляд на море. Так много кораблей.

Ее маураваны уничтожали отряд аркебузиров, пытавшийся сгруппироваться на пляже. Пена, разбивавшаяся о берег, была красна от крови.

Бой с первым отрядом черных стрелков был предрешен. Кентавры и друснийцы повернулись к берегу и теперь гоняли по пляжу высадившихся мужчин и женщин. Из некоторых лодок в них стреляли из аркебуз.

Гисхильда увидела фигуры в черных доспехах, неподвижно лежавшие на светлом песке. Нужно забыть о том, что когда-то в Валлонкуре у нее были друзья. Друзья не приходят с обнаженным клинком в руке, чтобы отнять у нее землю.

Она поскакала к маураванам.

— У вас есть огненные стрелы?

Молодая эльфийка, раскрасившая лицо красно-коричневым цветочным узором, посмотрела на нее снизу вверх.

— Что мы должны поджечь?

Гисхильда посмотрела на большие транспортные корабли. Там, вплотную к поручням, стояли солдаты. Нужно приказать стрелять по кораблям, которые еще не начали высаживать войска. Толпа помешает тушению пожара. Максимальный урон! Одно предложение из книг, которое любила цитировать Лилианна де Дрой, никак не шло у нее из головы. Это написал Игнациус Рандт. В свою бытность послушницей Гисхильда в равной степени ненавидела Лилианну и восхищалась ею.

Острием меча она указала на одно из транспортных судов. Для Лилианны наверняка это только цифры, они определяют победу или поражение. А для нее — враги. Если сейчас она пощадит их, завтра умрет очень много ее людей.