— Господи боже, — крякнул Горацио. — Корни?

— Биологическое оружие! — вскрикнула Крина. — Отойдите! Немедленно!

Гвендолин отшатнулась — не столько по приказу охранницы, сколько от ужаса. Горацио перепугался не меньше нее.

— Это не биооружие, — прошептала Гвендолин. — К-клетки. Началось окукливание.

Горацио обнял ее и потянул в сторону.

— Пойдем домой.

Она кивнула, не в силах заговорить. Торопливо уходя прочь, оглядываясь через плечо, она, кажется, заметила в дальнем конце Бьюфорт–стрит парней Феллнайка.

— Вернемся в пентхаус, больше за дверь ни шагу, — решила она.

Горацио невесело улыбнулся.

— Спорить не стану.

— И я свяжусь с Гринвичем по защищенному каналу. Семья должна знать, что началось окукливание.

— Угу. Но… корни?

— Мне кажется, К-клетки должны же откуда–то брать питательные вещества. Просто разлагая члены тела, они недолго поддержали бы работу мозга.

— Что–то больно мощная у них биотехнология.

— Да. Мы и раньше знали, что оликсы нас в этой области определили. А теперь знаем насколько.

На набережной Темзы они свернули вправо по дорожке высоко над обнажившимся илистым руслом. Гвендолин удивилась, как сильно от него несло.

Каждого встречного она теперь окидывала острым взглядом, оценивая внешность. И презирала себя за такую низость. Но суровый голос в голове говорил ей, что такой отныне будет жизнь.

Беспричинный страх нашептывал, что пентхаус откажется их впустить. Слишком многое в привычной жизни за последние дни дало сбой. Но черная дверь распахнулась, и она с нелепым облегчением перешагнула порог. Острота всех эмоций у нее сейчас была как у подростка.

— Не знаю, вызывать ли Луи? — обратилась она к Горацио. — Энсли Третий должен знать об окукливании, но Луи мне огорчать не хочется.

— Наверняка ты знаешь кого–нибудь, кто на прямой связи с Энсли Третьим?

— Ну да… — Она посторонилась, пропуская ап–багажку.

В вестибюле Крина привалилась к стене и медленно сползла на пол. Взгляд ее метался, не в силах сфокусироваться.

— Вот чертовщина! — Горацио встал на колени рядом, тронул ладонью потный лоб. — Она вся горит! — Он бросил умоляющий взгляд на Гвендолин. — Тебе не кажется…

— Ох, дерьмо, только не это! Пожалуйста! — Гвендолин тоже упала на колени. — Крина! Крина, ты меня слышишь?

Ответа не было. Она виновато скосила взгляд на ноги телохранительницы.

— И шла она странно.

— Я заметил.

Долгую минуту они молчали. Потом вместе принялись расшнуровывать крепкий ботинок. Стащили и увидели стянутую в шишку ступню.

— Дерьмо. И что теперь?

Когда впервые обнаружили астероид 2077UB, он мотался по не слишком правильной орбите за Сатурном и насчитывал в поперечнике три с половиной километра. Ледяная глыба оставляла за собой туманный след — из ядра постепенно испарялись летучие элементы. Находку оценила корпорация Флетчер–Уилсон, в 2096 году опустившая на его изрезанную поверхность свой зонд. Зонд подвязал двухметровый портал, пропустивший трех юристов–астронавтов с простенькой жилой капсулой. Они целый день обживали астероид, прежде чем провозгласить его независимым государством и учредить временного правителя — Ген 3 Тьюринг. Тот предоставил компании Флетчер–Уилсон полные права на разработку минеральных богатств.

Через два года на 2077UB доставили тяжелое горнодобывающее оборудование с архипелага промышленных станций, привязанных к поверхности Исмена — большого булыжника в главном поясе астероидов. Принадлежали они консорциуму австралийских и новозеландских миллиардеров, превративших Исмен в промышленный хабитат. Битый лед с 2077UB подвергали очистке, удаляли пыль и примеси, получая воду чище антарктических льдов. Ее через портал перекачивали в осевые опрыскиватели свежепостроенного хабитата Макдивитт — тридцатипятикилометрового цилиндра восьми километров в диаметре. Сухая как в пустыне почва хабитата насыщалась водой, стекавшей затем по обдуманно вылепленным долинам в пустые речные русла, а те через всю длину хабитата сливали ее в широкое округлое озеро. Оттуда насосы пересылали воду в осевую трубу, и цикл повторялся день за днем.

На первой неделе дождей появились аэробные и анаэробные бактерии, охотно заселившие нетронутые доселе частицы почвы. Еще через несколько месяцев автоматические агротракторы прокатили по земле, сея траву и разбрасывая по влажной поверхности червей, а в ручьях, реках и озере принялись водные растения. Когда поднялась трава, тракторы взялись за более крупные растения. Еще немного, и воздух заселили сложными цепочками насекомых, для которых на однообразно зеленой прежде земле уже расцвели первые цветы. Насекомые пришпорили опыление. Через семь лет после первого дождя в биосферу, уже способную поддерживать себя без участия человека, выпустили мелких животных.

Теперь в кронах деревьев порхали яркие птицы, на верхушках пальм и в ветвях висели крупные летучие лисицы, в подлеске копошились броненосцы, гаттерии и лягушки. Когда люди бежали из хабитата в миллиардерский пояс Эты Кассиопеи, животных переводить не стали — их попросту было чересчур много. Экологи слишком хорошо поработали над богатой флорой и фауной — в огромном цилиндре так и кишела жизнь. Триумф теперь стал серьезной проблемой.

Тропическая зелень разрослась в сплошные дебри. Броня Кандары помогала ей пробиться сквозь лианы, плети ветвей и низкие сучья, но куда медленней, чем хотелось бы. А четырем следовавшим за ней биоборгам приходилось еще хуже.

Она задержалась, вгляделась в окружившую со всех сторон плотную стену растений.

— Матерь Мария, ничего не выйдет!

— Что не так? — спросил Юрий. Он вернулся в оперативный центр безопасности в манхэттенском подземелье, чтобы лично наблюдать за операцией по захвату.

— Джунгли слишком густые. Здесь поработали древопоклонники — идея равновесия им не знакома.

— Очень даже знакома. Биосфера Макдивитта признана образцово успешной именно потому, что поддерживается почти без вмешательства со стороны.

— Да? Ну, нас она погубит. Слушайте, мы задумывали, что оликсы погонятся за биоборгами в ирригационный тоннель, где мы устроим им ловушку, так?

— Ну и что? В тоннеле джунглей нет.

— Значит, биоборги должны быть замечены сразу, как только оликсы пробьются в хабитат, иначе они успеют понять, что эвакуация прошла успешно, а эти — просто фальшивка. Ну, ладно, здесь нас засекут — мы, проламываясь сквозь кусты, оставили очень заметный след. Но штука в том, что выбраться отсюда невозможно. Биоборги, «заметив» оликсов, должны броситься ко входу в тоннель. Первое: здесь бегом не побежишь. А если я заранее проложу ход, оликсы заметят. Нельзя допустить, чтобы они что–то заподозрили: у нас будет всего один выстрел. Я выполняла задания, когда объект заманивают в ловушку. Все должно быть совершенно правдоподобно до самого момента захвата.